Дмитрий Распопов - Исповедники

«Да я и сам не знаю, почему я это делаю».

У меня не было ответов на ее вопросы, я и правда не понимал, почему я так забочусь о малознакомой девушке, да к тому же с ребенком от другого человека. Может, чувство вины? Я и сам не знал этого точно.

– Обязательно нужны причины сделать что-то хорошее? – ляпнул я первое, что пришло мне в голову. – Мне просто небезразлична ваша судьба, вот и все.

Марта повернулась ко мне, с решительным видом развязала пару завязок на ночной сорочке, и ткань сползла вниз, открывая моему взору ее тело.

– Нет, Марта! Нет! – Я старательно отводил взгляд от тугих грудей с напрягшимися сосками, а также темного треугольника внизу живота. – Я не хочу этим с тобой заниматься!

– Почему? Я некрасивая? Уродина? – Она побледнела, и на глазах снова появились слезы.

– Оденься, пожалуйста, – попросил я, с усилием отворачиваясь от нее, – я ведь не железный.

Сзади ко мне прижалось женское тело.

– Тогда почему, Рэджи?!

– Я пока не могу, – поправился я, – с тобой не могу. Слишком живы в памяти ваши отношения с Вилли. Возможно, именно в память о них я сейчас не могу заняться с тобой любовью – это будет словно предательство.

– Я многое перенесла с момента его смерти, и Господь свидетель, на многое пришлось пойти, чтобы выжил маленький Вилли. – Ее голос был тих и спокоен. – Поэтому я не считаю предательством то, что я делала, лишь бы он остался со мной. Но я понимаю, о чем ты говоришь, и готова ждать. Ведь теперь ближе сына и тебя у меня никого нет. Позови меня, когда я буду нужна, я всегда буду рядом.

Теплое тело, будоражащее мою кровь, отстранилось от меня, а спустя пару минут скрипнула входная дверь, оставляя в комнате лишь аромат женщины.

«Может, я совершил сейчас ошибку, – в расстроенных после этой встречи мыслях я разделся и лег в кровать, – но я завтра бы не смог смотреть ей в глаза, если бы сейчас переспал с ней. Пусть пока все остается как есть».

Поскольку утром я отправил с аппарата, установленного в поместье, телеграмму, назначая еще одну встречу, чтобы вместе с сэром Энтони вернуться в город, то с мамой и дедушкой успел только позавтракать и договориться навещать их, пока не уеду из города. С Мартой мы не говорили. Утром она не вышла к общему столу, сказавшись больной. Мама женским чутьем подозревала, что между нами случился какой-то разлад, потому что, прощаясь, она обняла, поцеловала и шепнула, что с девушками всегда все сложно и мне не нужно расстраиваться из-за этого. Пришлось заверить ее, что у меня все отлично, но она не сильно этому поверила.

– Я так и не понял, что тебя связывает с той девушкой? – Мы долго ехали молча, пока учитель не надавил на «больную мозоль». – Вы ведь не встречаетесь, и ребенок у нее от другого.

– Это долгая история. – Сейчас я совершенно не хотел говорить на эту тему, но из уважения к человеку, который потратил на меня целый день, решил объяснить: – Помните, я вам рассказывал, как одного моего знакомого убили люди Кукольника?

– А-а-а, – с пониманием воскликнул он, – это его жена? Тогда тем более непонятна твоя забота. Если не хочешь ее бросать с ребенком на руках, дай девушке ренту – ты себе можешь это позволить, но селить в дом вместе со своими родными, поверь мне, будет много слухов и сплетен.

– Возможно, вы и правы, учитель. – Я задумчиво пожал плечами, а перед глазами внезапно всплыл образ обнаженного женского тела в полумраке комнаты. Я потряс головой, старательно от него избавляясь.

«Не время сейчас для всего этого».

– Ладно, дело твое, ты в тринадцатый, как я понял?

– Да, назначил встречу Дрейку, так как не знал, где его можно днем отловить.

– Тогда до встречи в имении. – Он попросил водителя остановиться, едва мы подъехали к перекрестку на Пэлл-Мэлл, и поменялся местами с охранником из второй машины, уехав на ней в имение. Я же отправился в длительную поездку по городу, поскольку собирался закончить одно из последних дел, держащих меня здесь. Я все же надеялся на здравомыслие власть предержащих, которые не станут задерживать меня в городе. Количество моих запросов и писем по этому поводу становилось все больше, я хотел измором взять крепость по имени сэр Артур Лонгвиль. На последней встрече я даже напомнил ему о расправе надо мной во дворце. Даже его заверения в том, что принцесса весьма сожалеет о жестокости наказания, нисколько не ослабили мою холодную ярость, направленную на нее и ее любовника. Я ясно видел, как они друг на друга смотрели во время наказания. Просто она находилась слишком высоко по социальной лестнице, чтобы мое желание мести затмило мой разум.

– Почему я всегда пропускаю столь важные события в твоей жизни, Рэджи? – Костедробильная машина под названием «дружеские объятия Дрейка» снова была в действии, так что пришлось пискнуть и выкарабкаться из них. Скромно сидящий на диванчике своего же кабинета инспектор Олаф старательно делал вид, что его здесь нет, хотя уши навострил, едва узнав, с какой целью мы оба прибыли в его участок.

Дрейк отпустил меня и, подойдя к шкафу, по-хозяйски достал графин с виски, а также три стакана.

– Я не пью! – в унисон заявили мы с инспектором, тут же переглянувшись и рассмеявшись.

– Как хотите, а я выпью. – Дрейк булькнул себе жидкости на два пальца и уселся в кресло, сделав небольшой глоток и довольно крякнув. – Твоя телеграмма заставила меня отменить две встречи, так что давай рассказывай скорее, пока Олаф не выгнал нас из своего кабинета.

Инспектор скромно потупился, словно и в мыслях такого не держал.

– Хорошо. – Я устроился удобнее и стал рассказывать. Злость захватила меня, заставив пережить заново моменты, о которых я старался забыть, так что я выложил практически все о деле, хотя и не собирался делать этого раньше. Боль от потери девушки снова всколыхнула во мне все то, что я заглушил в свое время алкоголем, поэтому рассказ я заканчивал весьма эмоционально, не сдерживаясь в выражениях. Умолчал я только об откровенно секретных данных об исповедниках и всем, что с этим связано.

– Пожалуй, я все же выпью. – Когда я закончил свое повествование, молчавший до этого инспектор поднялся с диванчика и налил себе стакан, долив виски и в стакан старшего по званию. Они одним махом выпили, налив себе еще.

– Да уж… – протянул Дрейк. – Что ты от нас-то хочешь? Если даже сам продался за деньги? Мы слишком мелкие сошки, чтобы без последствий для себя просто рассказать кому-то об услышанном. Ведь это все государственная тайна?

Я проглотил слово «продался», поскольку это было правдой, и кивнул.

– Я узнаю от этого человека имена тех, кто заказал нападение, а также исполнителей. – Я посмотрел на Дрейка: – Ведь вы не будете против задержать их?