Дмитрий Распопов - Исповедники

«Вот так всегда, стоит тебе повернуться спиной к человеку, которому ты доверяешь, как он обязательно нанесет тебе удар!»

– Прибью скотину!

– Рэджи, успокойся. – Учитель был явно смущен. – Парня можно было понять – ты пять минут назад убил, не моргнув и глазом, тридцать человек, и тут еще один внезапно падает на пол. Что ему оставалось делать?

– Что еще я пропустил? – Я понял, что учитель что-то недоговаривает. – Говорите уже!

– В общем, сэр Артур решил достать для империи еще одного исповедника. – Я впервые видел, как учитель смущается столько раз за один разговор. – Так что, зная твой характер и самоволие, он подстраховался, послав с тобой парней из шестого отдела, чтобы ты случайно не прикончил нужного человека, как в свое время Кукольника.

– Так он еще жив?! – возмутился я, и тут до меня дошел смысл его слов. – Исповедник!!! Да вы что, с ума сошли?! Он же людей тысячами убивал!!!

– Что только доказывает его эффективность на этом поприще, – добил меня учитель.

Я откинулся на подушку и простонал от осознания того, что мало того, что теперь этому убийце ничего не будет за смерти безвинных людей, так еще его сделают исповедником!! Таким же, как я и сэр Энтони!!!

– Мир сошел с ума!

– Все не так плохо на самом деле, Рэджи. – Сэр Энтони наклонился через меня и достал со стола три бумаги: две гербовые и одну вексельную, все это я понял по вензелям и печатям. – Империя ценит свои хорошие кадры.

– Что это? – глухо поинтересовался я.

– Первая присваивает тебе звание капитана и утверждает в должности исповедника. – Он передал мне гербовую бумагу императорского указа, и я своими глазами убедился в правдивости его слов, а также широко раскрыл глаза, когда увидел заработок, который мне теперь положен на обеих этих должностях, особенно поразила сумма от нового статуса исповедника.

«Четыре тысячи гиней в месяц!» – ахнул я про себя.

– Вторая делает тебя виконтом с дарованием небольшого надела земли рядом со столицей. Не бог весть что, но пара деревень, тысяча акров земли и большой дом… – Он, словно змей-искуситель, протянул мне второе «яблоко».

Я глянул и на этот документ, только чтобы узнать ренту годового дохода с земли.

«Двадцать тысяч гиней в год!»

– Ну и твой доход с убийства тех бандитов. Сэр Артур решил не оповещать налоговиков о тридцати убитых тобой преступниках, так что я вытянул их души, когда тебя без сознания привезли в имение, и продал их по его просьбе. Артур просил принять их и не держать зла на людей, выполнявших его прямой приказ.

Вексель выглядел скромно по сравнению с ранее озвученными суммами, но зато был не предполагаемыми, а реальными деньгами. Каждое из этих «яблок» искушения само по себе не было столь сильно привлекательным, чтобы заставить меня забыть о предательстве и коварстве тайной полиции, но вот все вместе они сильно поколебали мою уверенность мстить всем и вся.

Перебирая в руках документы, я вчитывался в слова, и душу начали греть заманчивые цифры. Лишь одна тень недавних событий не давала мне бездумно согласиться на эти весьма заманчивые предложения.

– А как же Трис? – Я нахмурился и положил документы на кровать. – Вот так просто взять и забыть? Ведь это он и его бандиты виноваты в ее смерти!

– Ты уверен в том, что он лично в этом виноват? – задал мне резонный вопрос учитель. – Уверен, что бандиты не сами это решили сделать?

Я промолчал, такой уверенности у меня, конечно, не было.

– Рэджи, на самом деле у тебя только один вариант. – Он пододвинулся ко мне ближе. – Нужно принять все и оставить нового исповедника в покое. Бандитам можешь мстить сколько угодно, тем более что самих подрывников так никто и не поймал, насколько я помню? Можешь попросить у своего знакомого инспектора посодействовать в этом поиске. Вы ведь больше не виделись с той поездки?

