Наталия Нестерова - Витязь. Тенета тьмы

— Она жива сейчас? Старенькая уже? А-ах…

Мастер Войны осваивался с новым телом, и оно было неутомимым. Но выражение тонкого нелюдского лица от вопроса Алины стало… непонятным.

— Н-нет. Не знаю, нет. Мы не виделись давно. Она живет в… уединении, в изгнании. Не подберу слова.

Алина подалась ему навстречу — снова горячая, разгоряченная, желающая. К своему мужчине.

Коснулась губами скулы.

— Как отшельница?

— Да, так. Каждый мой день с ней был борьбой. Не с ней, хотя и с ней тоже… Был трудом, от которого… больно. Хотя я не знал тогда боли. Понимаешь?

Алина всхлипнула, судорожно кивая. Напряжение внутри становилось нестерпимым. Мастер Войны снова наклонился, потерся носом о ее нос — и начал двигаться быстрее.

— Здесь, заточенный в ч-чеш-шуе… я был испытан строже, Алина. Но мне не надо было стать лучшим. Надо было просто… не потерять себя. Внутри ящ-щера.

— А мне надо было не потерять тебя, — отозвалась она.

Его лицо над ней, переломленное утренними серыми тенями, казалось призрачным — если бы не этот жар, не ощущение нарастающей волны, захлестывающей волны, горячей, горячей, горячей…

Вдруг Мастер Войны остановился — и встал.

Алина растерянно мигнула, глядя на него.

— Что случи…

Шаги. Даже не так: топот. Тяжелый, злой, нарочитый топот кованой обуви. Быкоглав? Нет, у быкоглава копыта, они звучат не так.

Тхаш серой тенью появился в проломе двери. Раннее утро добавило цвета всему вокруг — только не ему. Сутулая серая махина закрыла мир разворотом плеч.

Алина — оставленная, голая! — рефлекторно потянула к подбородку запыленный, некогда богатый подбитый мягким заячьим мехом халат, который валялся рядом.

Мастер Войны поднял полупрозрачный, как плацента, еще не успевший ссохнуться кусок перепонки от драконьего крыла; на нем мерцала пара багряных чешуй. Опоясался по бедрам.

— Где дракон? — хмуро спросил Тхаш, глядя на следы разрушения, осколки чешуи, ошметки плоти, разбросанные по сокровищнице.

Мастер Войны так же неторопливо наклонился за ятаганом. Огромный кривой клинок был ему явно не по руке.

«Дрянь», — прочитала девушка по еле заметному движению губ.

— Где дракон, я спрашиваю!

Низкий орочий лоб пошел морщинами, как тухлое озерко — рябью.

— Дракона нет, — врастяжку ответил инопланетянин.

Новая информация, новый передел собственности. Опять?

— Кто убил его? Ты? Мне нужен дракон! Мне нужен драконий огонь!

Звездный воитель усмехнулся, чуть показав зубы.

— Она убила.

В воздухе сгущалось острое, колючее напряжение. Алина сжала руки под душным мехом, моментально прилипшим к разгоряченному телу. «Не бойся, ну или никогда не показывай страха», — так учил дядя Юра, так говорил и Мастер Войны. Но этот орк меньше двух суток назад хотел сожрать ее живьем. И его ездовой волк растерзал ни в чем не повинного Лаки.

Тхаш недоверчиво скользнул взглядом по девушке, непонятно, узнав или нет, и шагнул вперед, поднимая шестопер.

— Если нет дракона, я буду править!

— Не будешь.

Мастер шагнул чуть в сторону, поднимая ятаган. Тхаш был выше его на две головы. Огромный, плечистый, покрытый шрамами, сильный и злой орк. Выше на две головы и тяжелее килограммов на восемьдесят.

Это, как уже знала Алина, не обеспечивало преимущества.

— Что ты за мерзость? — выговорил скальный, брезгливо оглядывая инопланетянина. — Мерзость, тощая, как недокормленный эльфийский детеныш, как девка…

Мастер Войны прыгнул.

