Анна Невер - Обжигающий след

Стук в косяк вырвал ее из мучительных размышлений. Камилла принесла кружку со снадобьем.

– Выпей, милая. Тебе полегчает.

Безропотно приняла и залпом выпила. Покривилась. Какая гадость! На зубах скрипел песок. Что там Агап намешал для нее?

Отставив пустую кружку на тумбочку, девушка легла. Ее знобило. Камилла заботливо укрыла ее и на цыпочках покинула комнату. Скоро одеяло – или лекарство? – согрело, ноги налились горячей кровью. Затем руки. Пальцы закололо как после онемения. Последней огнем вспыхнула голова. Обострилось зрение, а сердцебиение участилось. Тиса взглянула на высаженную дверь и поднялась с кровати.

– Камилла! – крикнула она, выглянув на лестничную площадку. – Какого дракона эта дверь еще не на петлях?! Сейчас же пусть починят, оболтусы!

Через пять минут в комнату протиснулись здоровяки-новобранцы, Егор с Федотом. Промямлили свои дурацкие липовые соболезнования и, ухватив тяжелую дверь с двух сторон, попытались подтащить ее к косяку. По пути ноша сорвалась с рук и грохнула об пол. Это разозлило молодую хозяйку.

– Пошли прочь! – она схватила гребень со столика и швырнула его в парней. – Вы развалите мне комнату! Чтоб вам провалиться!

Гребень стукнулся о косяк.

– Вандалы!

Пригнув бритые головы, новобранцы исчезли с шепотком: «С горя, видать, помешалась».

– Я вам покажу «помешалась»! – капитанская дочь двинула ногой табурет. Злость распирала ее изнутри.

Что это с ней? Войнова достала успокоительную настойку из тумбочки, глотнула. Бесполезно. Все вокруг раздражало. В дверях снова появилась Камилла и осенила себя святым знамением. На крики из библиотеки спустились Витер, Климыч и Гор.

– У девочки истерика! – пролепетала кухарка подошедшим мужчинам. – Надо Агапа Фомича позвать.

– Не надо, – схватил ее за руку Зарай Климыч. – Я слышал, в горе нужно давать выход эмоциям, а не подавлять их. Сейчас она покричит, зато потом станет легче.

Камилла, сглотнув, кивнула.

– Что вам надо от меня? Оставьте меня в покое! – накинулась на любопытных Тиса и тут же мрачно расхохоталась от вида вытянутой рожи Витера.

Камилла снова наложила звезду на себя.

– Вы не на нас злитесь, милая, – сказал начальник таможни, – а на того, кто виноват.

Тиса вспомнила о кольце. Лицо ее искривила злость.

– Трихон! – она ударила кулаком по сосновому столику, и все его содержимое тотчас подпрыгнуло.

– Что еще за Трихон? – таможенник обернулся к старшине.

– Шкалуш, – процедил Витер.

– Так-так, – вкрадчиво заговорил Климыч, подавшись вперед. – Это его вещица, милая?

Увидев кольцо, Тиса ощутила себя степным быком, которому показали алую тряпку. На висках запульсировали жилки с бурлящей кровью.

– Лжец! – из девичьего горла вырвался рык.

Таможенник бросил на Крохова многозначительный взгляд.

– Похоже, мы нашли отступника. Тиса Лазаровна, вы же умная женщина. Вы понимаете, что этого человека нужно срочно найти? Скрывая его местонахождение, вы тем самым рискуете жизнями неповинных людей! Ваш отец погиб, пытаясь поймать убийцу!

При последних словах капитанская дочь уже не владела собой. Она громко завыла. Камилла трижды осенила себя святым знамением, не переставая охать.

– Где он? Вы знаете?

– В сарае у заброшенной мельницы! В шесть! – слова вырвались из ее горла, ободрав гортань.

– Крохов, бери лучших людей. Пяток, не больше. И ходу к мельнице, – распорядился Зарай Климыч. – Подождем у норы бешеного лиса. Времени мало.

Наверное, так сходят с ума. Ей хотелось от боли и злости крушить все вокруг. Вцепиться когтями в эти ненавистные рожи. А больше всего – в лицо того, кто так обошелся с ней.

– Я хочу быть там!

– У вас будет такая возможность, Тиса Лазаровна. У меня есть план. Пусть только нам улыбнется удача, – потер руки Климыч.

Смеркалось. В другой раз Войнова уже закуталась бы в шаль, спасаясь от сырости осеннего вечера. Но сейчас она ощущала лишь жар во всем теле. Удивительно, как пар от нее не шел. Шестеро человек пробрались к сараю с тыла и, выломав пару трухлявых досок в его стенке, проникли внутрь. Ожидание оказалось болезненно невыносимым, дыхание затаившихся за спиной военных раздражало так, что хотелось разнести эту гнилую развалюху в щепы. Прошли минуты, прежде чем послышались еле слышные торопливые шаги. Военные затаили дыхание. Дверь сарайчика распахнулась, скрипнув ржавыми петлями.

– Тиса?

Шкалуш ступил на прелые опилки, ковром устилающие пол, и загородил своей фигурой свет. Увидев девушку, он облегченно улыбнулся и протянул к ней руки. Блеснули в темноте каменные оковы и как живые, лишь коснувшись тела вэйна, сами обхватили мужские запястья. Трихон вскинул брови, в глазах его проявилось удивление. Стиснув до скрежета зубы, Тиса отвернулась. В ту же секунду из-за ее спины на вошедшего навалились пятеро военных.

– Поймался, голубчик, – воскликнул Климыч.

– За мной должок, – клацнул зубами Витер и врезал шкалушу кулаком в скулу.

С ликующим ревом солдаты выволокли пойманного из сарая на поляну, где не так давно Тиса грела ноги у костра и изливала лжецу свою душу. Наивная безмозглая ворона! Девушка почувствовала, как новая волна гнева корежит ее изнутри.

Спеленав шкалуша толстой веревкой, военные подсекли ноги парня, и тот упал на колени. Но он не переставал выворачивать шею, следя взглядом за Тисой, с остервенением пинающей угли старого кострища.

– Молодец, девочка. Отлично справилась, – похвалил капитанскую дочь Зарай Климыч, растянув усы-гармошку. – Что, не понимаешь еще, в чем дело, милок? А я тебе объясню. – Он достал из-за пазухи кольцо с василиском и поднес к лицу горца. – Это же твоя игрушка? Не так ли?

Войнова замерла, затем обернулась на пленного в ожидании ответа.

Шкалуш взглянул на украшение и поморщился.

– Отвечать! – рыкнул Крохов, ткнув кулаком в спину новобранца.

Трихон поднял на девушку глаза.

– Кольцо мое, Тиса. Но, прошу, не суди поспешно… Я не отступник.

Серые глаза старались убедить, и что-то внутри ее дрогнуло. Какая-то часть ее разума отчаянно хотела ему верить.

Но в этот момент лицо парня вдруг начало меняться на глазах. Погрубела юношеская гладкая кожа, проявились жесткие скулы, виски посеребрились, а на лбу вырисовалась горизонтальная морщина. Следом изменению подверглось тело: добавился рост, грудная клетка расширилась, расправились плечи. Плетеное цветное ожерелье на шее вэйна расщепилось на несколько шнурков. Шкалуш словно за несколько секунд состарился на пару десятков лет. Лишь глаза остались прежними.

«Вэйн! – зашептали военные. – Отступник!» Заметив перемены в своей внешности, преобразившийся шкалуш с досады покачал головой.