Владимир Белобородов - Цветок безумия. Империя рабства

— Не расскажешь, что вчера было? — Пока она поливала, задал я вопрос.

— Ну, сначала вы сказали раздеться…

— Я не об этом. До этого что было?

— До этого вы выбрали меня. Потом вы ушли писать расписку…

— Какую расписку?

— Долговую.

— Я купил тебя?

— Да, — девушка расплылась в улыбке.

— Ё! Та-та-та!

— Мне одеваться?

Я кивнул. Девушка стала поднимать одеяло.

— Подожди. Я сам одежду принесу.

Сходив в комнату, я под насмешливым взглядом Ротимура стал собирать раскиданную одежду.

— Не говори ничего! — Ткнул я в него пальцем.

— Молчу. Молчу.

Тут на глаза попался свиток, лежащий на столе, вместе с медальоном рабыни. Я развернул его одной рукой. Во второй была охапка тряпья. Купчая на некую Ласу. Балессу! То есть я купил не просто рабыню! Хотя о чём я? Узор то на виске не чёрный! И так можно понять. Это же, сколько я за неё отвалил? Поперебирав пальцами упрямо пытавшийся свернуться свиток, я нашёл сумму и чуть не застонал: тридцать империалов. Тридцать! Ничего себе погуляли! Тут в комнату вошёл очень помятый Лумм. Он, молча, подошёл к столу и, взяв початую бутыль, жадно отпил из неё.

— Ну и гад же ты, Элидар.

— Поосторожней.

— Что поосторожней? Если смешать вино и настойку получится напиток настоящих мужчин! — Передразнил он кого-то.

— Это же старая воинская шутка, — засмеялся Ротимур. — На неё только новики клюют.

— Не говори ничего, — зло ткнул бутылкой в сторону друга Лумм.

— Ого! Сами изволили откушать без меры, а теперь правде рот затыкаете! Вы на дворцовое ристалище собираетесь?

— Собираемся. Собираемся, — пробурчал я, поднимая сапоги и скрываясь за дверью купальни.

Пока мы одевались, балесса задала неожиданный вопрос:

— А вот та женщина, это была ваша жена? Мне кажется, она была не очень довольна, что вы меня купили.

— Какая женщина?

— Та, что приходила. Альяна.

У меня даже сапог из рук выпал. Я сел на скамью. Балесса подняв сапог, встала на колени и начала надевать его на меня.

— А она приходила?

— Да.

— Мать… Уф, ты… Как весело то… Что она сказала?

— Ничего. Вы ей сказали, что теперь любите меня, а не её. И что сегодня поедем, и вы мне поменяете имя… И свободу мне дадите. И… — балесса замялась.

— Договаривай.

— И в жёны возьмёте… — девушка тут же опустила глаза в пол.

— Понятно… Ты, Ласа, сейчас останься здесь. Мне необходимо по делам съездить. Потом я вернусь, и мы всё решим.

— Как скажете, Элидар, — встав, присела в книксене балесса.

Лумм поперхнулся от очередного глотка, когда увидел что я вышел из купальни не один.

— Ты с ума сошёл? Представляешь, что будет, если Исина узнает?

— Ты даже не представляешь насколько, — я взяв со стола свиток протянул его моему старшему воину.

Лумм прочитав, попытался засмеяться, но тут же охнул, взявшись за затылок:

— Ладно, поехали. Оскоран нас сегодня кастрирует.

— А при чём тут Оскоран?

— Ты про орденского забыл?

Память начала частично вырисовывать вчерашний вечер.

Начиналась всё степенно. Мы, как и положено знатным, заказали богатый стол, и первый час неспешно попивали, разглядывая сквозь тюль ходивших мимо балесс. Потом попросили лару Ваину пригласить нам для компании девушек. Я тогда поинтересовался ларой Альяной. Ваина сообщила, что не знает, где та сейчас живёт, после чего хитро улыбнувшись, сказала, что может показать мне её. Тут то, я и увидел впервые свою нынешнюю покупку. Очень похожа. Разве что немножко моложе. Оценив шутку Ваины, мы продолжили застолье, не отпустив от себя хозяйку заведения. В какой-то момент, к нам заглянула подавальщица и сказала, что мной интересуется некий господин представившийся Чурутом. Этот самый Чурут хочет поговорить со мной наедине. Лумм сказал, чтобы его послали подальше, но я почему-то вдруг изъявил желание переговорить с ним. А господин этот оказался… Орденским следователем. Фактически конечно просто сотрудник ордена, но цель, с которой он пришёл, явно следовательская. Он тысячу раз извинился и попросил прояснить ситуацию с гибелью двоих его коллег, при стычке с орками. Мол, есть подозрение, что их убили намеренно и совсем даже не орки. Поведал он мне и о том, что одного из убийц уже определили, тот во всём признался, и Империя согласилась казнить его. Сейчас он под стражей в Халайском локотстве, но как только будет возможность отправить его в столицу для казни. Только вот ордену кажется, что этот убийца действовал не один.

Разумеется, я сделал то, что изначально предлагал сделать Лумм, то есть послал орденского. Причём даже придал ускорение пинком. Только вот вести такие, очень даже тревожны. Я то точно знал, кто убил орденского. По крайней мере одного…

А дальше… А дальше мы продолжили, но перед этим договорились с Луммом об утреннем визите к Оскорану. Насколько помню, Лумм даже записку во дворец отправил. А насколько понимаю, визит этот мы уже проспали.

На выходе пришлось оплатить комнату для Ласы. Цены у лары Ваины, конечно…

По дороге заехали в лавку зельника. Казалось бы, всё могут маги, а вот похмельный перегар убрать не могут. Пришлось воспользоваться зельем. Пока Лумм рассчитывался, я ощутил знакомый запах. Очень знакомый.

— А вот в том кувшинчике у вас что? — Указал я на глиняный сосуд.

— Вам это не надо. Там зелье для роста волос. Настоящее. Магическое. В ордене закупаю. Дорогое только очень.

— Сколько?

— Тридцать башок.

Я, молча, стал отсчитывать монеты.

— Элидар. Тебе делать нечего? Опаздываем, — скороговоркой произнёс посвежевший Лумм. Пока ехали до лавки, он допил остатки вина и теперь вошёл в стадию, когда жизнь всё-таки прекрасна.

— Хочу причёску как у эльфа. Зелье для питья?

— Нет. Надо мазать на ночь. Через десятину в половину длинны пальца будут, — услужливо объяснил зельник, так как вопрос адресовался ему.

— А есть у вас амулет девственности?

— Элидар. Ты меня всё больше пугаешь, — ухмыльнулся Лумм.

— Есть, — ответил зельник.

Было видно, что он тоже еле сдерживается, чтобы не улыбнуться.

— Вам в какой вещи? — продолжил зельник. — Есть перстень, нашейный кулон, повязка на бедро.

— А каков принцип действия?

— Надо намазать состав из амулета на корень мужчины, перед тем как он проникает. А там будет полная схожесть с потерей девственности.

— То есть?

— То есть корень на некоторое время потеряет чувствительность и его обладателю будет не совсем понятно, что произошло, но при этом в цветке образуются ранки источающие кровь. Те, что подешевле, доставляют ларам некоторые неудобства. Если взять подороже, то неприятных ощущений можно избежать.

— Вас надо сжечь. Вместе с лавкой. Во благо всех мужчин, — раздосадовано произнёс я, разворачиваясь.