Дмитрий Распопов - Исповедники

С него и начну свой поиск, решил я.

– Я тебя не тороплю, ведь формуляры – такая вещь… Если в них будут ошибки, тебе их просто вернут. – Он спокойно встал со своего места, давая понять, что разговор закончен. Я едва выдержал, когда он уйдет, чтобы выплеснуть на учителя всю свою злость и негодование, накопленные в разговоре с главой тайной полиции.

– Рэджи, успокойся. – Наконец ему надоело слушать мою площадную брань. – Артур делает свою работу, и по тому, как идут сейчас дела, даже лучше, чем генералы на фронте. Так что не тебе его обвинять – у него на все есть свои резоны, даже если ты их просто не видишь со своей колокольни.

– Вы его защищаете?! – возмутился я.

– Нет, просто говорю, что мы не видим полной картины, поэтому нужно действовать в тех рамках, что нам дают, поэтому начни с оформления всех необходимых бумаг. Есть у меня на примете пара чиновников, – тут он хитро сощурился, – сам понимаешь, будет это не бесплатно.

– Да я и сам об этом подумал, когда пообещал ему сделать все быстро, – признался я. – Давайте задействуйте все. Хочу через неделю предоставить все списки и данные, которые нужны. Главное, чтобы их не возвращали десятки раз.

– Именно поэтому мы обратимся к тем людям, которые эти списки и проверяют, – кто, как не они сами, сможет их составить лучше?

Я поразился его хитрости. В этом он превзошел меня.

– Ах, сэр Энтони, сэр Энтони, – улыбнулся я и шутливо погрозил ему пальцем: – Если все получится, просите у меня что хотите!

– Прямо так и все? – Он сверкнул такой плотоядной улыбкой, что я сразу дал задний ход:

– В рамках разумного!

– Эх, – притворно огорчился он.

– Спасибо, учитель. – Я подошел и впервые за все время просто обнял его: – Спасибо вам за все, что вы для меня делаете.

Сэр Энтони от неожиданности даже опешил, удивленно на меня посмотрев.

– Эм-м-м, Рэджи, – закашлялся он, когда я разорвал объятия. – Ты поосторожнее со старым больным человеком.

– Спасибо, сэр Энтони, я это редко говорю, но я благодарен судьбе, которая нас свела. Даже не знаю, смог бы я свершить и сотую долю того, чего достиг, если бы не вы.

Старик от моей речи расчувствовался и шмыгнул носом, но сразу взял себя в руки и потянулся к бутылке:

– Это отличный повод выпить, Рэджи!

– О нет! – Мой стон вызвал лишь очередную ухмылку.

Как я и рассчитывал, бюрократия проиграла в неравном бою коррупции. Нужно было всего лишь выяснить, кто и как берет взятки, и через день мы, заплатив пусть и не малую сумму, но целиком скинули с себя заботы о заполнении формуляров, а также подачу их в нужные канцелярии. Спокойный, уверенный в себе клерк заверил нас, что в отданную сумму входит часть, которую он передаст своему коллеге из тайной канцелярии. Все, что нам оставалось, – это ждать.

– Господин капитан! – Я с трудом привыкал к своей новой форме, а еще более к тому, что девяносто процентов встреченных по пути к новому месту службы людей называли меня только так.

– Да, сержант. – Дирижабль приземлился поздно ночью, так что я был словно слепой котенок, пытаясь понять, куда же мне теперь идти. Пилоты помогли мне спуститься по трапу на поле, а также вынесли мой нехитрый скарб. Хорошо, что вскоре рядом зажегся тусклый фонарь и перед глазами сначала появилась рука с тремя галочками на рукаве, которая его держала, и только потом в зону света попало щетинистое и очень уставшее лицо.

– Простите за задержку, сэр, едва добрались из-за респов. – Хотя он извинялся, но тон его был абсолютно нейтральным, видимо, он просто говорил положенное по уставу.

– Ничего, я только прилетел. – Я наклонился было за своими вещами, но вышедшие из тьмы солдаты забрали оба моих саквояжа.

Я обернулся посмотреть на дирижабль, который кроме меня привез на фронт еще мешки с почтой и какими-то вещами и теперь быстро разгружался. Как сказали мне пилоты, нередки были случаи нападений, даже в ночное время, так что они старались быстрее избавиться от своего груза и взмыть в небо, где пока было относительное спокойствие. Битвы между дирижаблями не происходили, все, что им угрожало, – это огонь с земли, и то только, если они снижались до высоты, откуда их могла достать мелкокалиберная артиллерия.

– Господин капитан? – Сержант вопросительно посмотрел на меня, не понимая причины задержки.

Не говорить же ему, что я был напуган. Да, я так рвался на фронт, представляя его таким же, каким встретил несколько лет назад, несмотря на все предостережения и новости из газет. Мне почему-то казалось, что это все далеко и меня не коснется. Действительность оказалась суровее. Прежде чем попасть на этот дирижабль, я проделал долгий путь на пароходе вниз по реке и еще два дня ехал на повозке. Пять долгих дней без нормальной еды, возможности умыться и побриться. Моя первоначальная идея с попаданием на передовую уже не казалась мне хорошей мыслью, но назад этот «поезд» было не развернуть. Я так успел надоесть всем в столице в ожидании всех подписей и согласований по моему переводу, что все имение вздохнуло спокойно, когда я, одетый в новенькую, только вчера пошитую офицерскую форму, со своими вещами сел в парокар, который повез меня к военному причалу.

После двух недель весьма бодрой переписки с сэром Артуром, который, конечно же, понял, как я смог так быстро все оформить и получить визы всех армейских служб и его интендантов, но сделать ничего не смог – он сам предложил пойти по официальному пути, так что на руках у меня была кипа бумаг, начиная от военного билета, предписания явиться в третий полк Южного фронта, аттестата довольствия и удостоверения боевого ремесленника и заканчивая документами на организацию и содержание лаборатории с ежемесячной отчетностью в тайную полицию. По этим документам выходило, что я был как бы сам по себе, хотя военные ремесленники номинально, но все же подчинялись командиру полка, я же был просто временно прикомандированным с широкими полномочиями. Представляю, какую головную боль я доставил своим появлением военным, которые, наверно, проклинали столичного выскочку – по одному из документов охрана лаборатории обеспечивалась из резерва полка и составляла не менее двух рот.

– Пройдемте, сэр, здесь, в низине, по нам стреляли. – Как сержант видел в кромешной тьме, когда лишь краешек луны виднелся на небе, я себе не представлял. Словно слепой котенок, я постоянно тыкался и врезался в его спину, чувствуя себя очень неловко в эти моменты.

– Эм-м-м, я не понял, мы разве не вдали от фронта? – удивился я его словам, ведь меня категорически не хотели отпускать на саму передовую, а лишь в тыловые части обеспечения.

– Далеко, конечно. – Он понизил голос: – До линии соприкосновения не меньше мили.