Сергей Плотников - Техническое задание [litres]

Это, наверное, странно прозвучит, но до меня вся глубина момента дошла только на пятой «прогулке»: вот оно, невероятное и, казалось бы, далёкое будущее – шагает рядом со мной! Подозреваю, именно так должен был чувствовать себя первый космонавт на Луне, поверхность которой, к слову, в этом мире так и осталась неистоптанной. Дело в том, что в отличие от Агаты, создание Ирис я наблюдал (и принимал в нём непосредственное участие!) фактически с нуля. По отдельности каждый этап не казался чем-то невероятным и запредельным, потому постепенно приближающийся к итоговому виду и функционалу прототип я воспринимал… ну, обычно. Я был горд собой, доволен, что участвую в таком творческом и необычном деле, и особенно тем, что итоговый результат сильно напоминал какого-нибудь персонажа из аниме или японской манги: там вечно рисуют кавайных андроидов со вполне человеческим внешним видом и поведением. До меня как-то не доходила вся серьёзность ситуации – может быть ещё и потому, что регулярно переводимую Абишевым на счёт в Имперской Сберегательной Кассе зарплату мне тупо было негде потратить. Кроме совсем уж мелочи в школьной столовой, когда хотелось сладких булок и редких походов в кафе в Ундерхаане: всем необходимым персонал «Каменного цветка» снабжали, вплоть до повседневной одежды и белья. Да и в кафе я сидел больше от желания сменить обстановку и… обожраться особо вкусным мороженым – почему-то наш повар из «пансионата» именно это лакомство делал ничуть не вкуснее магазинного варианта…

Хотя скорее всего это был просто защитный механизм человеческой психики: уж слишком сильное это потрясение – переход в другой мир, резкая смена биологического возраста, потеря привычного круга общения, встраивание в одновременно совершенно чужую и так похожую на старую социальную среду. Подсознательно я считал всё происходящее… ну, игрой воображения, что ли? Это как читать захватывающий роман: магия? Окей, магия. О, «откат» возраста? Супер, а что дальше? Ну и так далее. Впрочем, возможно, дело было всё-таки в биологии: свои подростковые годы «в первый раз» я помнил уже не особенно чётко – не в смысле событий, а ощущений. Ведь когда мальчишки играют «в танчики», а девочки в куклы – в их головах они вполне себе могут быть как живыми и одушевлёнными, так и нет – одновременно. Недаром машину разрешают водить только к шестнадцати годам – взросление проясняет, «вдавливает» в реальность сознание, конкретизирует мышление. А особенно отрезвляет, когда видишь, как Ирис разбивает кулаками головы манекенам-мишеням. Самостоятельно, а не повторяя движение за облепленным акселометрическими и пространственными датчиками оператором. Даже если боевая машина выглядит как юная девушка, она остаётся боевой машиной… Впрочем, как неоднократно испытал я на собственном опыте – про это очень легко забыть.

Я в очередной раз покосился на подопечную и в очередной раз невольно восхитился плавной и грациозной походкой. Никакого пошлого виляния бёдрами – голый функционал. После записи моторики с тела оператора у «цветка» самостоятельно получалось только кривое ковыляние, сколько мы ни бились. В итоге пришлось заставить оптимизировать алгоритмы движения саму БИУС: примерно так учится ходить человек. Только маленький человек ходит за мамой из инстинкта держаться рядом, а мы ставили разные задачи: добиться максимальной скорости передвижения с заданной силой мышечного сокращения, на остойчивость верхней половины тела (для стрельбы из ручного оружия – незаменимо), потом с бревном в руках, потом – на плече, с грузом стальных шариков в сумке, и дальше, и дальше. Потом упражнения в различных комбинациях – и в результате получилось такое. Такая. Хотя, может, я и излишне любуюсь, – но антропоморфный проект получился реально красивым. Чёткие движения, выверенные повороты, оставшиеся от оцифровки движений с реальных людей чисто женские повороты головы с перебрасыванием волос. Всё это сначала жрало шайтанову уйму оперативных ресурсов, но, по мере обобщения информации, управляющая система оптимизировала алгоритмы, приводила к общим случаям все проявления моторики, и процессорная нагрузка постепенно падала, сохраняя результат и давая возможность перенаправлять мощности на что-то ещё. Андроид училась, как и любая самоорганизующаяся кибернетическая система с обратной связью, и, за счёт огромной вычислительной мощности – училась быстро. Смотреть на дело рук своих было откровенно приятно…

…Ирис, идущая рядом со мной, повернула голову, в очередной раз поймав мой взгляд… и внезапно, мягко подшагнув, очень естественно взяла «под руку», не снижая темпа движения. Как будто так и надо. Секунды через три я вспомнил, что всё-таки нужно дышать. Ещё через секунду – про планшет в руке. Это вообще что такое сейчас произошло?!

Разобрался. Ушло у меня на это около двадцати минут неспешного шага «под ручку». Кстати, поддержка Ирис оказалась неожиданно в тему – так бы, пожалуй, мог и в фонарный столб «войти», или просто споткнуться. Что ж, я оказался прав. И в том, что новое дополнение к алгоритму анализа информации даст новые возможности БИУС, и том, что любая работа с кодом может привести к совершенно неожиданным результатам.

Вообще, ничего принципиально нового мы с Маркуловым не вводили: в очередной раз оптимизировали и расширили охват алгоритма создания ассоциативных связей. Машинная логика, как и любая другая, выводит из двух и более фактов третий, потом над результатом проводит ту же операцию – и так далее. Обычно это сопоставление информации непосредственного наблюдения и информации из целевых разделов памяти. Ну, например: засечённая движущаяся цель имеет температуру выхлопных газов 62 градуса Цельсия, как у основного танкового дизеля противника и силуэт, совпадающий на 65 % с силуэтом танка противника. Вывод? Это танк противника. Если полётное задание «фурии» включает уничтожение наземных боевых машин в данном квадрате местности, то дрон атакует.

Примерно так же работают мозги у, скажем, змеи: у пресмыкающегося тоже нет никакого могучего интеллекта, что не мешает ей быть успешным и опасным хищником. Набор несложных триггеров-условий: тёплое, движется определённым образом и имеет размеры, позволяющие проглотить. Подходит? Еда! И включается алгоритм охоты: скрытое выдвижение на расстояние броска – и удар с впрыском яда. А то, что вместо хомячка или мышки подойти под описание цели может пятка туриста, опрометчиво снявшего сапог и болтающего ногой – просто ошибка распознания образа… Правда, ни туристу, ни змее от этого не легче. Однако, если цена ошибки для всех змей и всех людей не так уж высока, то ошибка БИУС в селекции целей во время диверсионной операции может стоить очень и очень дорого. В особо серьёзных случаях – вплоть до проигрыша в войне.