– Нет, как раз хотел встретиться с ним и рассказать, что дело закончено. Вот только не уверен, что имею право рассказать, как именно оно закончилось.

На руку мне легла сухая морщинистая ладонь.

– Рэджи, поверь старому лису. Если ты не хочешь закончить свою карьеру, как по мне, так весьма успешную для столь молодого человека, лучше тебе оставить сэра Генри в покое. Скоро его представят как нового исповедника, и он будет под защитой короны, с этим ты ничего не сможешь сделать.

– То есть вот так все просто? – Я злился, но не на учителя, а на себя. Надо было не болтать там, на мельнице, а сразу его убить. Зачем мне понадобилось выпендриваться и строить из себя всемогущего? С тем запасом душ, что у меня был, я мог следующим ударом добить лжеремесленника.

«Я с ним обязательно поговорю, – сжал губы я, – и вытрясу из него имена боссов, а потом сам с ними разберусь и отомщу за смерть Трис – хотя бы этого у меня никто не сможет отнять!»

Я принял решение.

– Ладно, вы меня купили, – выдохнул я и взял бумаги в руки.

Учитель улыбнулся.

– Чего вы радуетесь? – проворчал я.

– Да я смеюсь, потому что не был готов к такому быстрому согласию и, как последний аргумент, был готов отдать тебе вот это. – Он достал из кармана знакомый футляр, обшитый черным бархатом, и, открыв его, показал мне пенсне с тонкими зелеными пленками паинита вместо стекол.

– Хочу! – Я требовательно протянул к футляру руку.

– Э-э-э, нет, сам виноват, что не стал настаивать! – Он засмеялся и внаглую закрыл перед моими глазами футляр, убирая его в карман.

– Учитель! – возмутился я, но уже в его спину, когда он стремглав бросился к двери, несмотря на возраст и обычную размеренность.

«Да пофигу, еще заработаю себе на них. Свой камень я никому не дам распустить на пластины! Тем более теперь, с новым статусом, полномочия мои станут шире, а контроль, надеюсь, – меньше».

Целая неделя потребовалась мне, чтобы прийти в себя после удара доблестного стража порядка, и еще одна, чтобы не думать о морфии. Проклятые полицейские кололи мне наркотик вместо снотворного, так что две недели ломки мне были обеспечены. Я даже не подозревал, что это так больно, но еще страшнее было то, что я хотел махнуть рукой на свои принципы и позвать слуг с новой дозой. Почему я этого не сделал, до сих пор не понимаю, видимо, сознание привыкло подчинять себе окружающую действительность, чем прогибаться под потребности организма. Как бы то ни было, две недели спустя, бледный, чихающий, со слезящимися глазами, я впервые покинул имение, чтобы наконец увидеть свой новый дом.

Пока мы ехали в мое поместье, учитель рассказывал, что представление нового исповедника решили провести без меня: я был не совсем здоров, но самое главное – все побоялись моей реакции на него. Хотя непонятно почему, я же прямым текстом сказал, что доволен полученными подарками и не собираюсь мстить конкретно ему. Единственное, что я попросил в дополнение к новым привилегиям, – выполнить обещание, которое мне дал сэр Артур перед тем, как я вступил в проект «Аргус» – я хотел собственную лабораторию и быть как можно ближе к фронту. Катастрофическая нехватка материала для работы порой выводила меня из себя, и все опыты нужно было проводить осторожно, учитывая все последствия своих шагов. Мне же хотелось иметь безграничные возможности для экспериментов. Такие, как тогда, на фронте. Сэр Артур скривился, когда я ему об этом напомнил, и обещал подумать. Я думаю, он не желал отпускать меня в прифронтовую полосу, так что особых иллюзий я не питал, но мне хотелось вырваться отсюда как можно быстрее, тем более что в столице осталось закончить лишь пару-тройку дел. Все неприятные воспоминания моей жизни были связаны с этим городом, поэтому я и хотел как можно быстрее забыться в работе – фронт исследований открывался у меня обширный.