Майкл Суэнвик - «Ничего особенного», – сказал кот

Все, что говорил Виктор, представляло собой точные или перефразированные цитаты из «Свободного Ивана», давно не обновлявшегося сайта, на который он наткнулся несколько лет назад. В либертарианских кругах «Свободный Иван» пользовался легендарной славой. Виктору нравилось думать, что Иван где-то в Сибири ведет ту самую жизнь, к которой призывает. Но последняя запись была сделана из Санкт-Петербурга, ни о каких подобных планах в текстах не упоминалось, так что, вероятнее всего, автора уже не было на свете. Так всегда происходит с людьми, осмеливающимися говорить о мире без тирании.

– А что, если в чье-нибудь понятие о свободе войдет желание отобрать у тебя мотоцикл?

Виктор поднялся и погладил контактную панель машины.

– Замок закодирован на мой геном. Никто, кроме меня, этот мотик не заведет. К тому же у меня и пушка есть. – Он продемонстрировал оружие и убрал его в чехол за спину.

– Еще того не легче. Отберут да из него же тебя и пристрелят.

– Не-а, ничего не получится. Эта пушка умная, вроде моего мотоцикла: не слушается никого, кроме меня.

Светлана неожиданно расхохоталась:

– Сдаюсь. Ты со всех сторон прикрылся.

Виктор, однако, сомневался, что смог убедить ее хоть в чем-нибудь.

– Техника придумана для того, чтобы делать нас свободнее, – мрачно заявил он. – Так почему бы не пользоваться ею? Тебе и самой ружье не помешало бы.

– Поверь, мне не нужно другого оружия, кроме собственного тела.

Ответа на эти слова у Виктора не нашлось, и он решил спросить напрямик:

– Может, расскажешь о себе? Кто ты такая, почему оказалась на дороге и куда направляешься?

– Я проститутка, – ответила она. – Надоело работать на других, но Екатеринбург слишком уж коррумпирован – никто не позволит жить самой по себе. Вот я и ищу место, где было бы достаточно народу. А моя специальность точно понадобилась, но и чтобы полиция знала меру в поборах.

– Ты… ты это серьезно?

Светлана извлекла из сумочки визитницу, а из нее достала карточку с прейскурантом и протянула ему.

– Если найдешь что-нибудь, что тебя заинтересует – я работы не боюсь.

Пламя прогорело, и Виктор положил шампуры над углями.

– Сколько я должна за ужин? – Светлана вновь полезла в сумочку.

– Я угощаю.

– Нет, – возразила она. – Я ничего не принимаю даром. Каждый должен платить за все. Такова вот моя философия.

Прежде чем лечь спать, Виктор снял с мотоцикла крышку, набил пищеварительный бак травой и налил туда воды. Потом включил машину на холостой ход. Ферменты и закваска подавались в бак автоматически; к утру выработается достаточно спирта, чтобы ехать целый день. Потом он забрался в палатку, лег навзничь и запустил в голове старинный фильм с Джоном Уэйном. «Искатели». Но немного погодя остановил просмотр и переключился на прейскурант Светланы.

Она предлагала поразительно широкий набор услуг.

Он долго, долго смаковал список и не скоро уснул.

В ту ночь он видел сюжетный сон-воспоминание. Возможно, его регистратор воспоминаний из-за мелкого сбоя перескочил на события месячной давности и включился сам собой. Как бы там ни было, он оказался в Москве, которую покидал навсегда.

Он выехал на рассвете, в утренний час пик. Солнце блестело сквозь смог мутным золотом. В голове звучал мелодичный клевый саксофон Чарли Паркера. Он ехал, пригнувшись к рулю, и когда полицейский вяло махнул белым жезлом, приказывая съехать на обочину и предъявить документы, Виктор вздернул мотоцикл на дыбы, показал полицейскому средний палец, прибавил газу и умчался прочь, лавируя из ряда в ряд под рев возмущенных гудков.

В зеркало заднего вида он видел, как фараон прищурился ему вслед, делая мысленный снимок номерного знака. Если он когда-нибудь вернется в Москву, его ждут большие неприятности. Каждый мусор в Москве – а в Москве их натыкано куда гуще, чем где бы то ни было, – будет знать его номер и ясно представлять себе, как он выглядит.

Ну и хрен с ними, со всеми. На…ать и забыть! Виктор несколько лет копил деньги, недоедал, откладывал по копейке, чтобы купить все необходимое для того, чтобы вырваться из Москвы. С какой стати ему туда возвращаться?

Потом он вырвался за город и некоторое время ехал по отличным дорогам между огороженных мощными заборами поселков, где богатенькие, боясь всего и вся, сгрудились в своих архитектурных фантазиях, потом дороги постепенно становились все хуже и хуже, пока в конце концов он не оказался на грунтовке. Тогда-то он с безумным хохотом сорвал с головы шлем и швырнул его прочь – в воздух, в траву, в прошлое…

Он был дома. Он был свободен.

Он попал в либертарианскую Россию.

Идея о путешествии через всю Азию в обществе проститутки понравилась Виктору в основном теоретически. Но реальность оказалась полной проблем. Постоянно чувствуя бедра попутчицы, прижатые к своим, ее руки, обнимающие его, он не мог отделаться от мыслей о ее теле. Но денег на то, что он хотел бы сделать с ней, у него не хватало, а ее ежедневная оплата приносила ему лишь кратковременное облегчение. Через три дня он уже начал подыскивать место, где мог бы со спокойной совестью оставить Светлану.

Где-то около полудня они проезжали через маленький городок, несомненно бывший до Депопуляции довольно-таки крупным городом. Сразу на выезде из поселения перед шлакоблочным зданием ресторана стояли два грузовика и три легковушки, одна из которых оказалась «Мерседесом». На останках того, что некогда горделиво именовалось Транссибирской автомагистралью, возможность поесть в ресторане выпадала нечасто, поэтому Виктор подъехал вплотную к двери, и они вошли в зал.

Там оказалось лишь пять столиков – все пустые. Выкрашенные черным стены украшали старомодные люминесцентные трубки, выдранные из светильников, обнаруженных в подъездах необитаемых ныне домов. В глубине помещения находился бар. А над ним надпись крупными белыми печатными буквами гласила: «Нас не надо жалеть – ведь и мы никого не жалеем».

– Вот черт! – буркнул Виктор.

– В чем дело? – спросила Светлана.

– Это лозунг ОМОНа – полицейского отряда особого назначения. Давай-ка смоемся отсюда потихоньку.

Из дверей в глубине зала появился крупный мужчина, вытиравший руки полотенцем.

– Чем могу?.. – Он осекся на полуслове и пристально посмотрел на вошедших, похоже, сверяясь с внутренней базой данных. Потом его лицо искривилось в злой ухмылке:

– Осип! Колзак! Идите взгляните, кого черти принесли. – Из той же двери вышли еще двое мужчин, один крупнее первого, второй немного меньше. Все трое походили на любителей подраться. – Б. дь и мелкий поганец с подрывными настроениями. Что с ними делать будем?

– Вые. м обоих, – сказал самый здоровый.