Наталия Нестерова - Витязь. Тенета тьмы

— Вы все знаете сами. Ключи — в вас, — вещал он. — Слушайте мудрость собственных слов и слов таких же женщин, как вы сами… и обретете истину. Истина рядом, надо лишь распахнуть для нее душу… открыть тело… понимание и высшее спокойствие раскрытой женственности войдет в вас. Вот так… уже входит… входит… — и что-то делал пальцами крупной загорелой руки.

Ирма с интересом обнаружила, что включилась.

Что не отказалась бы сейчас от секса.

Желания — нормальные, женские — возвращались к ней.

Какой профанацией ни показался тренинг — сейчас она была спокойна, уверена в том, что помирится с Алинкой и в том, что дочка не такая идиотка, как другие барышни ее возраста… Мир встал на свои места. Она — старородящая, одинокая, но вполне крепко стоящая на ногах деловая женщина, которой пришла пора удаляться от активного бизнеса. Все это воспринималось нормально. Нормально. Коттедж на Новой Риге, любовно ремонтируемый Юлей, вновь обрел эмоциональную и финансовую ценность (это вложение средств, и неплохое!). Восстановилась уверенность в завтрашнем дне.

Когда дамы покидали тренинг — кто-то в слезах счастья, кто-то истерически облобызав руки Михаила Ростиславовича, Ирма случайно услышала реплику одной из них: «Не дешево, я оплатила абонемент, так выгоднее… а вы платите поразово? Ну я понимаю, Михаил Ростиславович специалист, на которого приходится копить…»

Ирма дождалась, пока вышли последние барышни, и подошла к кудеснику. Тот, свеж и бодр, ожидал ее с улыбкой. Целенаправленной и адресно лучезарной.

— Ну как вам, Ирма Викторовна?

— Знаете, полная ерунда, — искренне сказала она. — Но мое состояние до, так сказать, и после — совершенно несравнимо. Я не знаю, как вы это делаете, но… я… действительно успокоилась. И нашла ответы на все вопросы.

— На все? — педантично уточнил Михаил Ростиславович.

— На… — На душе Ирмы что-то тревожно зазвенело. — На… все…

Михаил Ростиславович секунду помолчал.

— У вас есть визитка, Ирма Викторовна?

Ирма достала карточку и молча подала Чару.

— Я пришлю вам счет по электронной почте. А пока… Ирма, — перешел Михаил Ростиславович на душевно-интимный тон, — послушайте. Если бы у вас был ключ… вы бы знали, где дверь?

Ирма открыла рот, чтобы сообщить, что изнемогла от загадок и многозначностей, и закрыла его.

Дверь?

Дверь там, где в сиянии волшебного всполоха, похожего на дискотечный шар, исчез ее мужчина. Невозможный долговязый эльф. Там дверь. Если бы у нее был какой-либо ключ, конечно, она пошла бы именно туда, проверить, подойдет или нет.

Ирма невольно кивнула.

— Отлично, — с удовольствием выговорил Чар. — Я хочу дать вам талисман, Ирма. Не трогайте его без нужды. Но когда вам станет нестерпимо, когда вы окажетесь в тупике, из которого не увидите выхода, — откройте ключ у двери. И произойдет чудо. Я обещаю. Один раз. Но оно произойдет. Не растратьте его попусту. Я верю вам, вы вправду знаете, где дверь. Знаете.

Сухие сильные руки повесили на шею Ирмы кулон — крошечный стеклянный флакон, внутри которого переливалось искрами что-то красное… золотое.

Ирма не успела возразить или ответить что-либо.

— Это входит в стоимость тренинга, — вдруг очень обыденным, даже усталым тоном сказал Михаил Ростиславович. — Остальные дамы уже получили свои талисманы, а вы присоединились к группе позже. Следующее занятие в четверг, пожалуйста, не опаздывайте. И не забудьте оплатить счет, вам придет письмо с инструкцией, какими способами это можно сделать. Виза, МастерКард, Яндекс кошелек, ПейПал, безналичный перевод, все для вашего удобства…

Ирма попрощалась и вышла.

Флакон с красным и золотым уютно лег ей в ложбинку между грудей и согревал кожу.

Алинка яростно красила ногти на ногах. Один — ядовито-желтый, другой — истошно-синий. По телевизору шел политический репортаж… Алинка прислушалась к выраженному украинскому акценту и стерла оба цвета, схватила неоновый зеленый.

Маруся сидела за компьютером, одним пальцем набирая в строке поиска «няня», «седелка», «уборжица по часово».

— Марусь, ну что ты делаешь? — буркнула Алинка. — Ерунда это. Я найду тебе работу. Я…

— Как искать будешь? — флегматично спросила Маруся.

— Через ма… — сказала Алинка и осеклась.

— Во, — выговорила с удовольствием Маруся. — Через маму. Сама ты пока нужной силы не набрала. А матери твоей я обязанной быть не желаю ни в коем случае.

— Матери… матери дома, — вздохнула девушка.

— Чего?

— Матери дома… Старшей женщине в роду. Это у них так… там, откуда Мастер.

— Дельно, — кивнула Маруся. — Дельно, как у нас. Батьку-то я не помню. Спился да помер. А дед в войну погиб. Бабка главная и была в семье. И у тебя, гляжу… о батьке ни слова.

Алина вздохнула, развела руками. Тогда ей казалось весело и прикольно, как папа выпрыгивает из постели, обматываясь сбитой простыней, а две тетеньки так же прытко шарахаются в стороны под ударной волной маминого крика. Щелк, щелк — она расстреляла их вспышками новенького айфона.

С тех пор о папе ничего не было слышно.

— Вот и я говорю: мужик — хорошо, но сегодня есть, завтра нет его. Полагаться на это дело нельзя, я ученая. С жильем пока ладно, у Димки перекантуемся. Но работу я тоже погляжу. Ты ж, если что, обратно к маме под крылышко. А я куда?

— У тебя же вообще свой дом, Марусь. С печкой…

— Да видала я эту печку, Алина! — неожиданно жестко сказала женщина. — И печку, и красоты эти северные! Ваши-то понаедут: ах, экзотика! Ох, красота! Только они к себе в большие города возвращаются. Зимовать, к примеру, не пробуют. А у нас газа нет, автобус через день ходит, школу закрыли… Я всю жизнь хотела клубники себе на грядках посадить. Выйти, собрать ее в горстку, есть и вдаль смотреть. Мужик чтоб подошел рядом, обнял, детки чтоб играли… Да хрена-то лысого, Алинушка! Мужики спились, рожать не от кого. И клубника не растет… А мне посреди этого всего — пропасть, что ли? Жизнь дожить да в землю сойти? Я для этого ли родилась, в сельпо труселями и водкой торговать? Не могу там больше. Как увидела корабль твоего мужика, дракона, — так и поняла, уходить надо к тому, чего раньше и не чаяла. Иначе сопьюсь за прилавком. Понимаешь?

— Нет.

— Ну и слава богу. — Маруся встала из-за стола и резковато хлопнула крышкой ноутбука. — Пройдусь я, Алиночка.

Алинка глянула на часы.

— У меня… я…

— Иди-иди, я сама пройдусь.

Алинка прикусила губу и кивнула. Дядя Юра не терпел отложенных или перенесенных тренировок, опозданий, месячных, соплей, жалоб на трудности и неприбранных лунно-белых волос.

— Марусь, ты… не заблудись, пожалуйста. Адрес запомнила?

— Ну да.

— Телефон не забывай.

— Ага.

— И… может, тебе денег?