Чарльз де Линт - Семь диких сестер

– Не стрелять! – приказал пчелиный предводитель своим сородичам, уже успевшим положить стрелы на тетиву и поднять копья.

Он двинулся через пчелиную свиту навстречу корневикам. Быстро переглянувшись, мы с сестрами последовали за ним. Корневики ждали. Пчелиные фейри во много раз превосходили их числом, но народ женьшеня, похоже, намеревался драться до последнего, если придется.

Драться не пришлось. Высокий всадник преклонил колено перед принцессой и протянул ей подвеску, сорванную с шеи ее матери. Принцесса не сразу решилась взять украшение, но в конце концов приняла его. В ту же секунду пчелиная свита разразилась восторженными криками. Пчелиные фейри радостно заулыбались друг другу и в мгновение ока превратились из мрачных созданий в беззаботных ребят, которым не терпится начать праздник.

Мы с сестрами обменялись озадаченными взглядами. Но я надеялась, что, по крайней мере, с неприятностями на сей момент покончено.

Принцесса – или правильнее будет уже называть ее королевой – сделала знак высокому всаднику подняться и позволила ему сопроводить себя к нам. Глаза ее искрились весельем, но, когда она заговорила, слова прозвучали торжественно, словно на церемонии:

– Милость, угодная тебе, испрошена по правилам и справедлива. Отныне мы не враждуем ни с тобой, ни с кем-либо другим. Готова ли ты обещать то же самое?

– Ну конечно, – охотно согласилась я. – Мы вообще никогда никому не хотели зла.

Молодая королева вздохнула:

– Быть по сему. Моя мать… она…

– С ней было не очень-то легко поладить?

Королева молча кивнула.

– И все же, – заметила я, – то, что с ней произошло, слишком уж жестоко.

Королева посмотрела на меня с недоумением, и я объяснила:

– Ну, понимаете… Ее ведь убили. Если бы это была моя мама… – Я не договорила. Все-таки моя мама – совсем другой случай.

– Твоя мать держала тебя запертой в башне бóльшую часть твоей жизни? – горько спросила молодая королева. – Или у нее не нашлось для тебя ни единого ласкового слова?

– Простите, – искренне сказала я. – Не нужно объяснять. Я знаю, у вас все было иначе.

Она снова медленно кивнула.

– Да, это так. – Чуть помолчав, молодая королева добавила: – Но ее не убили. Просто превратили в новый рой. Для нее это возможность начать все сначала и искупить зло, совершенное в прежней жизни.

Все это звучало замечательно и прямо-таки расчудесно. Но в голове у меня тут же возник один большой вопрос, который я не решалась задать вслух. И все же я должна была знать наверняка.

– А если… если ей придет в голову расквитаться с нами?

– Нет. Ты в полной безопасности. Ты, и твои сестры, и все, кто пребывает под вашей защитой. Даю тебе слово.

– Спасибо, – сказала я.

– Нет, это я благодарю тебя, – промолвила королева. – Всех вас.

Она обвела взглядом и моих сестер, и корневиков.

Юная повелительница протянула руку, и маленький принц покинул родителей и встал рядом с нею.

На секунду повисло молчание, а затем пчелиная свита снова возликовала. На сей раз к их радостным крикам присоединился и хор корневиков.

Казалось бы, на этом и сказочке конец. Но нам еще предстоял путь домой.

– Слышала, как я ревел голосом Прародителя Кошек? – довольно осведомился Папашка.

– Так это был ты?

Он кивнул и умело изобразил постукивание хвостом по земле – тот самый звук, что донесся до нас после вопля пумы.

– Ты просто герой дня, – с благодарностью заметила я.

– Небось рада теперь, что я с вами?

– Еще как рада, – ответила я, и это была чистая правда.

И пчелиные фейри, и народ жив-корня отправились восвояси, так что на лугу остались только тетушка Лилиан, Яблоневый Человек, Папашка и мы, девочки Диллард. Мои сестры неожиданно оказались лицом к лицу с парочкой волшебных существ, но держались как ни в чем не бывало. Думаю, после всего, что им довелось испытать за этот день, поболтать с человечком-котом и парнем, который больше смахивает на дерево, – это сущее развлечение. К слову сказать, Грейс и Рут тут же затеяли в траве возню с Папашкой, словно со старинным приятелем, которого они ужас сколько не видели. А до нас им вообще дела не было.

Я была бесконечно признательна и Яблоневому Человеку, и Папашке за их помощь, но в то же время наелась по горло волшебным миром и волшебными созданиями. Приблизившись к Яблоневому Человеку и тетушке Лилиан, я прервала их беседу:

– Хочу домой. Мне здесь совсем не нравится.

– Разумеется, – согласился Яблоневый Человек. – Но видишь ли, тебе выпало увидеть этот мир с худшей его стороны. В моем краю куда больше радости и величия, чем можно подумать, наблюдая за враждой народов фейри.

А как же его излюбленная песня про опасности, подстерегающие смертных в этом мире? Прямо удивительно. Но возражать я не стала. Я понимала, что слова его обращены не столько ко мне, сколько к тетушке Лилиан. Не знаю, как мне раньше в голову не пришло, но теперь, когда тетушка Лилиан положила руку на плечо Яблоневого Человека, я догадалась: она остается.

– Я не вернусь, – произнесла старушка.

– Так я и подумала, – отозвалась я. – Но от этого не легче.

– Это правда. Но здесь у меня есть возможность… – Она быстро глянула на Яблоневого Человека, и я не смогла сдержать улыбку. – Грех ею не воспользоваться.

Я не знала, что ответить. Нечестно было бы портить им этот миг счастья. Но я-то понимала, как буду тосковать без нее.

– Мы с нотариусом заблаговременно привели дела в порядок, – сообщила тетушка Лилиан. – Все переходит тебе. Я думала оформить имущество как наследство, но теперь… Полагаю, теперь это дар. Из тех, кого я знаю, ты единственная, кто сумеет позаботиться о том, что мне дорого. Мне нужно лишь вернуться и поставить подпись, чтобы по закону перевести все на тебя.

Теперь я совсем не знала, что сказать.

– Как? – вмешалась Лорел. – Вы что, отдаете ей эту развалюху со всем хозяйством?

Бесс пихнула ее локтем в бок.

– Ой, простите, – смутилась Лорел.

Но тетушка Лилиан не обиделась.

– Да, дом со всем хозяйством, – подтвердила она. – И еще холмы. Я не помню, сколько там в округе моей земли. Сотня квадратных миль или вроде того. Нотариус знает точную цифру.

– Так вся земля вокруг фермы – ваша? – изумилась Эйди.

– На самом-то деле земля не может быть чьей-то, – уточнила тетушка Лилиан. – Но да, у меня есть на нее документ, скажем так.