Джон Норман - Волшебники Гора

Снаружи донёсся чей-то грозный окрик. Несомненно стражник.

— Стоять! Замри!

Потом послышался топот бегущих ног. Теперь стражники по районе Металлан, как и по всему Ару в целом передвигались только парами. Насколько я понял, на улице сейчас ловили некого товарища нарушившего комендантский час.

Нет, рабыня не проведёт спокойную ночь, лежа на гладком каменном полу, голая и с запястьями прикованными цепью к её лодыжкам, удерживаемая на месте цепью за шею. Это будет разительно отличаться от удобства мягких перин и подушек кровати Убары. Думаю, что это может стать полезным опытом для неё. В прошлом, когда она была рабыней Раска из Трева, насколько я теперь знаю, она рассматривалась по-особенному, скорее не как рабыня, а как свободная женщина, удерживаемая его развлечения ради, в позорной одежде рабыни. Её там держали скорее как приз или трофей, чем как рабыню. Конечно, технически она находилась в неволе, но, как мне кажется, была при этом сильно избалована. Однако в данный момент это не вызывало во мне недовольства. Пусть эта ночь научит её тому, каков может быть удел обычной девки, такой какой, она теперь была.

Я смотрел в потолок и лениво размышлял. Не думаю, что она забудет эту свою первую ночь в моей собственности. Мои губы невольно растянулись в довольную улыбку.

Пусть она ещё какое-то время посидит на троне Ара. Под одеждами Убары, во всей их красоте, сложности и витиеватости, она теперь была бы не больше, чем моей голой рабыней.

Снова снаружи до меня долетели звуки, на этот раз со стороны лестницы.

Подозреваю, что она постарается и, возможно, со временем у неё это даже получится, забыть, что она теперь рабыня, и снова придёт к тому, чтобы думать о себе как об Убаре Ара. Но ведь время от времени, возможно, в самый неподходящий или пугающий момент, она будет вспоминать о том, что она моя рабыня. Я нисколько не сомневался, что временами по ночам, она будет метаться по своей кровати, задаваясь вопросом, одна ли она в темноте своей спальни. А вдруг я уже пришёл за своей рабыней, и стою в тени с кляпом и кандалам в руке, собираясь стребовать свою собственность

Мои мысли плавно перетекли на Ар и его состояние. Перед моим мысленным взором мелькнули картинки дельты Воска, и вспомнилось та катастрофа, что произошла там, и ветераны, что возвратились оттуда. Насколько возмущён я был, даже притом что я не был из Ара, тем, что они, несмотря на всю свою верность и принесённые жертвы, за свою службу, храбрость и преданность, получили лишь презрение и пренебрежение от своих соотечественников. Презрение и пренебрежение, организованные группой лиц, надеющихся получить прибыль от порочной политики, и продолжающих использовать их для своих собственных целей, главной среди которых была задача привести Ар и его граждан в состояние ещё большей слабости и смущения, подорвать их стремления, иссушить их гордость, что должно было бросить народ Ара в ещё большую власть его врагов. И как ни печально, но многие в Аре, особенно среди молодёжи, менее опытные, но более легковерные и бесхитростные, а также, возможно, больше боящиеся трудностей, ответственности и опасностей со всеми сопутствующими им рисками, не привычные анализировать происходящее, те, кто всегда получал и никогда не отдавал, те, кто ничем никогда не жертвовал, оказались среди самых подготовленных упиваться подсказками, подброшенными им Косом, цепляясь за эти оправдания своей трусости, позволяющие им выдавать их отсутствие храбрости за новое достоинство, за новую и улучшенную, удобную храбрость. Но как же несправедливо было это определение к тем юнцам, что оказались проницательнее своих взрослых соотечественников, тем, кто не поддался пропаганде, презрел написанное на досках сообщений, осознал несказанное, понял то, что делалось с ними и их городом, кто, страдая от позора и горя от негодования, помнил о славе Ара, тем из молодых, в ком текла горячая кровь их отцов, тем, кто стал надеждой на будущее их города. Возможно, в конце концов, дело было вовсе не в возрасте, а в том, что были те, кто были готовы работать и служить, и были другие, кто предпочёл получать прибыль от работы и служения других, не рискуя ничем, не отдавая ничего. Но даже с учётом всех этих доводов, каким странным, мне казалось то, что те, кто не был в дельте, не слышал свист стрел ренсоводов, не бросался на копья косианцев, не видел перед собой зубастой пасти тарлариона, демонстрировали своё превосходство над теми, кто через всё это прошёл. Мне трудно было понять, как получилось так, что те чьей работой было служить и защищать народ, оказались под градом насмешек и презрения этого же самого народа, послушно лёгшего под власть Коса. Как вышло, что такие мужчины вернулись в такой Ар, оказавшийся настолько не достойным их? А ведь это было место их Домашнего Камня. Но теперь ветераны в Аре стали силой. Теперь перед Косом снова встала задача унизить их, подорвать их влияние, ещё раз настроить народ против них. Не исключено, что это у них может получиться. Косу надо всего лишь скрыть свои интересы под риторикой о морали. В прошлом это сработало. Возможно, это сработает и в будущем. Как говорится, тот, кто контролирует доски сообщений, тот контролирует городом. Хотя лично я в этом уверен не был. Гореане отнюдь не глупы. Их трудно одурачить больше, чем один раз. Они не склонны забывать такое.

Разумеется, косианцы по-прежнему мог рассчитывать на тех, чьи интересы совпадали с установленными Косом правилами, тем более что многие из них были людьми высокопоставленными в городе и более того даже сидевшими в Центральной Башне. К тому же, пропаганда Коса, словесная, визуальная и прочая оказалась весьма эффективным оружием. Подобные программы производят своих марионеток, легионы существ, убежденных в ценностях, над которыми они никогда не задумывались и не разбирались в их деталях. Всегда были, есть и будут простофили, того или иного вида, приспособленцы и трусы с их рациональностью. Однако я не сомневался, что в Аре найдутся и те, для кого Домашний Камень был Домашним Камнем, а не простым куском породы и не бессмысленным обломком скалы, а значит у Ара, даже остающегося под пятой Коса, есть надежда и гордость. А ещё Бригада Дельта.

А ещё я думал о силах наёмников удерживавших Ар под гнётом. И о Серемидии, которого я знал ещё со времён Цернуса. Я смело разговаривал с рабыней в комнате, но кто мог знать, что нас ждёт в будущем. Думал и о Марленусе из Ара. Несомненно, он убит где-то среди хребтов Волтая, во время своего карательного рейда против Трева. Скорее всего, его кости теперь лежат в каком-нибудь далёком ущелье, если их, конечно, ещё не растащили джарды. А иначе, разве существует в этом мире такая сила людская или природная, которая могла бы удержать его вдали от стен Ара в такое время?