Джон Норман - Танцовщица Гора (ЛП)

Тут я заметила, что один или двое мужчин из толпы, прямо таки надрываясь, что-то кричали аукционисту. Это не было похоже на предложение цены, которые они называли. Я попытался понять их, но у меня ничего не вышло. Не знаю, говорили ли они с акцентом, или на незнакомом мне диалекте, или я просто пребывая в смятении, внезапно растеряла почти все мои знания гореанского языка. Я действительно не могла понять, чего они хотят.

Цепь немного ослабла, и перестала тащить вверх и мучить мои руки. Аукционист неторопливо смотал свою плеть и повесил её на пояс и, придерживая меня левой рукой за талию правой рукой, своей левой снял цепь кандалов с нижнего крюка промежуточной цепи. Кажется, если бы не его рука на моей талии я бы сразу свалилась в обморок прямо в опилки под его ногами. Мои руки безвольно упали вниз, стегнув цепью наручников по моим коленям. Мужчина что-то говорил мне, но я находясь в какой-то прострации ничего не понимала. Поняв, что разговаривать со мной сейчас бесполезно, он встал передо мной и, взяв цепь наручников, поднял мои руки, сгибая их в локтях. Перебросив мои запястья мне за голову, он отпустил цепь, позволив ей лечь на мою шею.

— Положи руки на затылок, — приказал он, и я, наконец, поняла его. — Прогнись назад. Покажи себя.

Конечно же я повиновалась. А что мне оставалось делать? Тем более, что плеть снова была в его руке.

— Согни колени. Теперь повернись. Не забывай про наших друзей справа.

Я выполняла его команды, сыпавшиеся одна за другой. Почему-то мне казалось, что других девушек не снимали с цепи, или, по крайней мере, немногих из них, судя по скорости, с которой прошла через это место наша группа. Тогда, за что мне уделили такое внимание? Последняя цена, предложенная за меня, перед тем как меня сняли с крюка, была восемьдесят восемь тарсков, что мне ни о чём не говорило, ибо ценность местных денег пока лежала вне моего кругозора. Похоже, во мне что-то было такое, что, возможно, к сожалению, многие гореанские мужчины нашли интересным. Не уверена, что этот интерес был просто вопросом смазливого личика и стройной фигурки, хотя я думаю, что они тоже вполне соответствовали гореанским вкусам. Возможно, было что-то ещё, что-то лежавшее гораздо глубже, и что они, кажется, ощущали во мне. Возможно, это была своего рода предрасположенность, или потенциал, или что-то ещё, чего я сама пока полностью не понимала или не осмеливалась понять. Иногда аукционист трогал меня плетью, привлекая внимание мужчин к изгибу моих бёдер, грудей или талии. «Современная женщина» Тэйбара теперь во всей красе демонстрировала себя гореанским покупателям. Вдруг, продавец сбил меня на колени и, схватив за волосы, выгнул меня дугой так, что мои волосы раскинулись по опилкам. Потом снова вернул на колени, повернул вправо, и опять выгнул дугой. Эту операцию он повторил несколько раз, позволив покупателям со всех сторон полюбоваться моими прелестями. Наконец, аукционист, поставил меня на колени и перебросил цепь наручников из-за головы. Но долго отдохнуть моим рукам, было не суждено. Снова схватив цепь, он поднял их и вытянул вперед, держа на уровне головы. Выпустив наручники из руки, мужчина отошел в сторону, оставив меня сидеть с вытянутыми вперёд запястьями, с которых свисала цепь. Через некоторое время, он позволил мне опустить руки и положить их на бёдра. Я озадаченно посмотрела на него. Дело в том, что короткая цепь соединявшая браслеты кандалов не позволяла мне держать руки на бедрах и одновременно стоять в правильной позе, с широко разведёнными коленями.

Мужчины у ограждения и даже некоторые со скамей что-то громко выкрикивали, то ли выражая своё восхищение, то ли предлагая цену, то ли требуя показать ещё что-нибудь. К моему удивлению аукционист взял ключ с пояса и снял с меня наручники. Я рефлекторно потёрла запястья, на которых, в том месте, где браслеты врезались в кожу во время подъёма на платформу, остались глубокие, покрасневшие отметины.

Аукционист взмахнул плетью, и я опять дёрнулась всем телом, услышав прямо над собой громкий неожиданный хлопок.

Испуганно посмотрев на мужчину, я поняла, что сейчас меня будут проводить через позы рабыни. Я решила попытаться отстраниться от того, что будет сделано со мной.

Как же мне в этот момент хотелось вернуться в библиотеку.

Мои волосы были полны опилок. Эти колкие частицы облепили моё вспотевшее тело.

— Да, — думал я, — я помогу найти вам эту книгу.

Я голым животом лежала на опилках.

— Да, — говорила я про себя, — вот тихая застенчивая Дорин идёт по библиотеке, она спокойно занимается своими обязанностями. Вот она возвращается к столу информации. Вот она проходит вдоль ряда ксероксов.

Я перекатилась с живота на спину.

Да, она снова была там, в библиотеке, в привычном простом свитере, той же простой блузке, тёмной юбке, тёмных чулках и чёрных туфлях на низком каблуке. Конечно, ни один мужчина не смог бы найти в ней хоть что-то интересное. Но вдруг, она увидела мужчину перед столом информации. Она узнала его, не могла не узнать. Он смотрел на неё сверху вниз, и взгляд его, проникал в самые глубины её сердца и живота, он словно раздевал её своим взглядом и видел там рабыню. Снова библиотека, и снова тот же мужчина. Он застал её в костюме танцовщицы, в котором её ещё не видел ни один мужчина. Он приказал танцевать для него. И она снова делала это. В развевающейся юбке, алом бюстгальтере и колокольчиках на ноге, в полутёмном зале библиотеки. Она танцевала перед ним и его товарищами.

Откуда-то издалека, с другой планеты доносились крики удовольствия. Где-то далеко скандировала толпа мужчин. Переход из одной рабской позы в другую я, не задумываясь, исполнила с потрясающе чувственным проворством танцовщицы. Вдруг я поняла, что та танцовщица в юбке и бюстгальтере в зале библиотеки и нагая девушка в опилках на платформе, это одна и та же женщина. Кажется, они нашли её необыкновенно красивой! Как соблазнительно она двигалась! Из толпы слышались одобрительные выкрики. Даже аукционист опустил свою плеть и, отступив в сторону, пораженно уставился на меня.

— Нет! — вскрикнула я, внезапно испугавшись случившегося со мной, и снова превращаясь в неуклюжую и трясущуюся от страха землянку, снова чувствующую себя несчастной, запутавшейся и съеживаясь на опилках рабского прилавка чужого и чуждого мне мира.

— Что случилось? — удивлённо спросил аукционист.

— Ничего, Господин, — полепетала испуганная, стоявшая на четвереньках девушка, съеживаясь под его взглядом.

Жест его плети сообщил мне, что я должна лечь на спину. Едва я перекатилась на спину, замерев перед ним, как он обернулся к толпе. Так получилось, что частично он стоял над моим телом, одну из своих ног поставив между моими. Мужчина окинул толпу выжидающим взглядом.