Мэри Пирсон - Поцелуй обмана

– Даже если они размножатся, как кролики?

Он улыбнулся.

– Крольчатина недурна на вкус, помнишь?

Он встал и сделал несколько шагов, потом снова повернулся ко мне, откинул назад непослушные волосы.

– Но все волнения и гнев отца не идут в сравнение с яростью книжника. – Вальтер тряхнул головой и засмеялся. – Ох, сестренка моя. Что же ты натворила!

– А что? – невинно поинтересовалась я.

– Похоже, у книжника пропало что-то чрезвычайно ценное. Причем одновременно с тобой. Лорд-канцлер перевернул всю цитадель вверх дном, пытаясь отыскать пропажу. Все это, разумеется, тайком, поскольку, что бы там ни пропало, оно не входило в опись королевского имущества. Во всяком случае, такие слухи ходят среди слуг.

Сжав руки, я едва слышно хихикнула. Мне было трудно сдержать ликование. О, как бы я хотела увидеть физиономию книжника, когда он открыл ящик, считавшийся потайным, и обнаружил, что тайник опустел. Почти опустел, точнее. Кое-что я там для него оставила.

– Вижу, ты довольна, что совершила эту кражу?

– Несказанно довольна, дорогой мой брат.

Вальтер расхохотался.

– В таком случае расскажи мне, и я тоже повеселюсь. Кстати, я привез кое-что, чтобы тебя порадовать.

Он подвел меня к конской попоне, расстеленной в углу. Из корзины он извлек запечатанную флягу искристого вишневого муската. Я обожала этот издревле известный шипучий дар виноградников Морригана, но пить его мне доводилось только по торжественным случаям. Следом Вальтер достал полкруга сладкого инжирного сыра и румяные деревенские хлебцы с кунжутом. Я даже не подозревала, как соскучилась по этим вкусам и ароматам родного дома. Устроившись на попоне, я пила, ела и рассказывала брату подробности своей кражи.

Дело было за день до свадьбы, книжник поехал в аббатство, чтобы присутствовать при подписании последних документов. Я пока еще не могла окончательно решиться на побег, но чаша моего терпения была переполнена. Тогда-то, сидя в темноте гардеробной, я почувствовала, что моя враждебность к канцлеру и книжнику дошла до последней черты. Они даже не старались скрыть радости, предвкушая мой скорый отъезд. Утром, когда я посетила канцлера, чтобы вернуть свои украшения в королевскую сокровищницу, он только что руки не потирал. Моя корона, мои кольца, моя печать – даже заколки для волос, украшенные камнями, – канцлер ясно дал понять, что ни одна из этих вещей не будет мне оставлена, когда я уеду в Дальбрек. Он заявил, что в мои задачи не входит увеличивать богатство другого королевства.

Книжник присутствовал при этом как свидетель и составлял опись. Я отметила, что он с особенным нетерпением ждет, когда я отправлюсь восвояси. Он листал страницы огромной конторской книги, пританцовывая и нервно переминался с ноги на ногу. Мне это показалось забавным, поскольку обычно книжник держался со мной весьма строго и агрессивно. Уже протянув руку к двери, я вдруг была поражена внезапно пришедшей мыслью – а ведь вам есть что скрывать – и резко обернулась. Оба воззрились на меня с удивлением.

– За что вы всегда так ненавидели меня? – спросила я.

Придворный книжник застыл на месте, косясь на лорда-канцлера. Канцлер, не глядя в мою сторону, продолжал листать конторскую книгу. Презрительно хмыкнув, как будто с ним заговорила не принцесса, а деревенская дурочка, он произнес тонким пронзительным голосом:

– Вы так и не научились правильно задавать вопросы, принцесса. Возможно, следовало бы спросить, есть ли у меня хоть какие-то причины любить вас?

Но книжник не пошевелился и не проронил ни слова, он смотрел на меня неотрывно, словно ожидая, что еще я способна вытворить.

Вальтер внимательно слушал, а я рассказывала, как снова и снова возвращалась в мыслях к этому разговору, сидя в тот день в гардеробной, и как была поражена, когда те же слова прозвучали снова. Вам есть что скрывать. Конечно, им было что скрывать, и я отправилась в покои книжника, точно зная, что он в аббатстве.

– Найти его было нетрудно, этот потайной ящик в бюро, а длинная заколка легко справилась с обычным замком.

– Долго ты будешь держать меня в напряжении? Что ты стащила?

– Это самое странное. Я сама толком не знаю.

Вальтер усмехнулся, как будто решил, что я его обманываю.

– Честное слово, Вальтер. Там было несколько разрозненных листов бумаги и две небольшие книги. Тоненькие старинные томики. Они были завернуты в мягкий сафьян и уложены в золотой ларец, но прочитать ни одну из них я не могу. Обе они на чужих или древних наречиях.

– Так почему он их прятал? У него же есть целый штат подручных, которые могли бы ему их перевести.

– Если только уже не перевели.

Но для этого книги должны были бы входить в королевскую сокровищницу, собрание редкостей и ценностей. Все, что было обнаружено в руинах, принадлежало королевству, даже если находки были сделаны солдатами в дальних землях. Утаивать их было преступлением.

Мы оба знали, что книжник неспроста носил титул Королевского книжника. Он не только был непревзойденным экспертом по Книге Священных Писаний Морригана, но и хорошо переводил с других древних языков – хотя, возможно, был и не таким уж одаренным, как считалось. Я слышала, как он делает ошибки в некоторых простейших диалектах, а когда я его поправляла, чуть не плевался от злости.

– Почему бы тебе самой не попробовать их перевести?

– А где взять для этого свободное время, дражайший принц Вальтер? Помимо того, что я являюсь беглой принцессой, я еще отвечаю за трех ослов, прибираюсь в комнатах и подаю еду в таверне – спасибо еще, что выкраиваю время, чтобы принять ванну. Не все же ведут королевскую жизнь.

Все это я произнесла самым противным, заносчивым «королевским» тоном, и мне удалось развеселить брата. Я не стала упоминать об остальных своих занятиях, вроде совместного сбора ежевики с пригожими молодыми людьми.

– Кроме того, – продолжала я, – перевод не такое уж простое дело, если не знаешь языка. Единственные подсказки мне удалось обнаружить в разрозненных листах – там что-то вроде перечня. Один из томиков озаглавлен там « Ve Feray Daclara au Gaudrel », а о другом сказано, что он из Венды.

– Книга из Венды? Варвары умеют читать?

Я улыбнулась.

– Ну, по крайней мере, когда-то умели. Не исключено, что книжник с канцлером горько оплакивают не книги, а драгоценный золотой ларец. Продав его, он мог бы пристроить еще одно крыло к своему дому в загородном имении.

– Или, возможно, это свежая находка, и книжник боится, что ты переведешь их первая и сама будешь претендовать на роль королевского книжника. Тогда ему стоит побеспокоиться, чтобы сохранить место за собой.

– Все возможно, – отозвалась я. Но что-то вселяло в меня уверенность в том, что книги не новы, что они хранились в этом загадочном ящике долгие годы, может быть, так давно, что книжник про них позабыл.