Наталия Нестерова - Витязь. Тенета тьмы

— Спаслись! Я так пер-реживал, пер-реживал! — ахнул он и попытался заключить обоих в могучие оркские объятия. Дверг ловко увернулся, а Ринрин, наоборот, хмыкнула и подалась вперед — орк обнял ее до костного хруста и хотел радушно обцеловать, но тиснулся клыком в щеку и загрустил.

Эльфийка утерлась рукавом:

— Что значит — спаслись, орк? Спасались — от нас… мы нагнали паука. Многое увидели, витязь. Выслушаешь нас?

— За столом. Умойтесь, перемените дорожную одежду — и в залу, — отозвался Тайтингиль.

Ринрин фыркнула и, взметнув каскадом своих косичек, умчалась к бане, которая уже топилась; дверг нагнулся к ведру, поданному служанкой, и щедро ополоснул холодным лицо и шею.

За снова собранным столом эльфийка начала рассказ:

— Мы пустились в погоню за уцелевшим пауком…

— За упущенным, — буркнул дверг, полосуя кинжальчиком ломоть тыквы, — из-за некоторых!

— Пауки очень быстры. Они не устают, однако нуждаются в пище. Пока мы преследовали того, с двергской бляхой, он несколько раз добывал себе мелкую дичь. Когда охотится, он двигается неуловимо глазу.

Гленнер, который был тут же, ловил каждое слово.

— Скорость… — кивнул Тайтингиль, — достойная черта их отца. Он очень быстр, воин со звезд.

— Далее мы следовали за ним по направлению к Серым Россыпям.

— Это в сторону земель Морума, — подал голос Лантир. — Возможно, эти твари исходят оттуда?

— Мы тоже предполагали это, — блеснул глазами Вайманн. — Но хитрая тварь вела себя там очень странно. Паук явно не желал идти ни в Пущу, ни в Морум, будто выбрав для себя какой-то третий путь.

— Оллантайр выставляет на охрану своих границ самых метких лучников. Наверняка паук уже был обстрелян там — и даже если путь через Пущу ближе, если кажется, что в лесах проще укрыться, он не вернется туда вновь. Это лишний раз подтверждает его разумность.

Тайтингиль привычно смотал рассыпавшиеся по плечам волосы, убирая тугую скрутку за спину.

— Мы двинулись за пауком в Серые Россыпи. Это места, где коннику не пройти ни в коем случае, светлейший, — продолжала Ринрин. — Теперь мы знаем, где они множатся. В небольших пещерах меж камней, которых там в изобилии. Мы заглянули в одну из таких пещер.

Тайтингиль подался вперед.

— Там была кладка, витязь, — выговорила эльфийка. — Паучья кладка, вроде той, которые заводятся у плохих хозяев в чулане. Какие-то из пауков уже вылупились и выросли большими — такими, которых мы убивали в лесу. Некоторые совсем малыши, но они дерутся между собой еще более остервенело, чем взрослые. И мне показалось, что именно те, которые уничтожают и поедают больше своих собратьев, начинают расти быстрее. Иные росли прямо на глазах. Мы видели, как лютый паучонок убил паука побольше, сожрал его — и сразу увеличился.

— Так и есть, — кивнул дверг. — Это так и есть, мамой клянусь…

— Сколько их всего? — осторожно подал голос Котяра. Аппетит у него резко пошел на убыль.

— Там, где мы их нашли, — пара сотен.

— Может быть больше. Должно быть больше, — медленно выговорил Тайтингиль. — Довольно, чтобы пожрать… все миры Эалы. Так посулила Цемра.

— Я по «Нэшнл Джиогрефик» смотрел, — выговорил Котик, откладывая смачную мясную ножку. — До сорока миллионов сперматозоидов в одной пор-рции… эякулята… А Цемр-ра… она же волшебная тварь, ну. Использовала Мастер-ра по полной…

Иррик Вайманн напрягся, вглядываясь в лицо орка. Непонятные слова звучали зловеще.

