Юрий Никитин - Ютланд и Мелизенда

– Гибель, – сказал он, – достойный конец для мужчины. Это лучше, чем умирать в постели от старости и болезней.

Она сказала умоляюще:

– Помоги им…

– Их здесь нет, – отрезал он. – А тебе зачем мне помогать? Ты мне совсем не нравишься.

– Не мне, – выкрикнула она. – Я лучше умру, чем буду молить тебя о помощи!.. Но Херберт сейчас в беде. Только ты, как он считает, можешь помочь…

Мелизенда коснулась его плечом, а на княгиню взглянула с выражением презрительной жалости.

– Милый, – проворковала она, – будь снисходительнее… Ты же видишь, это всего лишь княгиня. Из крохотного заброшенного княжества на краю мира… Явно только-только создано. Там не только простолюдины, но и князья тоже… очень простолюдины. Видишь, как изо всех сил старается выглядеть властной и величавой? В деревнях уверены, что княгини должны быть такими…

Он покосился на нее, снова посмотрел на княгиню уже глазами Мелизенды.

– Думаешь, в самом деле княгиня?

– Я ей верю, – сказала она милостиво. – Говорит бесхитростно, как простолюдинка на городском базаре. Может быть, вообще еще не владеет искусством вранья и дипломатии?.. Хотя какая тогда женщина? Но видно же, что топчет свою гордость перед тобой ради чего-то более важного, чем ее спесь.

– Я бы сказал, – проговорил он в задумчивости, – не княгиня, а простая гусятница… Ты знаешь, что такое гусятница? Да еще простая…

– Как-нибудь расскажешь, – проворковала она и улыбнулась чарующе в сторону окаменевшей от смертельной обиды княгини. – Почему бы не послушать, что за горе у бедной женщины? Ты же видишь, она совсем из бедных…

Княгиня дергалась, лицо пошло пятнами, но на виду своих людей сдержалась, только голос прозвучал крайне сухо:

– К Херберту прибыл его родственник по прозвищу Верный, а с ним вожди племен, их где-то там далеко теснят дикие северные люди. Они когда-то ушли с этих земель, а сейчас хотят вернуться, но местные уже не разрешают. Начались стычки, вот-вот грянет жестокая война!

Ютланд сдвинул плечами.

– Мужчины рождаются для войн и подвигов.

– С мужчинами прибыли их жены и дети, – сказала она горестно. – Многие умерли в пути от голода и болезней!.. А здесь на их прежней земле… Помоги, останови кровопролитие! Они сейчас входят в Найтарью, это большой город, там резиденция великого князя…

Ютланд отрезал:

– Разжечь войну могу! Но останавливать не пробовал.

Мелизенда сказала серьезно:

– Милый, наш Вантит потому силен и богат, что не ввязывается в войны, а когда ему навязывают, умеет решить дело миром.

– Позорным миром? – спросил Ютланд.

– Позорного мира не бывает, – отрезала она сердито и повернулась к княгине. – До Найтарьи далеко?

Княгиня встрепенулась, подалась к ней всем телом.

– Полдня пути! – выпалила она с надеждой. – Вон по той дороге!

Мелизенда сказала обрадованно:

– Как раз по пути в Вантит!.. Ютланд?

Ютланд поморщился.

– Ладно, заедем, посмотрим. Садись!

Она ухватилась за его протянутую руку и радостно взлетела к нему, крепкая рука обхватила и прижала спиной к его твердой горячей груди, где мощно бухает сердце.

Алац выметнулся из города, а затем понесся по дороге с такой скоростью, что вот-вот распустит крылья и взлетит, она вспомнила свою лошадку, которая в самом деле мчалась бы до Найтарьи полдня, а здесь только-только сумела умоститься и вжаться острыми лопатками в грудь Ютланда, как ровный шелест копыт сменился мельчайшей дробью, что почти сразу перешла в ровный стук.

Поспешно распахнув глаза, увидела вырастающие совсем близко высокие каменные стены с яркими флажками по самому верху. Хорт несется впереди длинными, но частыми прыжками, дорога вильнула в последний раз и пошла ровная, как стрела, к распахнутым во всю ширь городским воротам.

– Война, – сказал Ютланд над ее головой. – Или вот-вот война.

У ворот большой отряд конных воинов, вид у всех такой, словно все еще в далеком и тяжелом походе, лица суровы, брови сдвинуты, в глазах злость и решимость, у многих в руках обнаженные мечи и топоры.

Алац пронесся под аркой ворот красиво и мощно, если кто-то и хотел его остановить, то передумал, Мелизенда испуганно помалкивала.

Ютланд направил коня к центру города, издали услышали яростные крики, конское ржание, а затем и звон металла.

На площади кипит схватка, кое-где все еще на кулаках, но дальше уже ухватились за оружие. Как понял Ютланд, городская стража то ли пытается арестовать кого-то, то ли сама выдерживает натиск, но уже пролилась кровь, на каменных плитах корчатся раненые.

– Побиты стражники, – определил Ютланд. – Эти гелоны хотят захватить город?

– Останови! – пропищала Мелизенда.

– Остановить? – перепросил Ютланд. – Я умею только подбрасывать дрова в костер войны.

– Ты все умеешь, – заверила она. – Ты мой мужчина!.. Ты умеешь все!

Хорт носится кругами вокруг Алаца, то и дело оглядывается на Ютланда жутко багровыми глазами, ноздри хищно раздуваются, чуя свежую кровь на каменных плитах площади.

Ютланд всмотрелся в яростно сражающегося с городской стражей вожака большого отряда. Огромный, с головы до ног в доспехах, на левой руке большой щит, шлем с прорезями для глаз, а длинный меч часто поднимается над головой, и всякий раз после его удара очередной стражник отшатывается и опускается под ноги соратникам.

– Никониэль! – прокричал Ютланд. Гигант не услышал, Ютланд заорал громче: – Никониэль!

Тот бросил в его сторону взгляд через прорезь шлема, голос его прозвучал как рев боевого рога:

– Ют!..

– Кончайте драку, – крикнул Ютланд. – Разве здесь враги?

Никониэль прокричал зло:

– Они хотят нас бросить в тюрьмы!

– Останови своих, – заорал Ютланд. – Здесь же гелоны, они всегда были мирным народцем!

– А эти мирные остановятся?

– Если не остановятся, – пообещал Ютланд, – я встану с вами!

Никониэль обернулся к своим и рявкнул таким зычным голосом, что на городской стене в испуге взлетели с интересом наблюдающие за схваткой вороны:

– Прекратить!.. Прекратить!.. Мечи в ножны, отступить на длину копья!..

Его воины нехотя, но, видно, что приученные к дисциплине, отступили на пару шагов и вложили мечи в ножны, продолжая смотреть с надменным вызовом на городских стражников, к которым все время прибывает подкрепление.

Стража тоже опустила мечи с заметным облегчением, одно дело хватать и тащить в тюрьму городское ворье, другое – сражаться с закаленными в постоянных боях воинами, где ветеран стоит десятка стражников, и убивать для которых дело привычное.

– Ты с нами? – крикнул Никониэль радостно.

– Я со справедливостью, – ответил Ютланд с сомнением. – Если ее увижу.

Никониэль перегруппировал отряд и вывел за городские врата, где в поле уже сгрудилось несколько сотен крытых повозок. Ютланд расслышал доносящиеся оттуда женские голоса и детский плач, еще около тысячи воинов спешно ставят палатки по всему периметру.