Ричард Адамс - Майя

Байуб-Оталь утер испарину со лба и махнул рукой:

– Это Ольмен. Если повезет, завтра переберемся на другой берег и окажемся в Урте.

– Нам сегодня еще далеко идти, мой повелитель?

– Нет, вот сойдем с горы и подыщем, где заночевать, – в деревнях останавливаться не стоит, по равнине соглядатаи шныряют. Мы еще на бекланской территории, за нашу поимку наверняка награду посулили. Лучше пойдем вон туда, в дубраву.

Каменистый склон зарос густым дубовым лесом; среди камней торчали метелки длиннолистого накая и вечнозеленый тальник. Кое-где путникам пришлось обходить высокие, обрывистые утесы.

В конце второго дня пути Майя подустала, вдобавок ее томила неясная тревога и мучили угрызения совести. Она привыкла повиноваться знатным господам, а тайное поручение маршала делало ее врагом субанцев. Если они узнают правду, то наверняка убьют Майю. Она бы с радостью во всем призналась, объяснила бы, что ее заставили, но пугала мысль о том, что ее бросят на произвол судьбы в дикой глуши.

Майя устало брела, погрузившись в невеселые размышления, и не сразу услышала, как ее окликнул Байуб-Оталь, который спустился к подножью утеса и уселся на камнях вместе с Пелланом.

– Вот, видишь расщелину? – спросил Байуб-Оталь, когда Майя подошла к ним. – Там пещера, можно устроиться на ночлег. Нарубим веток для постелей, а в ручье воды наберем. Как по-твоему, подойдет?

– Мой повелитель, по-моему – как по-вашему, вы же знаете, – улыбнулась Майя.

– Пора тебе научиться принимать решения самостоятельно, – заметил Байуб-Оталь.

Майя с трудом сдержала досаду – он же сам ей объявил, что делать; к чему притворяться, будто у нее есть выбор?

Узкая расщелина почти не пропускала света, поэтому в толще скалы было сумрачно, но просторно. Пещера длиной в тридцать шагов позволяла всем троим укрыться внутри. Байуб-Оталь взял фляги и пошел за водой, а Майя с Пелланом начали срезать ветви олеандра и тальника для подстилок.

Чуть позже, утолив голод и жажду, Майя отправилась к ручью умываться.

– Может, не стоит костер разводить? – спросил Байуб-Оталь Пеллана, когда она вернулась. – Огонь издалека заметят.

– Да и дрова быстро прогорят, толку от них никакого, – согласно кивнул старик.

– Сторожить будем по очереди, – продолжил Байуб-Оталь. – Ты первым, Пеллан, а потом меня разбудишь. Тебе, Майя, придется перед самым рассветом караулить. Ты не бойся – дикие звери сюда не проберутся, а если услышишь что – нас разбудишь.

Майя улеглась и крепко заснула. Байуб-Оталь разбудил ее перед заходом луны. У Майи, отвыкшей спать на твердом полу, затекло все тело. Байуб-Оталь взял себе самое неудобное время для караула – посреди ночи – и дал Майе выспаться. Она снова ощутила свое ничтожество и с досадой подумала, что он, человек, который ее отверг, обращается с ней чересчур учтиво.

Она завернулась в накидку и немного посидела у входа в пещеру, прислушиваясь к ночным шорохам и шелесту листвы. Перед самым рассветом с востока прилетел холодный ветер, и Майя продрогла до костей. Чуть погодя она решила, что мерзнуть на ветру бессмысленно – все равно в темноте ничего не разглядишь, – и вернулась в пещеру, на свою подстилку из ветвей у самого входа. Майя улеглась на живот, подперла голову ладонями и зябко поежилась.

В глубине пещеры тихонько посапывал Пеллан, что-то неразборчиво бормоча во сне. Майя с улыбкой подумала, что во сне он куда как разговорчивее. Ее все еще тревожило странное отношение Пеллана: суровый, невозмутимый старик по-прежнему глядел на Майю с каким-то суеверным, беспричинным страхом, так что Байуб-Оталю то и дело приходилось его одергивать. Майя вообще не могла припомнить, чтобы ее боялись, – разве что Нала, да и то редко.

Немного согревшись, она опустила голову на сложенные руки и задышала глубоко и ровно. Перед ее глазами проносились чарующие картины будущего: вот она вернулась в Беклу, стала шерной – богатой, знаменитой и желанной; они с Оккулой живут в прекрасном особняке, ими все восхищаются и ищут с ними встреч; вон она просыпается, служанка готовит ей воду для омовения, приносит наряд… А встреча с Майей стоит пятьсот мельдов… нет, тысячу! И кровать у нее широкая, с пышной периной и шелковыми простынями… приятная, как вода в озере, в ней нежишься, как под водопадом, ах! – и так сладко пахнет мятой… волны колышутся, глубина манит…

От удара она вздрогнула всем телом – во сне ей пригрезился взрыв, от которого солнце обрушилось с неба, а само небо раскололось и упало в озеро. Майя беспомощно попыталась собрать осколки и очнулась, но тут второй удар отбросил ее на каменный пол пещеры.

В серых сумерках над Майей высился чей-то силуэт. Сначала она решила, что это Пеллан, но потом с ужасом сообразила, что перед ней незнакомец. Она поспешно вскочила, путаясь в накидке, а он схватил ее за руку и повернул лицом к себе.

Темноволосый сорокалетний бородач, с виду воин или егерь, держался с уверенностью человека, привыкшего повелевать. На разбойника он был не похож, но глаза его смотрели жестко и беспощадно; видно было, что он привык полагаться на свою власть и могущество, хотя при необходимости не чуждается и грубой силы. На перевязи поверх стеганого кожаного камзола висел меч в ножнах, голову прикрывал шлем из вываренной кожи. Левой рукой бородач держал Майю за плечо, а правой наставил на нее острие кинжала.

От страха Майя утратила дар речи и только сейчас заметила, что вместе с незнакомцем в пещеру вошли еще двое: один занес нож над Пелланом, а второй с обнаженным мечом охранял вход.

– Что вы здесь делаете? Кто вы такие? – произнес бородач, странно выговаривая слова.

Его тон вполне соответствовал грозному виду, что еще больше напугало Майю: она вспомнила сказки старой Дригги о лесных демонах, которые умели принимать человеческий облик, но их всегда что-то выдавало – то руки, то уши, то голос.

Майя отшатнулась и едва не упала, однако незнакомец держал ее крепко.

– Отвечай немедленно, кто вы такие? – потребовал он и встряхнул Майю за плечи, не отводя от нее взгляда.

Пеллан проснулся, и юноша тут же поднес нож к его горлу:

– Мой господин, это субанец!

Бородач, не ослабляя хватки, хотел было ответить, но тут из темноты прозвучал голос Байуб-Оталя:

– Ленкрит! А ты здесь как оказался?

Незнакомец выпустил Майю, и она беспомощно привалилась к стене. Байуб-Оталь, закутавшись в накидку, переступил через Пеллана и подошел ко входу в пещеру:

– Ленкрит, присаживайся! И убери ты свой кинжал, не пугай девушку.

– Анда-Нокомис! – ошеломленно произнес бородач и внезапно расхохотался, напугав Майю еще больше. – О Шаккарн, это же Анда-Нокомис! А мы вам чуть горло не перерезали! Вот уж точно война бы началась. Эй, Фел, оставь в покое старика… Как его там? Беллан… Теллан? – Он вложил кинжал в ножны и обнял Байуб-Оталя.