Анна Невер - Обжигающий след

Тиса благодарно улыбнулась.

– Он любит тебя? – неожиданно спросила подруга.

Ответом ей стал медленный кивок.

– Так и сказал?

– Не этими словами, но да. Знаешь, – произнесла Тиса, не подозревая, как светится ее лицо от одной мысли о шкалуше, – с ним я чувствую себя ребенком. Порой мне кажется, что не он, а я младше на десять лет.

– Ты уедешь. Он заберет тебя.

Тиса накрыла ладонью ее руку.

– Думаю, об этом говорить слишком рано.

Ганна усмехнулась, недоверчиво глядя на подругу, а та не смогла скрыть смущенную улыбку.

Наговорившись, девушки стали прощаться. Войнова проводила гостью за ворота и повернула обратно, придерживая рукой хлопающую на ветру юбку. Мимо проследовала группа солдат.

– Там были волки, – донесся до Тисы обрывок разговора. – Огромные!

Прислушавшись, девушка чуть не споткнулась о поросенка. Что там о волках? Но солдаты уже удалились настолько, что и слов не разобрать. Тиса забеспокоилась. Вспомнился вчерашний вой, что они с Трихоном слышали. Ведь он вполне мог быть волчьим. Девушка поднималась по ступеням крыльца, когда позади нее лязгнули ведрами новобранцы Камиллы.

– Целая стая! – громко шептал один из них.

– Ага. Не меньше дюжины.

Войнова резко обернулась, и юноши остановились: из ведра под ноги капитанской дочери выплеснулась колодезная вода, омыв носки ее ботинок.

– Ой, прощеньица просим, – стушевался широкоплечий Федот.

– Ничего, – отмахнулась. – Вы, кажется, говорили что-то о волках? Что случилось? Кто пострадал?

Парни встрепенулись, поставили ведра, подбоченились, предвкушая возможность похвалиться осведомленностью. И заговорили, перебивая один другого.

– Ужель не слыхали, Тиса Лазаровна? Станица приметила стаю в лесу недалеко от перевала! Всю ночь, говорят, выли. Пошли шукать, а там…

– Все волчары как один дохлые! – подхватил Егор. – Только шкуры да костяки от них остались.

– Видать, заразная хворь свалила.

– Странно, – протянула Тиса.

– Ага, – кивнул Федот.

– Но нам-то от этого только лучшей, – засмеялся Егор, довольный произведенным впечатлением на девушку. – Клыки у них что шипы грабельные. Во такие! Таким толича на клык попадешься – хребет сломают. Вот у нас в деревне случай-то был. Сосед мой Лукич в Небелов день упился, дурак, и решил срезать путь через лес. Да так и сгинул – волки загрызли. Нашли потом его шапку да армяк разодранный в снегу.

Поблагодарив новобранцев, Тиса быстро ретировалась восвояси, пока еще что-нибудь эдакое не поведали из доброты душевной. Надо же. Ну хорошо, что не люди пострадали, а стая отчего-то издохла. Войнова поймала себя на мысли, что ей жаль зверей. А то, что эти звери не так давно чуть было не схарчили ее на обед…

Впрочем, вскоре она забыла о волках, занявшись насущными делами. Пасмурный день заставил пересмотреть вещи в шкафчике. Летние платья сменились на осенние и зимние свитера и юбки. На полке полноправно разместились шерстяные платки, шарфы и перчатки. А из сундучка на дне шкафа теперь дружно выглядывали теплые вязаные носки. Лишь одно легкое платье хозяйка пока не спрятала, боясь его помять, – платье, сшитое Комаровой. Она с улыбкой потрогала кружева, вспоминая восхищенный взгляд Трихона, когда он увидел ее в этом наряде. Нет, это платье пусть повисит пока здесь.

Закончив у себя в комнате, Тиса взялась за мужской гардероб: она проводила такую ревизию от сезона к сезону, пока капитан отсутствовал, руководя тренировками на плацу. А потом он делал вид, что не замечает перемены в собственном шкафу.

Наведя порядок в вещах отца, Войнова отобрала тройку сорочек, требующих починки, и уже собиралась покинуть спальню родителя, когда ее привлекла свисающая из выдвижного ящика тумбы цепочка. Тиса потянула за нее и вытащила медальон, который маятником закачался в ее руке. Затаив дыхание, она положила подвеску на раскрытую ладонь и подняла створку, прекрасно зная, что увидит. С портрета на нее глядела женщина. Пышные курчавые волосы спадали на ее плечи, медовые глаза лучились, а на губах светилась печатью тайны еле заметная улыбка. Какое-то время Тиса рассматривала родные черты. Оказывается, медальон все это время был у батюшки, а она думала, что давно утерян.

Голову заполнили картинки из прошлого… Неожиданно для себя девушка поняла, что они уже не вызывают былую горечь. Прошлое отпустило, словно повзрослевший ребенок любимую куклу. Настоящее, тесно связанное с Трихоном, заполнило былую душевную пустоту.

– Мама, я так счастлива с ним, – прошептала Тиса, улыбаясь и даже не подозревая, насколько при этом похожа на ту, что изображена была на портрете.

– Ты отправилась на край империи. Оставила родительский дом, подруг, чтобы быть рядом с мужем. Ведь так? Любовь – это жертва, говорила ты. «Легко впасть во зло, но трудно пронести факел любви сквозь время, согревая его теплом ближних своих», – девушка погладила рамку медальона. – Сейчас я точно знаю. Я хочу пронести этот факел с ним, мама. Пусть даже мне придется стать причиной сплетен. И покинуть родной край.

Какое-то время дочь еще рассматривала портрет, затем поцеловала и вернула подвеску на место.

Расположившись в гостиной, Войнова починила прохудившиеся рубашки, пришила пару пуговиц. Затем понесла сорочки в прачечную, ощущая душевный подъем от приближения вечера и скорой встречи с Трихоном. Завернув за угол корпуса, Тиса резко остановилась и попятилась назад. У порога в общую баню Витер отчитывал подчиненного и, слава Единому, при этом стоял спиной к ней.

– Где он? – пытал солдата старшина. – Только посмей мне соврать, Дворов!

– Никак не знаю, Витер Дмитриевич, – рыжий детина вытянулся перед старшим по званию.

– Лжешь! Где Якшин, я спрашиваю?

Василь молчал.

– Дружка, значит, решил покрывать? А ну-ка пшел монатки собирать! – рассвирепел старшина.

– Как монатки? Куда монатки? – заныл Василь.

– Туда! Полетишь из части к ядрене матрене! Понял?!

– Только не выгоняйте меня, пожалуйста, ваше благородие! – взмолился Василь. – Я ж говорю: он, верно, курить вышел.

– Ты меня за дурака держишь, что ли?! – взбесился Крохов.

Тиса скрылась за углом как раз вовремя – старшина повернул голову, но не заметил ее. Посмотрев на рубашки в своих руках, девушка решила, что лучше отнесет их позже. Чувствуя досаду, вернулась в дом. Значит, Трихон без спросу покинул часть, и Витер об этом знает. Плохо.

Но по-настоящему забеспокоилась она, когда шкалуш не появился в обычное время, отведенное для прогулки вдвоем. В гостиной Тиса поочередно глядела то на циферблат на запястье, то в окно, за которым уже вечерело. Прождав тщетно пару часов, хозяйка прошла на кухню. Стряпуха коротким ухватом сняла с печной плиты горшок.