Анна Невер - Обжигающий след

– Мне нечего прощать. Каждый волен разделять или не разделять чужое мнение, – осторожно коснулась плеча мужчины. Вот он – подходящий момент, чтобы расспросить, как справиться с ночными видениями.

Скрипнул порог, и в комнату порывом ветра влетел Витер.

– Здрасте, – крякнул он. Стрельнул сердитым взглядом на девичью руку, так беспечно лежащую на плече гостя.

Филипп поднялся, и мужчины приветствовали друг друга короткими кивками.

– Простите, что помешал вашему разговору, – пробасил Крохов.

В отличие от слов тон его нельзя было назвать вежливым.

– Я ожидал увидеть Тису Лазаровну в одиночестве. Но, как вижу, ошибся.

– Людям свойственно ошибаться, – улыбнулся вэйн.

Лицо старшины принялось стремительно багроветь. Предвидя грозу, колдун добавил:

– Но я уже собирался уходить. Тиса Лазаровна, смею надеяться увидеть вас вскоре на озере. Антонина Сергеевна готовит лодочную прогулку.

Витер обернулся к Тисе, в черных глазах его читалось нетерпение.

– Останьтесь, прошу вас, вы еще не допили чай, – радушно предложила хозяйка вэйну. – Вас, Витер Дмитриевич, если желаете, тоже прошу присоединиться.

Филипп еще раз взглянул на старшину, что скалой застыл посреди гостиной, и покачал головой. Голубые очи взирали с сожалением.

– Передайте Камилле Сановне, что блинчики мне показались изумительно вкусными. Счастлив был побывать у вас в гостях.

Спиной ощущая напряжение, исходящее от Крохова, Тиса проводила колдуна до порога. Толпа зевак, поджидавших его у крыльца, увеличилась вдвое. Девушка рассчитывала ускользнуть от старшины в толпу, но тот разгадал ее намерение и удержал за локоть.

– Тиса Лазаровна, я всю неделю мечтал с вами встретиться и поговорить, – прошептал он ей на ухо.

Войнова поймала на себе множество любопытных взглядов: Уля и несколько девиц из прачечной следили за ними.

– Поговорить? Согласна поговорить. Я слушаю, – она с удовлетворением наблюдала растерянность на лице Витера.

Он оглянулся.

– Народу много.

– Сожалею.

– Ну хорошо, – ноздри мужчины раздулись, он словно готовился к прыжку. – Этот поцелуй в саду…

У Тисы округлились глаза. Оглянулась – не слышал ли кто это непотребство?

– Пройдемте в дом, – сдалась она.

Старшина мрачно усмехнулся.

Девушка намеренно перенесла разговор в библиотеку, зная, что скоро отец поднимется в свой кабинет. Витер это тоже понимает и не будет распускать руки.

– У вас есть минута, – предупредила, как только они оказались в стенах читальни.

– Что здесь делал этот столичный хлыщ?

– Вам не должно быть до этого никакого дела, – холодно произнесла девушка, сплетя руки на груди.

– У меня есть дело до всех пребывающих на территории части, – гаркнул старшина и тут же сбавил тон. – Но я о другом… Я всю неделю думал о вас. Ваш поцелуй…

Войнова возмутилась:

– Вы имеете наглость утверждать, что это был мой поцелуй? Я до сих пор жалею, что не влепила вам пощечину.

Мужчина придвинулся к ней, повернув щеку для удара.

– Вы можете сделать это сейчас, Тиса Лазаровна, – сказал он с мрачным видом. – Врежьте мне. Я готов понести наказание за вольность.

Девушка смутилась. Какое-то время они просто молча глядели друг на друга.

– Я не верю, что безразличен вам, – глухо и властно произнес Витер. – Но, кажется, вы не поняли. Мне не нужна интрижка. Я хочу, чтобы вы были моей женой. Законной женой.

Старшина медленно опустился на одно колено.

– Выходите за меня, Тиса.

Она от удивления аж рот открыла.

Не дождавшись ответа, Витер поднялся.

– Я понимаю, что вам нужно все обдумать, – произнес он, – и не тороплю с ответом. Уверен, капитан одобрит наш союз. Нужно только ваше согласие.

Старшина хотел еще что-то добавить, но вместо этого поклонился и покинул библиотеку, оставив капитанскую дочь в глубоком смятении.

Остаток дня и полночи Тиса промариновалась в собственных мыслях. Не в силах больше нести эту ношу в одиночку, она на следующее утро засобиралась к Ганне. Прогулка пешком и голову освежит.

Домик Лисовых с деревянной мансардой едва виднелся за разросшейся сиренью. Подруга встретила ее с удивлением.

– Я ненадолго, на чай не останусь. Просто надо посплетничать.

– Заходи.

Ганна внимательно вглядывалась в лицо гостьи, пытаясь угадать, что ее привело.

Девушки вошли в дом, минули лестницу, ведущую на мансарду. Оттуда доносилось пение Симона, больше похожее на мычание.

– Муж сейчас в мастерской с младшим – ложки расписывают, – объяснила хозяйка. – А Лукашка в храме.

– В храме?

– Ты же не знаешь. Он ходит в воскресную школу к Доломее, хочет в семинарию поступать. Сам так решил.

– Молодец какой.

– Только семинария ближайшая аж в Каповецке. Откуда мы с Симоном деньги возьмем, не знаю, – вздохнула Ганна. – Конечно, надо сразу сказать сыну, чтобы не мечтал, но никак не соберусь с духом. Он так увлечен.

Пройдя по темным переходам дома, девушки вошли в комнатку, тесную, но идеально убранную. Кровать заправлена без единой складки, подушки уложены друг на друга пирамидой и накрыты кружевным покрывалом. На трюмо с резными ножками – порядок, какого Тиса у себя не знала. Стену над кроватью украшала картина Симона – Единый, жертвующий свою кровь ради появления жизни на Хорне. Бог у художника получился полноватым и розовощеким, с радостью отдающим последнюю каплю. Святая Пятерка присутствовала лишь символически, как часть орнамента в ореоле Единого.

– Здесь нас никто не потревожит, – Лисова убрала со стула корзинку с рукоделием.

– Ганяша, кто пришел? – послышался старческий голос из глубины смежных покоев.

– Ко мне, ба. Отдыхай.

Девушки присели у окна.

– Ну, рассказывай, – сказала хозяйка, видя, что подруга медлит. – Это связано с оберегом для Зои, да?

Тиса мотнула головой.

– Витер мне сделал предложение, – прошептала она.

Лисова прикрыла улыбку рукой:

– Да ты что! Как? Когда? – а потом внимательно слушала и не перебивала, пока ей рассказывали все подробности, начав с украденного поцелуя и закончив сценой в библиотеке.

– Ну поздравляю! Наконец-то! Не зря он с тебя глаз не сводил.

– Ты что, оправдываешь его нахальство? – поразилась Войнова.

Ганна пожала плечами, улыбаясь во весь рот.

– По-другому тебя, видимо, не возьмешь. Ты же у нас как крепость.

От кого угодно, но от нее Тиса такого не ожидала.

– Подожди, – Лисова нахмурилась. – Что ты ему ответила?

– Он дал мне время на размышление. Я собираюсь отказать. Если бы тогда это сразу сделала, сейчас бы не тяготилась неопределенностью.

Ганна огорченно свела брови.

– Не торопись, все обдумай. Неужели он тебе ни капельки не нравится?