Дженнифер Броуди - Тринадцатый ковчег

— Они мертвы… все кости переломаны.

Рен умолчала, что промедли Закай еще секунду, и та же участь постигла бы самого Аэро. А ведь Закай мог расстроиться сильнее из–за потери фальшиона — некоторые воины так и вовсе впадали в ступор — или не сразу сообразить вырубить симулятор… Лежать бы тогда Аэро на полу камеры мешком раздробленных костей. Ни в бога, ни в судьбу Аэро не верил. Уцелел он просто благодаря счастливой случайности.

— Мне надо их увидеть, — сказал он. — Старлинг и Тристана.

— Не получится, — покачала головой Рен.

— Черт возьми, Рен! Это была не просьба, а приказ.

— Сэр, я понимаю, когда мне приказывает старший по званию, — кусая губы, проговорила Рен. — Не получится, потому что Тристана и Старлинг забрали эвтанаторы. Они проведут вскрытие, а после тела отправят в крематорий. Отчет передадут вам.

— Долго я был в отключке?

— Четверть часа, не более.

— Как вышло, что эвтанаторы откликнулась быстрее санитаров?

Рен пожала плечами:

— Их вызвал Закай, пока я связывалась с санитарами.

Как–то это странно… Аэро взглянул на своих солдат: у некоторых были синяки и пятна крови, но никто не испачкался в красной марсианской пыли, потому как та существовала исключительно в их воображении.

— Все вон! — скомандовал Аэро. В его поведении угадывалась неуравновешенность, но это его не волновало — ему нужно было поговорить с Рен наедине. — Лейтенант, останьтесь.

— Есть, сэр! — отдали честь солдаты и вышли в коридор. Только Синь задержался:

— Сэр, а что делать, когда прибудут санитары?

— Отошли их, со мной все хорошо.

Синь взглянул на плечо капитана:

— Но, сэр, у вас кровь идет.

— Ты слышал приказ, рядовой.

Синю хватило ума не оспаривать прямой приказ, и он спешно покинул камеру. Дверь с шипением закрылась. Наверное, горько думал Аэро, Синь рад был убраться подальше от неуравновешенного командира.

— Опрометчивый поступок, — заметила Рен. Скрестив руки на груди, она с укоризной взирала на капитана. — У вас кровотечение, довольно сильное, смею заметить.

Аэро взглянул на плечо: повязка, наложенная Рен, уже пропиталась кровью, но дурно ему не стало — хороший солдат не падает в обморок при виде крови. Впрочем, и сама рана не сильно его беспокоила: в Агогэ он прошел отличную медподготовку и теперь знал, что его жизни ничего не угрожает. Катана рассекла мякоть и, может быть, задела нервы.

Рен насмешливо вскинула руки, будто сдается в плен.

— Разрешите приблизиться, капитан, и пережать рану.

— Разрешаю, — неохотно ответил Аэро.

Рен опустилась рядом на колени и прижала повязку. Плечо вспыхнуло болью, но Аэро попытался скрыть это. Рен, однако, заметила. Их взгляды встретились.

— Вас сильно задело, капитан.

— Чертов Тристан с его катаной! Хороший был боец, так ведь?

— Лучший. — В глазах Рен отразилась боль. — Как и Старлинг.

Аэро поморщился, глянув на рану.

— Мощный был удар. Наверное, останется шрам. Давненько никому не удавалось поранить меня.

— Вам точно не нужен врач?

— Точно. Ты, главное, прижимай повязку. Постепенно кровотечение должно остановиться.

Он не хотел говорить — по крайней мере, пока не получит веских доказательств, — что не доверяет врачам. Говоря по правде, он вообще никому больше не верил. Неполадки в симуляции — и гибель двух отличных солдат — произошли вовсе не из–за неисправности компьютера.

Рен тем временем приложила к ране свежие бинты. Дожидаясь, пока остановится кровотечение — и вместе с ним боль, Аэро присмотрелся к помощнице: короткие, слипшиеся от пота светлые волосы, ореховые глаза и… какое–то новое, поразительное и незнакомое выражение лица. Нежность? Если он правильно понимал значение этого слова… Сейчас, наедине с Аэро, Рен словно сбросила маску холодности, которую постоянно носила. Предстала перед ним другим человеком. Эту Рен капитан не знал. Пульс участился, и Аэро ощутил тепло вытекающей из раны крови. Почувствовал прохладные пальцы Рен у себя на плече. В душе у него что–то пробудилось — что–то сильное, не дающее покоя. Испугавшись, что выдаст себя, Аэро призвал на помощь холодный рассудок. К счастью, чувства быстро уступили место кристально чистой логике.

— Неисправность компьютера здесь ни при чем, — тихо произнес Аэро.

Рен встревоженно посмотрела на него:

— Зачем кому–то вмешиваться в настройки симуляции?

— Чтобы убить нас, — просто ответил Аэро. — Или чтобы вывести наш отряд из строя.

— Для чего?

— Чтобы мы не смогли отправиться на разведку на Землю.

— Что ж, им это почти удалось! Погибло двое солдат и… чуть не погибли оба командира. Я уж не говорю о психологической травме. Если все так, значит, на корабле бунт! Кто на такое способен?

— Тот, кто не хочет, чтобы мы стали первыми.

Рен поджала губы — поняла, что Аэро прав.

— Закай? Он выбрался до землетрясения и не застрял в симуляции с нами. И кстати, он эмоционален и психически подавлен. У него есть мотив, мы оба видели, как он обращается со своим оружием.

— Мотив? Проигрыш в поединке?

— Вы его не просто победили, а унизили.

Аэро опустил взгляд. Он ведь сделал это не намеренно, и Рен прекрасно это понимала.

— Я тоже сперва подумал, что виноват Закай: он импульсивен и, может, даже мстителен, но он не интриган. Подобные козни не в его духе. Если он и вовлечен в заговор, то действовал не один. Саботаж планировал не Закай, для него это слишком сложно.

— Значит, замешан кто–то не из отряда.

— И я так думаю. Представь: мы заперты в камерах, включены в симуляцию… любой мог проникнуть в контрольную рубку и скорректировать настройки. Например, командир другого отряда — из ревности, что на задание отправляют не его. Может, он надеялся, что мы, пострадав, отступимся?

— Такое возможно. В казармах зреет недовольство. — Рен немного подумала. — Закай сказал, что, когда он ворвался в контрольную рубку, там было пусто. Нам все равно следует обыскать ее, хотя вряд ли диверсант оставил следы. Признаюсь, у меня дурные предчувствия — боюсь, ниточка заговора ведет на самый верх.

Несколько секунд прошло в молчании, и вот наконец Рен прошептала:

— Виник?

— Я тоже о нем думал.

— Но это ведь лишь догадка.

— Знаешь, я видел лицо Виника, когда Верховный командующий отдавал мне приказ готовиться к высадке, — майор пришел в ярость. Еще до меня дошли слухи, что он мутит воду, убеждает остальных майоров, мол, Верховный командующий выбрал любимчиков.

— Ах он, лживый кусок дерьма! Простите, сэр.

Аэро усмехнулся:

— Я бы и сам лучше не сказал. Впрочем, Виник может быть хоть десять раз лживым куском дерьма, это не делает его предателем. Все–таки есть разница.

— Знаю, — разочарованно вздохнула Рен. — Но помяните мое слово, Виник опасен. У него зуб на вас. Дьявол, да у него всегда был на вас зуб — с тех самых пор, как он узнал, что вы сын Бриллштейна. Виник вас обоих ненавидит.