Как всегда, все было очень быстро: ятаган сверкнул в луче робкого утреннего солнца, поймав золотой блик — а потом был мясной звук точного удара. Густо и туго свистнуло красным, оскаленная башка орка с бессильно вывалившимся синюшным языком запрыгала по монетам, высекая из них слабое позвякивание. Серое тело, выгнутое агонией, осело и завалилось на бок.

Алина взвизгнула, рефлекторно поджала ноги и натянула меховую полу до глаз. К горлу подкатило, она стиснула зубы и прилежно задышала через нос — как учил тренер.

Помогло.

Мастер Войны разжал пальцы, отпуская ятаган.

Рассвет вычертил его профиль, обрисовал контуры поджарого, хищного тела. Алина смотрела не отрываясь. На него, только на него — чтобы не видеть, как подергивается и оплывает густой краснотой орочья туша… Черные волосы Мастера были всклокочены и грязны, и это добавляло его облику какой-то необузданной дикости. Он будто стал чуточку массивнее, шире в плечах, и… на локтях, коленях и сзади, сверху по линии позвоночника под кожей проступали багряные линии плотно прилегающих чешуй.

— В чем позор быть женщиной?

Как ни в чем не бывало, он опустился на колени перед Алиной. Протянул руку, провел когтем по плечу, придвинулся ближе, еще ближе. Снова начал требовательно кусать уши — так под Белым Солнцем Гертайской империи выражали чувства, которые земляне вкладывали в поцелуй.

— Быть женщиной… это…

— П-подожди… Я не могу так. — Она отстранилась. — Т-ты ему голову снес… вон она… Я не могу, правда.

Он встал, огляделся. Засыпанная кубками и слитками, неподалеку валялась какая-то тряпка. Красная… Потянул — оказалось что-то вроде занавеси, сорванной с окна или дверного проема давным-давно.

Тишина, висящая в башне, казалась невыносимой. Алина слушала свое дыхание и не решалась произнести ни слова. Только не смотреть на орка. Только не смотреть. Да, он хотел ее сожрать — и сожрал бы. И Лаки.

Но она…

Она правда так не могла.

Это было чересчур.

Мастер Войны закрутился в тряпку, как в сари, и теперь пытался сделать так, чтобы были прикрыты и руки. Не получалось.

— То, что случилось с нами — невозможное, Алина. Я оказался в другом времени на планете своих врагов. Я полюбил тебя, женщину от рода геян, и я желаю принадлежать тебе. Ты спрашивала о моей праматери — так вот, по нашим законам она первая пожелает убить меня за этот поступок и будет одобрена. Я понимаю это так же ясно, как и то, что вряд ли вернусь. Нет такой технологии, таких телепортов. Даже в моем времени — нет.

Его голос становился твердым, чеканным.

Злым.

— Там, на Земле, у меня была хотя бы корабль. Здесь нет ничего. Пустая планета. И народы, которые едва начинают осознавать себя. Хуже панцирников…

Алина отвела взгляд. Тяжелая ткань облегала тело ее мужчины, скрывая наглухо.

— Возможно, отсюда нет пути. Нет. Вообще. А если так, Алина, то крови будет много. Но нам надо жить сейчас и здесь. Выживать.

— Ошибешься — умрешь… — тихо сказала девушка.

Белые глаза инопланетянина чуть светились привычным холодным огнем.

— Да.

Алина выдохнула застывший в легких воздух.

Тяжелый.

— Но драконья кровь…

— Дракона больше неоткуда взять, Алина, — ответил Мастер Войны. — Здесь есть маги, но доверять им нельзя. А жить надо — сейчас. Да, теперь я знаю: может случиться то, чего нельзя объяснить. Я не понимал такого, пока не встретил Тайтингиля. Более того, мне было… видение, что я увидел его снова. Если я скажу при йертайан, что у меня было видение, я буду сочтен негодным! Ты приняла меня, Алина, а теперь пойми: мы здесь и сейчас, и больше ничего нет. Нам придется взять эту планету. Править здесь. Неизвестно, какое время. Пока опять не случится невозможное. Нам придется воевать, потому что эти, похожие на криданцев, не будут рады подчиниться, они уже не рады, ты видишь? Крови будет много. Не драконьей. И наверное, это твой черед испытаний.