Каролина Кейрен - Отступники

–Нет, просто поинтересовалась,– пожимаю плечами и торопливо перевожу тему.– У вас поменялись планы? Мне казалось, моё пребывание в этой комнате выйдет чуть более долгим. А теперь ты сказал, что не вернусь.

–Это ещё не решено,– отвечает после недолгого молчания. Теперь он идёт немного спокойнее и не прожигает недоверчивым взглядом.– Стив хочет поговорить с тобой. Несколько часов назад он раскопал что-то интересное.

–Несколько часов?

Сколько же времени прошло с нашей последней встречи? Спутник чуть раздражённо поводит плечом.

–Тебе требовался отдых.

Боясь вызвать более сильное недовольство, остаток пути иду молча. Прошлый маршрут практически выветрился из памяти, и всё-таки я уверена, что сегодня путь изменился. Лампы в некоторых коридорах особенные, включаются, реагируя на движение. Оставшись в нескольких шагах позади, они гаснут, возвращая полумрак. Они не загораются за нами, и всё же меня преследует настойчивое ощущение, что кто-то движется следом. Но обернувшись несколько раз, не улавливаю движения.

–Сюда.

Фил, наконец, останавливается и указывает на одну из дверей. Окидывает меня ещё одним взглядом, на этот раз несколько снисходительным.– И загляни в шкафчик. Там форма, новая, не распакованная. Найди по размеру подходящее что-то. А то смотреть жалко.

К щекам резко приливает кровь. Недобро прищурившись, смотрю несколько секунд на заблудшего, а потом демонстративно хлопаю дверью. Его слова задевают сильнее, чем могла бы подумать.

Но под тёплыми струями обида понемногу уходит, и каждая клеточка наполняется свежей энергией. В лагере тоже были душевые кабинки – деревянные, и вода выливалась из установленных наверху бочек. Между шкафами замечаю узкое, но высокое, в полный рост, зеркало. В первый раз с начала изгнания вижу себя. И не узнаю. Сколько времени прошло? Я давно сбилась со счёта. Не меньше двух месяцев. Близится осень. Со стеклянной поверхности смотрит в упор незнакомая девушка. Чётко прорисованные скулы, повзрослевший взгляд, загорелая кожа. Черный обтягивающий костюм скрывает многочисленные порезы и синяки, только на шее выглядывает царапина. Волосы всё же остригла: ножницы нашлись на одной из полок. Теперь на голове короткий непривычный ёжик, провожу ладонью – пригибаются мягко прядки. Вспомнив, закатываю правый рукав. Татуировка на месте. Не побледневшая, не выцветшая. Опускаю рукав обратно. Пора идти. Ботинки оставляю прежние, крепкие и удобные, не хочется их менять на другие. Зашнуровываю и выхожу. Старую одежду не без опаски оставляю в контейнере: надеюсь, он предназначен для стирки, а не для свалки. Хотя она и обтрепалась, всё равно жалко. Перед глазами по-прежнему стоит отражение. Заблудшая, вылитая заблудшая, только шлема не хватает.

–Готова?– Фил окидывает меня довольным взглядом.– Вот теперь как человек выглядишь. Но идём же, Стив никогда не отличался особым терпением.

Коридоры, лестницы, чуть подрагивающие стены подъёмника. Здание действительно огромное, но что угнетает сильнее всего – так это отсутствие людей. Почему мы не встретили никого на своём пути? Сколько вообще человек живёт здесь? Не скрываются же они, в конце концов? И спросить не у кого, спутник явно не намерен отвечать на вопросы. Он задумчиво изучает свои ногти, словно в первый раз видит, и демонстративно не обращает на меня внимания. Хорошо хоть в голову не лезет больше.

На этот раз меня приводят не в зал, где собирался совет, а в одну из комнат. Гораздо меньше зала, и всё же просторнее той, куда меня недавно поместили. Она отдалённо напоминает больничную палату. Основное место уделено регулируемой лежанке, возле неё стул на одной ножке с колёсиками и длинный стол, заставленный приборами. Над столом, склонившись, стоит Стив и листает какие-то бумаги. В открытую нами дверь проникает полоса света, ложится на стол. Стив на секунду поднимает взгляд, кивком указывает на лежанку.

–Располагайся.

И вновь углубляется в чтение. Фил мнётся на пороге.

–Я пойду?– спрашивает, наконец, без особой уверенности в голосе.

–Да, иди,– отмахивается Стив.– Ты мне больше не нужен. Хотя постой,– он распрямляется, устало трёт виски.– Оставь свою пластину. Без неё, сам понимаешь, руки связаны. А свою так и не нашёл. Странно.

–Странно,– эхом отзывается Фил. Но выполняет просьбу и уходит, плотно прикрыв дверь. Стив вертит пластину в руках и поворачивается со вздохом ко мне.

–Фил обещал вытащить датчик.

–Вы не согласны с его решением?

–Почему же?– заблудший пожимает плечами.– Я не злодей и не желаю тебе зла. Даже если бы ты сама не заговорила, его убрали бы. Но у меня к тебе просьба. Одна небольшая просьба.

–Какая?

–Видишь ли,– он медлит, словно подбирая слова.– Датчики – дело, которым я занимаюсь всю жизнь… сознательную. Твой случай представляет для меня интерес. Жаль упускать такой шанс. Надеюсь, у тебя не будет возражений против нескольких экспериментов?

–Экспериментов?

Вид Стива пугает. Что-то подсказывает, вопрос задан чисто символический. Либо я принимаю правила игры и делаю вид, что добровольно даю согласие, либо согласие дадут за меня – сам Стив. Да, если верить услышанному, мой случай уникальный, и я могу оказывать сопротивление. Но ведь я не умею контролировать этот процесс. И теперь мне не кажется странным побег Ламы. Не знаю, хватило ли бы у меня духу на такой поступок, всё же нужно быть не только отчаянно смелым, чтобы ребёнком уйти в кишащий опасностями лес, но и немного сумасшедшим. Но и жить изо дня в день в гнетущей атмосфере, в постоянном страхе… Даже я задумываюсь о том, как выбраться отсюда. И это только второй день.

–Я согласна,– с трудом выдавливаю из себя.

–Прекрасно,– почти равнодушно отвечает Стив. Но в его глазах его на секунду зажигается безумный огонёк. Внутри поднимается волна жара – от страха, и всё сжимается.– Ложись, ботинки можешь снять. Поставь сюда.

Забираюсь на лежанку. Лёгким хлопком по коленям заблудший приказывает вытянуть ноги и присоединяет ко мне проводки. Как ветви плюща окутывают они меня с ног до головы.

–Не дёргайся. Если почувствуешь боль или захочешь что-то сказать, сожми ладонь. Да, вот так.

Вращать головой нельзя, остаётся смотреть в потолок. Рядом Стив шумно опускается на стул, тот немного оседает под весом мужчины. Сначала ничего не чувствую, а потом на лицо будто мягкая ткань опускается, придавливает веки, но не больно. Перед глазами повисает светлая дымка, а в теле ощущение лёгкости, как в гамаке покачивает. На секунду возникает желание нащупать опору рукой: показалось – повисла в воздухе и вот-вот упаду. В висках больно пульсирует кровь.

–Тише, тише,– звучит внутри меня голос.– Не бойся.