Джон Норман - Лицедеи Гора (ЛП)

— Готов предложить прекрасной леди, имеющийся в моём мешке товар, что может стать решением Вашей проблемы, — объявил Бутс.

— О, умоляю Вас благородный сэр, — закричала Бригелла, — Скажите, что это может быть?

— Вуаль, — провозгласил он.

— Это именно то, в чём я сейчас нуждаюсь! — радостно пискнула она.

— Но это не обычная вуаль, — предупредил Бутс.

— Позвольте мне увидеть её, — попросила девица.

— Вот только, интересно, будете ли Вы в состоянии увидеть её, — как бы задумавшись, проговорил он.

— Что Вы имеете в виду? — удивилась Бригелла.

— О чём это я, конечно же, Вы сможете увидеть эту вуаль, — сказал торговец, — ведь Вы, совершенно очевидно, свободная женщина!

— Я Вас не понимаю, — сказала она.

— Это — вуаль из ткани, которую соткали маги Ананго, — объяснил Бутс.

— Неужели! — восхищённо воскликнула Бригелла.

— Она самая, — торжественно огласил торговец.

Ананго, как и Асперич, — это свободный остров в Тассе, также управляемый членами касты торговцев. Однако в отличие от первого находится он очень далеко на юге, значительно южнее экватора. Столь далеко, что большинство гореан не знает о нём ничего, за исключением того, что это место отдаленное и экзотичное. Джунгли Ананго служат фоном для различных фантастических рассказов, наполненных странными расами, таинственными растениями и невероятными животным. «Маги Ананго», кстати, кажется, известны всюду на Горе кроме как на самом Ананго. Насколько я знаю, на том острове, никто и никогда не слышал ни о каких магах.

— У этой вуали есть особое качество, — торжественно вещал Бутс наивной девушке, — она видима только свободным людям.

— Она, что, сделала затем, чтобы можно было не снимать её перед рабынями, — удивилась Бригелла.

— Скорее всего, нет, — ответил Бутс, — кто будет заботиться, что думают рабыни?

— Верно, — признала девушка. — Но позвольте мне увидеть её! Скорее покажите мне это чудо!

— Но она у меня уже здесь, вот она в моей руке, — удивился Бутс.

— О, насколько она красива! — закричала Бригелла.

По толпе зрителей прокатилась волна смеха. Уловка с невидимой тканью, или другим невидимым предметом: камнем, мечом, одеждой, домом, лодкой, предположительно видимым только тем, у кого есть определённые качества, в гореанском фольклоре является весьма избитым мотивом. У подобных историй есть множество вариаций.

Бутс поддержал воображаемую ткань второй рукой, как бы поворачивая её и демонстрируя во всей красе.

— Видели ли Вы когда-либо что-нибудь подобное этому? — спросил Бутс.

— Нет! — ответила девица.

— Она настолько легка, — нахваливал он, — что её вес едва можно почувствовать. Кстати сказать, рабыни её даже почувствовать не могут.

— Она должна быть моей! — взвизгнула Бригелла.

— Она ужасно дорогая, — предупредил её торговец.

— О, горе!

— Надеюсь, у Вас найдётся десять тысяч золотых монет?

— Увы, нет! — надула губы. — Я — бедная девушка. У меня даже лишнего бит-тарска дома не завалялось.

— Действительно жаль, — уныло проговорил Бутс, делая вид, что сворачивает ткань, причём делал он это удивительно искусно, что можно было понять насколько он талантлив. — А я-то надеялся продать это Вам.

— Но разве Вы не можете отрезать для меня хотя бы маленький лоскуток? — жалостливо спросила она.

— На тысячу золотых монет? — обнадежено вскинулся мужчина.

— Увы, — заплакала Бригелла. — Я не могу себе даже предоставить такую кучу денег.

— Безусловно, — сказал он, — вуаль будет, достаточно большой, чтобы скрыть всю фигуру.

— Я вижу это.

— К тому же маги Ананго не разрешают резать их произведение, — добавил торговец.

— Это всем известно, — вздознула девушка.

— В любом случае, Вы, конечно же, не будете столько жестоки, столь бессердечны, столь нечувствительны, чтобы предложить мне даже подумать о том, чтобы использовать ножницы, этот жестокий инструмент, эти безжалостные ножи на столь изумительном произведении искусства.

— Конечно, нет! — Крикнула Бригелла.

— Всего хорошего, леди, — с сожалением сказал Бутс, делая вид, что собирается упаковать рулон обратно в своё мешок.

— Но я должна иметь это!

— О? — замер Бутс не полпути.

— Я сделаю всё что угодно, чтобы заполучить это! — пообещала она.

— Всё что угодно? — с надеждой поинтересовался Бутс.

— Да, что угодно! — заверила Бригелла.

— Возможно, — задумался торговец. — Возможно.

— Да! — кричала. — Да?

— Нет, это невероятно! — отмахнулся Бутс.

— Что именно? нетерпеливо она спросила.

— Невероятно! — заявил Бутс.

— Так что же? — постаралась надавить Бригелла.

— Ну, Вы всё-таки свободная женщина, — нерешительно начал торговец.

— Что? — уже закричала девушка.

— Известно, что у мужчин есть потребности, — намекнул он, — и что они просто похотливые скоты.

— Интересно, что он может иметь в виду? — спросила девушка у толпы.

— И я долгое время провёл в дороге, — добавил торговец.

— В мою голову закрались подозрения, — сказала она зрителям.

— И я знаю, что Вы — свободная женщина, — поклонился ей Бутс.

— О, мои подозрения усиливаются с каждым моментом, — сообщила она толпе.

— А также я знаю, что красота свободной женщины — товар цены не имеющий.

— Мои мысли помчались вскачь, — продолжала Бригелла держать толпу в курсе дела.

Их разговор сопровождался смехом зрителей. В некотором смысле то, что говорил Бутс, было правдой. Красота свободной женщины была товаром, не имеющим цены. Только дело было не в том, что это было нечто особенное, а в том, что это не продавалось.

— Итак, я хотел бы поинтересоваться, — перешёл, наконец, к делу Бутс, — можно ли в обмен на эту удивительную вуаль, предоставить мне самый краткий из взглядов на Вашу бесценную красоту.

— Всё намного хуже, чем я думала, — с тревогой пропищала девушка зрителям.

— Простите меня, леди! — вскричал Бутс, как если бы сам, испугавшись чудовищности того, что он предложил.

— Всё же — бросила Бригелла толпе, — я действительно страстно желаю заполучить этот предмет.

— Мне уже пора уходить, — безропотно пробормотал Бутс.

— Останьтесь, благородный сэр. Задержитесь на момент, — остановила его она.

— Да? — обернулся Бутс.

— А может, будет достаточно показать Вам мельком щиколотку или запястье? — осведомилась она.

— Я, признаться несколько смущён, обращать на это Ваше внимание, — заметил торговец, — но поскольку Вы сами, похоже, не заметили, вынужден сказать, что на Вас нет не рейтуз ни перчаток, так что эти смелые проблески уже и так мои.

— Моя красота, поскольку она принадлежит свободной женщине, является бесценной, не так ли? — уточнила Бригелла.