Анна Невер - Обжигающий след

Агап заварил снадобье из ряски, подробно проговаривая рецепт. Помощница слушала вполуха, с умным видом кивая. Мысли то и дело возвращались к услышанному разговору в библиотеке и приводили ее в рассеянность. Следующие три часа, оставив Бореньку под присмотром Глафиры, лекарь и капитанская дочь посвятили тому, чтобы обойти семьи с детьми и напоить малышей лечебным отваром.

Когда же Тиса освободилась, скорее поспешила на чердак. Поджидая ее, Трихон курил, сидя на подоконнике согнувшись в три погибели – иначе в этом окошке не поместишься. Ноги высунул на крышу и, похоже, совершенно не обращал внимания на моросящий дождь. Девушка тихо подошла и коснулась плеча новобранца. Трихон склонил набок голову и потерся щекой о ее руку.

– Ты здесь, – с его лица слетела задумчивость. Парень развернулся и поднялся. – Как я рад тебя видеть, – произнес так, словно с ее приходом ему стало легче дышать.

Они потянулись друг к другу, и Тиса обвила руками шею юноши, не в силах сдержать улыбку от радости встречи.

– Я все слышала. Ты теперь у Кубача в подразделении. Это хорошо, – прошептала она. – Но что заставило отца тебя перевести?

– Кубач Саботеевич заступился, – Трихон погладил волосы девушки. – По его мнению, мой бывший командующий привносил в служебные отношения личную неприязнь и поэтому не мог адекватно оценивать поступок подчиненного. Об этом он и сказал твоему батюшке. В доказательство припомнил драку на Горке.

Тиса огорченно цокнула языком.

– Витер теперь этого так не оставит.

– Мне не привыкать.

– А эти несчастные каторжники. Я так поняла, они сгорели? Это правда?

– Похоже на то, – Трихон отвернул лицо, глядя на пучки подвешенных к потолку лекарственных трав.

– Боже, какая ужасная смерть… – Сердце ее заныло от жалости к незнакомым людям. – Отец поехал туда…

Трихон снова взглянул на девушку, собирался что-то сказать. Вместо этого опустил голову, взял ее ладонь в свои прохладные руки и погладил большими пальцами по гладкой коже. Затем поднес к губам раскрытую ладошку и поцеловал.

Тиса улыбнулась, провела рукой по ершистому чубу.

– Я заступаю в станицу.

– Ты? – удивилась она. – Но еще не прошло полгода, как ты в части. Новичков туда не берут.

– Старшина решил, что я готов к службе на заставе, – юноша пожал плечами. – Поэтому скоро мне придется уйти.

Он посмотрел ей в глаза.

– Сейчас? Ты уходишь прямо сейчас? В эту ночь?

Парень кивнул. Войнова погрустнела. Четыре дня без любимого – это не то, о чем она мечтала. Заметив ее настроение, Трихон нежно притянул девушку к своему телу.

– Ты будешь меня ждать?

– Ты знаешь, что да, – вздохнула Тиса.

– Тогда мне все по плечу. – Он коснулся губами ее виска, и она потянулась навстречу ласке.

Дождь усилился и заколотил по деревянному карнизу, но двоим хватало тепла, чтобы обогреть сердца.

Стоит лишь поразиться, как быстро распространяются слухи. Уже на следующий день все кому не лень в части судачили о погибших беглых. Тиса избегала этих сплетен, как могла, чтобы лишний раз не дразнить дар, который в эту ночь, надо сказать, вел себя смирно и видениями не тревожил. От осознания, что она не увидит Трихона в ближайшие дни, мир слегка потерял краски. И этому способствовал хмурый денек. Дождь уже не лил, но двор наводнили лужи, которые приходилось обходить, играя с жадной грязью в перетягивание калош.

Травница намеревалась до обеда, как и планировала, заняться приготовлением силуча, но дед Агап куда-то запропастился. Глафира не смогла ответить, где он. Лишь сказала, что старик быстро собрался и ушел, наказав заботиться о малыше. Женщина пожаловалась, что, присматривая за ним, не успевает приготовить обед. И помощница лекаря осталась в приемной с маленьким пациентом. Болезнь еще не полностью его отпустила. Тиса покачивала ребенка на руках и поила его отваром.

– Мама? – еле слышно произнес робкий мальчик.

– Мамочка твоя на работе, Боренька, она скоро придет. А ты знаешь сказку про оборотня и семерых козлят?

Мальчик кивнул. Значит, Агап уже успел рассказать ему единственную сказку, которую хорошо знал.

– А про петушка и горошину?

– У-у, – малыш отрицательно покачал головой.

– Ну тогда слушай…

Глафира управилась по хозяйству и, вернувшись, нашла ребенка спящим на руках девушки.

– А я думала покормить ангелочка, – прошептала женщина, глядя на его нежное личико. – Ну, раз уснул, пусть поспит, болезный. Иди-ка сама пообедай. Я уж тут теперь справлюсь.

Тиса осторожно уложила мальчика на койку, прикрыла козлиной шкурой. Затем решила последовать совету. Лекарь возвращаться не спешил, а она и в самом деле успела проголодаться. Видимо, организм понял, что зима не за горами, и начал запасаться впрок. Вернувшись в свою кухню, молодая хозяйка подосадовала, что снова наткнулась на разговор о дахмарцах. Она прислонилась плечом к дверному косяку, сплела руки на груди.

– Погорели, – шептал Егор пораженной стряпухе. – Слыхал, от каторжников ничего, почитай, не осталось. Но самое странное, Камилл Санна, что одежа-то почти целехонька осталась. А под ней – обугленные кости.

– Это как же так? – охнула та, забыв о скалке и лепешке на столе.

– Агась, и черепушки подле лежат голенькие.

– Святая Пятерка, спаси и помилуй! – осенила себя святым знамением кухарка.

– Хватит сочинять, – шикнула на новобранцев Тиса.

– Это я-то сочиняю? – обиделся Егор. – За что купил, за то и продаю.

Девушка усмехнулась.

– Вот вы, Тиса Лазаровна смеетесь, а оно все чистая правда, – Федот решил поддержать товарища. – Мы сами все слышали от Гришки, а тот от Струнникова…

– А Струнников еще от кого-то, – продолжила капитанская дочь. – Вы, кажется, за водой собрались? – кивнула на пустые ведра в их руках.

– Угу, – промычали парни.

– Ну так идите, – она повернулась к стряпухе. – Камилл, а что у нас на обед?

– Так лапшичка на бульончике курином, – очнулась кухарка. Она накрыла стол и через некоторое время направилась с пустой авоськой в погреб за картошкой.

Тиса обедала, втягивая в себя горячую лапшу, и вспоминала вчерашний разговор с Трихоном. Как ни печально было слышать о гибели каторжников, но теперь лес не представлял опасности. И можно было бы самой навестить древоеда, пока шкалуш в станице. Вчера на прощание она сказала об этом Трихону, однако он попросил ее подождать. «Пока до конца не станет ясна причина гибели дахмарцев», – объяснил парень. И она ничего не смогла сказать на это. Не говорить же, что знает причину – беглых погубил лесной пожар. Это значило бы признаться в своем безумном даре. А к этому Тиса была еще не готова.

Войнова заскребла ложкой по пустой тарелке. Оставалось надеяться, что отец сегодня-завтра огласит причину смерти беглых, и тогда можно смело, не нарушая обещания дорогому человеку, отправиться к древоеду. С этой мыслью она понесла посуду в кухню и, пока кухарка не вернулась, вымыла свою пару тарелок в мойке. В столовой послышались шаги Камиллы, а затем требовательный голос отца: