Ричард Адамс - Майя

– Ну что, с тебя хватит? – наконец спросил маршал.

– А если я скажу, что нет? – хихикнула Майя.

– Придется кого-нибудь для тебя привести.

– Ага, мышонка после быка.

Кембри промолчал, и Майя испугалась своей дерзости, однако чуть позже он невозмутимо поинтересовался:

– Ну и как тебе живется у верховного советника?

Майя крепко-накрепко затвердила ответ на подобный вопрос. «Ни в коем случае хозяина ни с кем не обсуждай, даже если тебя золотом осыплют, – настоятельно повторяла Оккула. – Длинный язык куда опаснее длинного зарда».

– Хорошо, мой повелитель.

– И чем же вы с ним занимаетесь? – лениво осведомился Кембри. – Толстяк без посторонней помощи шага не сделает.

– Чего хозяин пожелает, тем и занимаемся, мой повелитель.

– К нему много людей приходит, со всех концов империи. Он их при тебе принимает?

– Нет, мой повелитель.

– А ты знаешь, что это за люди и зачем он с ними встречается? – Он протянул руку и легко повернул Майю лицом к себе, будто подушку поправил.

– Да, мой повелитель. Но о чем они разговаривают, нам неведомо.

– А сайет ваша знает? Он же без нее не обходится. Она при разговорах присутствует?

– Мой повелитель, она с нами это не обсуждает.

Он умолк, словно бы исчерпав тему, и неожиданно спросил:

– Ты видела Отавису на пиршестве?

– Да, мой повелитель. Ах, она такая красавица!

– Между прочим, она – моя рабыня.

– Правда? Ой, а почему же она вместе с другими девушками пришла? Я ее на лестнице заметила.

– Она… мое поручение выполняла, а теперь я вольную ей выправлю. Мне так даже лучше – у шерны круг общения гораздо шире, чем у рабыни. – Он немного помолчал и добавил: – Ты верховному советнику об этом не говори, а то он убийц к ней подошлет.

– Мой повелитель, простите, но я не понимаю, о чем вы…

Кембри порывисто заключил ее в объятия, и Майя на мгновение решила, что он снова собрался ею овладеть.

– Я за тобой сегодня послал не ради постельных утех, – объявил он.

– Неужели, мой повелитель? – хихикнула Майя. – Наверное, мне приснилось…

– Хочешь место Отависы занять? Я тебя щедро вознагражу.

Майя изумленно уставилась на него.

– Мой повелитель, вряд ли верховный советник согласится меня продать… – начала она.

– Я не собираюсь тебя покупать, – отрезал он, поднялся с постели, накинул на широкие плечи стеганый халат и уселся на резной сундук у кровати. – Владыкам обычно говорят то, что они хотят слышать, но настоящий повелитель должен знать гораздо больше. Мне нужны сведения – те, что мне сообщать не хотят. Понимаешь?

– Мой повелитель, но ведь верховный советник… Это же его работа… поэтому к нему и приходят…

– Верховный советник тут ни при чем, мне свои осведомители нужны. Есть вещи, которые нельзя поручить такому человеку, как он. А если ты об этом обмолвишься – своему хозяину, сайет или еще кому, – я обвиню тебя во лжи и тебя повесят.

Майя испуганно замолчала. Маршал встал, открыл сундук, достал оттуда кошель, расшитый белыми бусинами, и, подбрасывая его на ладони, присел на кровать рядом с Майей.

– В нашем городе, да и по всей стране, люди доверяют только своим лучшим друзьям. А часто и им не доверяют. Чем могущественнее человек, тем меньше у него верных приятелей. Все что-то скрывают, хранят тайны, о которых упоминать не следует. Однако, как ни странно, рано или поздно об этих секретах проговариваются, всегда кому-то о них рассказывают. Вот только при мне о них не говорят… а мне надо все знать. Поэтому нужно, чтобы секреты и тайны для меня кто-то подслушал.

Майя ошарашенно уставилась на него. Кембри помолчал, подбрасывая кошель на ладони. Монетки тоненько позвякивали, будто щелкало крошечное мельничное колесо. За окнами вздыхал дождь.

– При нас никто язык не распускает, – продолжил маршал. – Ни при мне, ни при Сенчо, ни при Деракконе. Другое дело – в постели или даже просто в присутствии хорошенькой рабыни, почти ребенка… Отавису все знают, и тем не менее ей многое удается услышать. – Он улыбнулся. – А ты, малышка, еще больше услышишь – еще и потому, что мне не принадлежишь.

– Но, мой повелитель, если я вам не принадлежу, то…

Он предостерегающе поднял руку:

– Иногда рабыня случайно подслушивает обрывок разговора – и это хорошо, но мало. Для этого любая сгодится. А вот красавица может вызнать все, что пожелает. Искусная прелестница кого угодно разговорит, как бы он ни остерегался. Знаешь сказку про волшебника, который за девушкой увивался, а она не соглашалась, пока он не отдал ей яйцо, в котором сердце свое хранил? Она яйцо взяла и тут же разбила.

– Но если я – не ваша невольница, то как же…

– Не тревожься, тебе все объяснят. Мы с тобой больше не встретимся – опасность слишком велика. Ты хорошенько подумай, Майя. Я тебя не обижу, щедро награжу. Если все получится и если ты уцелеешь, то будут у тебя и деньги, и вольная. Выйдешь замуж или шерной станешь – это уж как захочешь.

Майя погрузилась в размышления.

– Тебе придется с уртайцами дело иметь, – добавил Кембри. – Они люди суровые, гордые, задеть их легко. Так что действовать ты должна с умом, соображать быстро. Вот тебе для начала поручение – за три дня найди способ о своем решении меня известить. Заодно и проверим, годишься ты для этой работы или нет.

Не дожидаясь ответа, он взял со стола колокольчик и трижды позвонил. Светловолосая сайет вошла и встала у двери, почтительно приложив ладонь ко лбу. Маршал швырнул ей кошель:

– Девушкой я очень доволен. Ванна готова?

– Да, мой повелитель.

Кембри поднялся и вышел из опочивальни.

Теревинфия, Оккула и Дифна сидели у очага в женских покоях, что весьма удивило Майю, вернувшуюся из маршальского особняка, – обычно в это время дня сайет или одна из невольниц прислуживала верховному советнику. Оккула подбежала к подруге, помогла ей снять промокшую накидку и весело спросила:

– Ну что, банзи, ловко он тебя отбастал? Довольна?

Майя рассмеялась, стаскивая с рук тяжелые серебряные браслеты.

– Ох, по самое не могу! И в лепешку раскатал, и умаслил, и на вертел насадил, – ответила она в тон подруге; недавняя робость исчезла без следа.

– Тогда выкладывай подробности: что, как, куда и сколько, – захихикала Оккула.

– Погоди, сейчас все по порядку расскажу… – Майя осеклась, заметив вопросительный взгляд Теревинфии, вспомнила о маршальском кошеле и поспешно вручила его толстухе.

– Он запечатан, сайет.

– Сама вижу, – проворчала Теревинфия. – Был бы не запечатан, тебе не поздоровилось бы. Я тебе нарочно про печать не сказала. Это Оккула тебя предупредила?

– Нет, сайет, – возразила Оккула. – По правде говоря, я о печати и забыла. Майя сама догадалась. Ой, давайте глянем, сколько там!