Ярослав Веров - Земля 2.0 (сборник)

— Ну я же просил без чеснока! — Ефим за мужским столом отведал борща и теперь требовательно смотрел на Алю. Она приветливо помахала ему ложкой и продолжила есть. Ефим скривился и показал ей язык. Аля хмыкнула. Очень солидно, стоило, конечно, будущих Мужей за другой стол отсаживать, на возвышение, к Богу поближе.

— Говорила тебе, — прошипела рядом Марья.

— Ничего, слопает и за добавкой сходит, посмотришь.

Когда им было лет по десять и разделяющие правила не были такими строгими, они с Ефимом вместе бегали к краю Доммы смотреть на настоящий Зион. Залезли высоко по металлическому кружеву громадного кольца к толстому стеклу купола и смотрели, как темнеют снаружи торосы льда с белыми прожилками.

— Мертвый мир, — завороженно прошептал Ефим, прижимаясь к стеклу горячим носом. — И мы здесь, чтобы сделать его живым. Как думаешь, справимся?

— Ох, я ж забыла птицам корм задать, — некстати вспомнила Аля. — Давай обратно, а? Матушка наругает.

— Которая? Павлина не наругает, ты у нее любимица.

Аля, заторопившись, спрыгнула вниз и заорала — нога подвернулась неловко, в голове сразу потемнело от боли. Ефим, который тогда был на полголовы ниже Али, тащил ее домой целых пять километров, вдоль берега моря, через лес, мимо бесконечных огородов и полей, не позволяя наступить на сломанную ногу, распевая бодрящие гимны, а потом еще и не забыл сам пойти покормить кур, гусей и уток, которые уже час недовольно квохтали, столпившись вокруг пустой кормушки.

«В следующий раз сделаю как он любит», — решила Алина, доела, облизала ложку и аккуратно положила рядом с миской. Матушка Есения прошла за спиной, точными движениями собрала посуду, за нею Павлина, негромко цокая суставчатыми титановыми ножками, поставила перед каждым стакан малинового морса и тарелочку с шоколадным тортом. Аля резко проснулась, села прямо — с чего бы торт? Что за событие? Дети переглядывались, по столовой побежали волны шепота.

Разбивая их могучим утесом, из-за стола Оберегов поднялся батюшка Алексей. Даже в простом, домашнем теле он внушал почтение — двухметровый, шестирукий, мощный. Было еще и внешнее тело, которым, кроме него, никто не мог управлять, — огромный шахтерский агрегат со сложной структурой копателей, буров и лучевых резаков в восьми конечностях, похожий на огромного скорпиона на гусеничном ходу. Это в нем он готовил ложе для Моря, трудясь без устали почти четыре года, подрезая, углубляя и сглаживая кратер от удара древнего метеорита.

— Дети, — начал батюшка, — я вижу на ваших лицах ожидание, предчувствие чего-то особенного…

— Предчувствие торта! — прошептала Аля Марье. Та прыснула, тут же сделав серьезное лицо под прицелом окуляров матушки Сусанны.

— В ежедневной суете, в радостных открытиях взросления, в работе на благо нового мира, Зиона, — вещал батюшка, — можно позабыть о том, что наша Домма — лишь часть великого замысла. Много раз вы слышали от матушек и на уроках, как тщились мы обособиться на Земле, как церковь свидетелей Иисуса-Звездоходца пережила десятилетия гонений, когда уравнивали нас и с мормонами, и со староверами. Все изменилось, когда к нашей истине прозрел великий пророк Яромир, мудрый, сильный и баснословно богатый на Земле. И было ему видение Зиона — мертвого мира, сделанного живым, написанного чистыми, угодными Господу красками на белом, незапятнанном листе. Пророк проторил путь, первым приняв электронную схиму, и не покинул нас и сейчас, зорко присматривая за нашими делами с орбиты. Три модуля опустились на поверхность двадцать семь лет назад, три Доммы воздвиглись треугольником, как три лика Исуса, явленные человечеству. Как только энергия высвобождалась, она направлялась на то, чтобы связать Доммы в единое целое, сделать всех рожденных на Зионе единым народом…

Тут Аля вдруг похолодела — вымыла ли она биобак перед рыбой, или же загрузила белковые исходники как было? Она и не сразу даже поняла, почему все возбужденно закричали. Завтра? Как это завтра? Обещают стыковку тоннеля Второй Доммы? Завтра сюда придут новые люди — говорливая толпа детей, незнакомые матушки, строгий батюшка?

— Ой, не могу проглотить ни кусочка торта, — жалобно сказала кудрявая Анфиса, прижимая дрожащую руку к горлу. — Это же все, все изменится завтра… И без предупреждения…

— Давай я съем. Точно не будешь? Ну смотри… ем! Мы всегда знали, что копают к нам с двух сторон — и из Второй и из Третьей Доммы. Наша-то вся энергия идет на то, чтобы Море сделать жизнеспособным и самоподдерживающимся. Последний кусочек, ну попробуй, Анфис… И вообще ничего не изменится, почему должно? Они будут к нам приезжать — гулять, работать, в море купаться. Мы — к ним… Морс свой будешь пить?

Все разошлись группами, возбужденно переговариваясь. Аля спустилась в подвал, где тихо гудели огромные белоснежные биобаки и пахло озоном и льдом. Надо было проверить бак номер три, потому что, если рыба нарастет из биомассы поверх остатков мясных клеток, от получившейся гадости даже кошки с собаками плеваться будут.

— Не терпится рыбки отведать?

Аля подскочила и стукнулась затылком о крышку бака. Шипя, обернулась — Ефим стоял, улыбался, смотрел на нее снизу вверх.

— Чего тебе? — спросила Аля неприветливо. — Иди с другими мальчишками о важном разговаривай. Такой день завтра, а вам перед Господом потом отвечать.

— Завидуешь? — Ефим небрежно облокотился на бак, смотрел странно. — Сама же знаешь, мужчины — солнца, напрямую связанные с Господом, горящие его энергией. А женщины — планеты, ходящие по своим орбитам. Только они дают жизнь, но без энергии и гравитации разлетелись бы, сталкиваясь и раскалываясь…

— Ты мне пришел Писание цитировать? — разозлилась Аля.

— Я пришел тебя просить со мной заручиться… ну, первой женой…

Аля смотрела на него молча, сверху вниз. Ефим смутился, покраснел.

— Афанасий с Марьей сегодня заручились, — пробормотал он, оправдываясь. — Я подумал, вдруг чего… а я не успею…

— Как команды в лапту играть набираете, — наконец подала Аля голос. — Я Алю беру — а я Марью, а вторым игроком Полинку — а я Зою… так, что ли? И чего сегодня кинулись? Боитесь, что мужи из Второй доммы разберут… игроков? Они и постарше должны быть, да? Наши матушки долго с Морем провозились, а там на два года раньше утробы запустили…

Ефим покраснел еще сильнее, в пол смотрел.

— Ну и, конечно, очень романтично услышать предложение рядом с баком нирыбы-нимяса… Ну какой-какой… Забыла бак вымыть, что теперь делать, не знаю.

Ефим оживился, обрадовался, что неловкая сцена закончилась.

— Поправим, не переживай! Два часа как поставила? Клетки еще только начинают делиться — сцедим, промоем бак, загрузим новую сыворотку…