Брендон Сандерсон - Слова сияния

– Ты ничего не помнишь? – Навани встала.

– Нет. – Далинар повернулся к Адолину. – Думаю, очевидно, что за каждым из этих случаев стоял я. Сын, почему это так тебя беспокоит?

– Мне претит мысль о том, как ты что-то выцарапываешь на полу, затерявшись в одном из своих видений, утратив контроль над собой. – Адолин содрогнулся.

– Всемогущий выбрал для меня странный путь. Почему я должен получать сведения таким образом? С помощью царапин на полу или на стене? Почему не открыть мне все прямо в видениях?

– Ты ведь понимаешь, что предсказываешь, – негромко заметил Адолин. – Ты смотришь в будущее. Так делали Приносящие пустоту.

– Да. – Далинар прищурился. – «Ищи центр». Навани, что ты думаешь? Центр Расколотых равнин? Что за истины таятся там?

– Разумеется, паршенди.

Они говорили о центре Расколотых равнин, будто о знакомом месте. Но ни один человек там еще не побывал, только паршенди. Для алети слово «центр» относилось к обширным просторам неисследованных плато за ущельями, куда пробирались разведчики.

– Да, – согласился отец Адолина. – Но где? Может, они кочуют? Может, в центре нет никакого города паршенди.

– Они смогли бы кочевать, только обладая духозаклинателями, – сказала Навани, – в чем лично я сомневаюсь. Они должны были где-то осесть. Это не кочевой народ, и у них нет никаких причин сниматься с места.

– Если бы мы заключили мир, – задумчиво проговорил Далинар, – достичь центра было бы значительно легче… – Он посмотрел на Адолина. – Вели мостовикам заполнить царапины кремом, а после пусть положат ковер на ту часть пола.

– Я обо всем позабочусь.

– Хорошо, – рассеянно бросил Далинар. – А потом выспись, сын. Завтра важный день.

Адолин кивнул:

– Отец, тебе известно, что среди мостовиков есть… паршун?

– Да, – ответил Далинар. – Он был с ними с самого начала, но его вооружили только после того, как я разрешил.

– С чего вдруг ты это сделал?

– Из любопытства. – Далинар повернулся и кивком указал на глифы на полу. – Скажи-ка, Навани, если предположить, что цифры – обратный отсчет до какой-то даты, то это окажется день, когда придет Великая буря?

– Тридцать два дня? – переспросила Навани. – Это будет середина Плача. Через тридцать два дня даже не наступит конец года, до него будет еще два дня. Ума не приложу, в чем тут суть.

– Ясно. Все равно это был бы слишком легкий ответ. Ну ладно. Впусти стражников и пусть поклянутся хранить молчание. Я не хочу, чтобы началась паника.

Попросту говоря, любой, кто считает, что Казила невиновен, отказывается смотреть в лицо фактам; утверждать, что Сияющие проявили нечестность, казнив одного из своих – того, кто открыто якшался с вредителями, – означает демонстрировать потрясающую вялость мыслей, ибо зловещее влияние врага требовало постоянной бдительности как во время войны, так и во время мира.

На следующий день Адолин – его волосы были еще влажными после принятой утром ванны – сунул ноги в ботинки. Удивительно, какие чудеса творят немного горячей воды и пара часов на размышления. Принц принял два решения.

Во-первых, он больше не будет беспокоиться из-за сбивающего с толку поведения отца во время приступов. Все это: видения, приказ воссоздать Сияющих рыцарей, приготовления к катастрофе, которая могла случиться или не случиться, – части целого. Адолин уже верил в то, что его отец не безумен. Теперь тревоги бессмысленны.

Другое решение могло навлечь на него неприятности. Он покинул свои покои и вошел в гостиную, где Далинар занимался составлением планов вместе с Навани, генералом Халом, Тешав и капитаном Каладином. К неудовольствию Адолина, Ренарин в форме Четвертого моста сторожил вход. Он отказывался изменить свое поведение, несмотря на настойчивые уговоры Адолина.

– Нам снова понадобятся мостовики, – размышлял вслух Далинар. – Если что-то пойдет не так, нужно будет быстро отступать.

– Сэр, я подготовлю на сегодня Пятый и Двенадцатый расчеты, – ответил Каладин. – Они, похоже, скучают по мостам и вспоминают о вылазках с нежностью.

– Разве это не были кровавые бани?! – изумилась Навани.

– Конечно, светлость, но солдаты – странный народ. Катастрофа их объединяет. Эти люди ни за что не согласились бы все вернуть, но они по-прежнему считают себя мостовиками.

Стоявший поблизости генерал Хал понимающе кивнул, а Навани все равно выглядела озадаченной.

– Я займу позицию здесь и подожду, – произнес Далинар, держа карту Расколотых равнин. – Мы сначала пошлем на плато встречи разведчиков. Там, похоже, имеются какие-то странные скалы.

– Звучит разумно, – сказала светлость Тешав.

– Так и есть, – заговорил принц, присоединяясь к группе, – за исключением одной вещи. Отец, тебя там не будет.

– Адолин, – с болью в голосе отозвался Далинар, – знаю, ты считаешь, что это слишком опасно, однако…

– Это действительно слишком опасно! – перебил Адолин. – Убийца все еще где-то там – и в последний раз он напал на нас в тот самый день, когда в лагерь явился гонец-паршенди. А теперь у нас встреча с противником посреди Расколотых равнин? Отец, ты не можешь пойти.

– Я должен, – возразил Далинар. – Это может означать конец войны. Это может означать ответы – в первую очередь относительно того, почему они на нас напали. Я не откажусь от такой возможности.

– Мы и не отказываемся от нее, – парировал Адолин. – Мы просто все сделаем немного по-другому.

– Как? – поинтересовался Далинар, прищурившись.

– Ну, во-первых, – начал принц, – я пойду вместо тебя.

– Невозможно, – отрезал Далинар. – Я не стану рисковать сыном в…

– Отец! – рявкнул Адолин. – Это не обсуждается!

В комнате воцарилась тишина. Далинар убрал руку с карты. Его сын выпятил челюсть, их с отцом взгляды скрестились. Вот буря, до чего же сложно спорить с Далинаром Холином! Его отец хоть осознает собственное влияние и то, что, ожидая от людей определенного поведения, он сам подталкивает их поступать именно таким образом?

Никто не осмеливался ему возражать. Далинар делал то, что хотел. К счастью, чаще всего у его действий оказывалась благородная цель. Но во многом он был тем же человеком, что и двадцать лет назад, когда завоевал королевство. Он – Черный Шип и всегда получал, что желал.

Но не сегодня.

– Ты слишком значим, – веско проговорил Адолин. – Поспорь со мной. Скажи, что твои видения для нас не принципиальны. Скажи, что, если ты умрешь, Алеткар не развалится на части. Скажи, что ты не самый важный человек в этой комнате.