Александр Забусов - Десятник особой сотни [СИ]

Оставшиеся две колонны под градом стрел обогнули крепость и штурм ее продолжился еще с двух сторон. С глухим стуком лестницы приставлялись к внешней стороне заборолы, и по их ступеням вверх, прикрываясь щитами, потянулись ручейки чужаков Не такими уж и высокими оказались стены, не сели в классическую осаду их защитники. Со стороны было видно, как черниговские штурмовые отряды тотчас сразу в нескольких местах ворвались в крепость, используя лестницы, вскарабкались на стены. Захват крепости сопровождался свирепой рукопашной схваткой. Не готовые к внезапному появлению неприятеля внутри крепости и ошеломленные быстрым натиском, пограничники начали прыгать с заборолы внутрь погоста. Всех беспощадно рубили, не стремясь взять в полон, все вокруг было завалено трупами и залито кровью.

Егор, затаив дыхание издали наблюдал за молниеносным развитием событий. Такого он просто не ожидал увидеть. Цепляясь руками за ветви раскидистой старой сосны, спрыгнул на землю, вслух выражая матерком отношение к случившемуся.

– Что делать будем? – спросил Лис, он тоже видел гибель погоста.

– Сухари сушить! – недовольно повысил голос Лиходеев.

Весь его отряд собрался подле усевшегося на землю, спиной привалившегося к стволу сосны командира. Сам командир, опустив взгляд долу, сидел в задумчивости, рассматривал, как муравей у носка сапога протаскивал упиравшуюся букашку в нужную одному ему сторону. Вот так же сейчас князь Чернигова тащит под себя Курские земли. Звуки возни и передвижения через кустарник, отвлекли общество, заставив повернуть шеи в сторону шума. Егор отвлекся, а вскоре разглядел знакомую спину, протиснувшуюся из ветвей боярышника. Дрон, а за ним и Зоран, проявили свое присутствие в редколесье ельника. Взявшись за руки и ноги, вытащили перед ясны очи личного состава, черниговского воина, взятого языком.

– Фух! Упарились, пока доперли! – положив ношу в траву, отдышавшись, произнес Дрон. – Тяжелый, гад!

Лиходеев встал на ноги, наклонился над пленником. Горбоносое, совсем не славянское лицо, под иссиня черной бородой и вислыми усами зрелого мужика, лежавшего в отключке, придавало какую-то неправильность в сложившуюся в уме картинку действительности. В одежде тоже присутствовало несоответствие реалиям. Полотняные штаны и рубаха, вышивкой отличавшаяся от орнамента северян. Ну, это ладно! Широкий пояс не походил на ранее виданные экземпляры. А вот телогрейка, надетая мехом внутрь, и тоже расшитая и украшенная разными цацками, вообще вводила в смущение. Цыгана, что ли притащили? Откуда здесь цыгане? Скорей на молдована тянет. Егор бросил взгляд на лица своих подчиненных, пытаясь понять, какие мысли у них. Гм! Народ спокоен. Для них ничего необычного нет.

– Дрон, вы его случайно до смерти не зашибли?

– Обижаешь, батька! Скоро оклемается, все сделали, как учил. Мы этого хитрована за погостной стеной охомутали.

– Почему хитрована?

– Ха-ха! А он, когда черниговцы на приступ пошли, в гущу не лез. Притулился к кусту, ждал, когда управятся. Ну, мы его и…

– Вольрад, а ну, приведи-ка товарища в чувство.

Пришедший в себя язык, по-первых мало что дал Лиходееву. Пленный, увидев над собой пасмурные лица бойцов, свернулся в позу эмбриона, волком глядел на своих врагов, молчал как партизан на допросе, а когда Горазд выписал ему пару затрещин, залепетал на непонятном, во всяком случае, Егору языке. Во, встряли! Дело вырулил Истома. Сам, коверкая речь, добился показаний плененного молдаванина, а то, что этот кадр оказался именно молдаванином уже не вызывало сомнения.

Лиходеев по прошлой жизни знал, что территории Карпат и Верхнего Приднестровья населены потомками даков, диких племен, славянизированных молдован. Покорившись русским князьям, дикари приняли их язык, безбожно исковеркав его по причине своей природной тупости, стали называться галичанами, от производного названия города Галич, в котором им дали возможность поставить княжеский стол.

Из всего, что удалось выведать, Лиходеев понял следующее: в поход на Курск с войсками Чернигова, пришли и четыре сотни воинов Галицкого княжества, так сказать, гуманитарная помощь от зятя князю Святославу. Вот это-то воинство и бросил воевода левой руки, боярин Мечислав, на уничтожение пограничного погоста, а сам, ничуть не заботясь о том, как все пройдет у брода через Сейм, ушел на Льгов.

Выяснив все, что от пленника хотел десятник, Истома озабочено проронил:

– Знаю я этот народец. Пришлые, им пограбить и убивать в радость. Зверье, одним словом!

– Черниговцы лучше? – спросил Егор.

Истома покрутив ус, глядя на галичанина, в свою очередь прислушивавшегося к разговору, ответил:

– У тех свой замысел. Они бы полоняников не резали словно баранов, а села жгли бы лишь в том случае, если старший выразил волю на то.

Н-да! Мысли Лиходеева лишь на мгновение отвлеклись от реалий происходящего. История, поганка такая, в различных вариациях повторяется. Война, это всегда штука страшная. Она, перекатываясь по землям разных народов, забирает дань жизнями простых людей, тружеников, лишая их привычной почвы под ногами, чаще всего имея целью очередной передел собственности лиц власть держащих. В некоторых случаях такое понятие жизненных позиций не работает. Вот как сейчас. С галичанами Лиходееву встречаться доводилось в своей прошлой жизни. В первом чеченском конфликте на стороне бандитских формирований выступали вот такие простые парни, приехавшие на войну из Западной Украины. Не столько за деньгами ехали, сколько с желанием «испить» славянской кровушки. Ненависть к славянам у галичан заложена на генетическом уровне, с этим ничего не поделать. Будь ты русский, украинец или белорус, ты для них враг, тебя нужно уничтожить. Оказывается, корни всего этого растут из средневековья…

– Что с полоняником делать? – спросил у Лихого Лис.

Что делать? Будто сам не ведает, что делают с пленным в поиске? Ох, хитрый у него зам, даже ухмылку с лица стер. Отработанный материал, возврату на место не подлежит. Ответил:

– Обнулить.

Любой из его бойцов знал, что обозначает непонятное слово «обнулить». Может и не понятное слово для чужого, но интонация выдала намерения старшего отряда с потрохами. «Язык» аж взвыл. Видно, как человеку умирать неохота. Только теперь раскололся, что называется до самой жопы, даже на понятный всем язык перешел.

– Стойте! Стойте! – Как был лежа, так и бросился к сапогам Лиходеева, пытаясь облобызать запыленную кожу, из которой они пошиты.

– Ты хоть умри по-людски! – Прочь отбросил ногой галичанина.

– Я тайное знаю! Все! Все скажу! Только не убивайте!

Лиходеев заинтересованно уставился на чужака, поведя рукой, дал команду Лису «Отставить».