— Здесь никто не понимает по-оркски, Азар, — прошипел он. — Поэтому потрудись…

Котяра стрельнул на него неожиданно колкими, острыми глазами.

— Миллион — это тысяча тысяч, — педантично выговорил он явно заимствованным у Мастера Войны тягучим, как мушиная липучка, тоном. — Считай сам.

Дверг сощурился.

— Да, видимо, пауков много, очень, — продолжила Ринрин. — Наверняка есть и другие… они теряются в камнях, прячутся и снова выходят на свет. Надо что-то решать, Тайтингиль. Я думаю об огне и о большой битве.

— Каждый из подросших пауков в бою стоит человеческого или даже эльфийского воина. — Голос Тайтингиля был мрачным. — Что ж, плохие новости.

— Тут у тебя есть люди, пошлем кого-нибудь к двергам, к Оллантайру… атакуем, светлейший, сейчас хорошее время. Пока не выросли все — атакуем.

Темные глаза дверга блестели, руки нервно сминали салфетку. Витязь смотрел на него — и сквозь него. Иррик желал выполнить то, зачем его послали. Чем скорее, тем лучше.

Добыть утраченный амулет.

— В ночь никто никуда не пойдет, — ровно выговорил витязь. — Вы должны отдохнуть, и я сам все еще не ощущаю себя… целостным. Слишком много сил пошло на то, чтобы уничтожить их мать, — это для них минул год, а для меня всего несколько дней. Поэтому добрая еда… добрый сон. А завтра решим.

— Я знаю, что ты решишь, — негромко сказал Гленнер. — Передам в слободу, чтобы дали бойцов, но нынче у людей мало молодых мужчин, способных воевать. Люди разбаловались жить тут под твоей защитой и не рожают по десять детей, как раньше.

— Хорошо. И все же я сообщу свое решение утром.

Тайтингиль ушел; Гленнер и Ринрин собирали посуду, дверг вывалился куда-то во двор и растворился в темноте широкого двора замка Золотой Розы.

Котик, спать которому пока вовсе не хотелось, взялся за посуду. Встал к корыту, удобно установленному на высокие ножки, зачерпнул воды — холодная, как всегда, холодная.

— Вы, конечно, извините, я со своими пор-рядками лезу тут, — сказал он Гленнеру с некоторым вызовом. — Но неужели тр-рудно сделать отопительный котел? Эти вашикамины… кр-расиво, конечно. Бани… Но вот емкость такую свар-рить, ммм, склепать, и повесить над огнем, и кр-ран приделать, ну… И девочкам будет хорошо — теплой водой посуду помоют, и душ пр-ринимать можно…

Эльф ничего не ответил, молча отступил — и, только отшагнув от орка подальше, повернулся к нему спиной, чтобы уйти.

Ринрин принесла еще тарелок.

— Ну как, ка-ак, вот они берррут и отпускают тебя? — мурлыкал за работой Азар. — Берр-рут и отпускают… Ты р-радфем, да? Радикальная феминистка, в Москве это модно сейчас… Нет, ты не феминистка. За тобой пошел двер-рг. Мелкий, но мужчина же, ну…

— Я следопыт и воин много столетий, — легко сказала Ринрин. — Отчего бы Тайтингилю и Лантиру меня не отпустить?

— Как вы тут живете? — Широкие лапы бережно мыли изящный фарфор и выкладывали на полотенце. — Душа нет теплого… Такси нет. Лантир-р, Лантир-р бы двинул туда за пауком, он на словах бр-равый. А пошла — ты.

— Ты очень добрый. Но я воин, и я разведчик, следопыт. У вас это называется… феминистка? Я запомню. — Ринрин обняла скального орка за шею, чмокнула в щеку. — Ты не такой, какие орки бывают обыкновенно. Твоя душа тепла. Как сказать на твоем языке? Лайк тебе! Я пойду спать. — И она выскользнула за дверь в темноту широкого двора.