Джон Норман - Лицедеи Гора (ЛП)

— Это всё твоё, — сообщил я Бутсу.

— Всё? — недоверчиво переспросил Бутс.

— Всё, — кивнул я.

— Спасибо! — страстно воскликнул Бутс. — Этому найдётся хорошее применение.

— Возможно, Ты мог бы использовать это на поддержку искусств, — предложил я.

— Именно это я и намереваюсь сделать, — заверил меня Бутс.

— Например, этим можно было бы поддержать некую достойную, но находящуюся в бедственном положении театральную труппу, — намекнул я.

— Это — благоразумное и блестящее предложение, — признал Бутс.

— Возможно, у Тебя уже есть на примете какая-нибудь подходящая труппа, — весело улыбаясь, предположил я.

— Да, знаю я одну такую, — заявил он.

— Ага, нашу, — подсказал Лекчио.

— Немного резковато и грубовато сказано, — упрекнул Бутс Лекчио, — но надо признать, что Ты верно ухватил суть вопроса.

— Ты благодарен? — спросил я.

— Да, — ответил Бутс.

— Вечно и бессмертно? — уточнил я.

— Конечно, — заверил меня Бутс.

— Есть кое-что, чем Ты мог бы отблагодарить меня, — намекнул я.

— Назовите это, брат, — с пафосом проговорил Бутс.

— Я всё ещё заинтересован в присоединении к вашей труппе, — напомнил я.

— Даже не просите, — тут же отказался Бутс. — Невозможно.

— Да ладно, — сказал я.

— Ну же, — чуть ли не хором поддержали меня Чино, Лекчио и Петруччо.

— Давай, давай! — пробасил Андроникус.

— Я уже принял решение, — упёрся Бутс.

— Возможно, Ты мог бы отказаться от него, подумать ещё раз более тщательно, — предложил я, опуская руку к висящей на мне портупее с седельными ножами.

Бутс настороженно уставился на мою руку.

— Дорогой Бутс не будь таким неблагодарным болваном, — рокочущим басом обругал антрепренёра скалоподобный Андроникус.

— Я уже всё сказал, — величественно объявил Бутс.

Я вытянул один из клинков, и качнул им держа за лезвие в руке.

— Так что Тебе мешает сказать снова? — поинтересовался я.

— Никогда, — сказал Бутс.

— Ой ли? — спросил я, подбрасывая кайву и ловя уже за рукоять. Остриё замерло, нацелившись на горло Бутс.

— А что Вы можете делать? — с тревогой спросил Бутс, не сводя глаз в кончика ножа.

Я вновь подбросил кайву, на этот раз, поймав за лезвие, и спокойно посмотрел поверх ножа в глаза Бутса.

— Я метаю ножи, — напомнил я. — Неужели забыли?

— И весьма не плохо, должен заметить, — признал Бутс.

— Позволь уже ему присоединяться к нашей компании, — надавил Чино.

— Да, — поддержал друга Лекчио.

— Во что бы то ни стало, — призвал Петруччо.

— Это немного учитывая всё то, что он для нас сделал, — добавил Андроникус своим сочным басом.

— Но мы же не можем брать с собой каждого беспризорного слина, что подходит и скулит около фургона, — сказал Бутс. — Мы что, ночлежка для бездомных бродяг, продуктовый фургон для непредусмотрительных странников, учебная площадка для любителей-театралов, постоялый двор на колёсах для увлекающихся театром претендентов на роль в спектакле, странствующее убежище для каждого благоговеющего перед искусством и полного надежд мужлана, мечтающего надеть мантию и выйти на нашу сцену? Сцену титанов театра, разделившую с нами нашу бедность и богатство, материальное и неосязаемое, нашу славу и наши провалы, наш талант. Сцену самого прекрасного театрального коллектива Гора? А как на счёт наших профессиональных стандартов? Нашей репутации?

— Дерьмо урта, — оценил его пафос Чино.

— Дерьмо урта? — возмутился Бутс.

— Да, — отрезал Чино.

— Может, Ты всё-таки пересмотришь своё решение по этому вопросу, — предложил я, подбросив нож и поймав за рукоять, так что его остриё вновь нацелилось на Бутса.

— Вы искусный метатель ножей, — вздохнул Бутс. — В этом у меня нет ни малейшего сомнения. Но Вы же не опытный, не профессиональный актер.

— Это верно, — признал я, а остриё кайвы замерло в дюйме от его шеи.

— Конечно, есть много иных дел, которые Вы могли бы взять на себя, скажем, простые работы, тяжелые работы, неподходящие для служителей искусства.

— Верно, — подбодрил я его.

— Возможно, Вы могли бы помогать нашему монстру, — размышлял он.

— Именно, — кивнул я.

— Кому-то ведь надо устанавливать и оформлять сцену, — продолжил Бутс, — палатки разбивать и так далее.

— Да, — поощрил я антрепренёра.

— Да не будь же ты неблагодарным, Бутс, — возмутился Андроникус. — Мы ему нашими жизнями обязаны.

Бутс с трудом сглотнул.

— Всё же я не строгий и не жестокий человек, — сказал он. — Всем известно, что я мягкий и податливый, столь же как и сложный, тонкий и талантливый. То, что Бутс — человек терпимый, я часто слышал от других. Они говорили, что я добродушный и уступчивый, настолько, что это идёт во вред мне самому. Да, они, правда говорили, что Бутс — добрый малый, что он из тех, кто всегда готов выслушать аргументы собеседника, рассмотреть и тщательно взвесить все за и против.

— Я понимаю это так, что Ты пересматриваешь своё решение, — уточнил я.

— Скорее, я согласен его повторно рассмотреть и обдумать, — обтекаемо ответил Бутс.

— Разреши ему присоединиться к нашей компании, — пробасил Андроникус.

— Я сомневаюсь в правильности своего первого решения, — сказал Бутс. — Признаться, аргументы Андроникуса поколебали мою уверенность.

— Если Ты не разрешишь ему присоединиться к нам, считай, что меня уже нет в твоей труппе, — предупредил Андроникус.

Бутс ошеломленно уставился на него.

— Да, — твердым, не терпящим двойного толкования голосом подтвердил Андроникус.

— Но это же уничтожит нашу труппу! — воскликнул Бутс.

Андроникус непреклонно смотрел на антрепренёра, скрестив руки на груди.

— Я уже изменил своё решение, — заявил Бутс.

Стремительно качнув кайву, я развернул её клинком к себе и прижал мизинцем к ладони, успев сделать это в последний момент и не поранить Паблиуса Андроникуса, который, победно и сердечно схватил мою руку. Чино, Лекчио и Петруччо, подскочили ко мне следом, от души хлопая меня по спине и поздравляя со вступлением в труппу. Наконец, и сам антрепренёр, схватив мою руку, тепло пожал её.

— Добро пожаловать в компанию Бутса Бит-тарск, — огласил он. — Однако, прошу помнить, что мы не обычная труппа. Присоединившись к нам, Вы приняли на себя серьезную ответственность и ещё более серьезные обязанности. Смотрите же, теперь Вы изо всех сил должны пытаться соответствовать нашим высоким стандартам.

— Я постараюсь, — заверил я его.

— Однако у нас появилась проблема, — сказал Бутс своим коллегам.

— И какая же? — поинтересовался долговязый Петруччо.

— Где он будет жить? — спросил Бутс. — У меня, признаться, нет никакого желания делить фургон с кем-то, кто так ловко обращается с ножом.