Гарт Никс - Сабриэль

Оселок снова отвел взгляд, и Сабриэль почувствовала некое смущение или недоговоренность. Значит, грядущее объяснение окажется в лучшем случае полуправдой.

– Я плохо помню, – медленно проговорил юноша. – Хотя постепенно память проясняется. Я – стражник… был стражником. В королевской страже. На королеву напали… засада у… у подножия лестницы. Помню бой, я сражался и мечом, и магией Хартии – мы там все были маги Хартии, вся стража. Я думал, нам ничего не грозит, но… нас предали… потом… я оказался здесь. Не знаю как.

Сабриэль внимательно слушала, гадая, сколько в его словах правды. Скорее всего, память юноши и впрямь повреждена. Возможно, он и в самом деле был королевским стражником. Вероятно, он установил ромб защиты… и поэтому враги сумели захватить его в плен, но не смогли убить. Но почему они просто-напросто не дождались, пока чары развеются? Зачем понадобился такой странный способ пленить простого стражника? И, что еще важнее, как именно носовая фигура попала в это надежно защищенное место?

Сабриэль отложила все эти вопросы на потом, потому что в голову ей пришла новая мысль. Если юноша и в самом деле состоял в королевской страже, значит королева, которую он охранял, умерла по меньшей мере двести лет назад, а вместе с нею и все, кого он знал.

– Ты долго пробыл в заточении, – мягко проговорила девушка, не зная, как сообщить горькую правду. – Ты… ну то есть ты ведь… я хочу сказать, времени прошло немало…

– Двести лет, – прошептал Оселок. – Ваш прислужник уже рассказал мне.

– Твоя семья…

– Семьи у меня нет, – отрезал он.

Лицо его превратилось в застывшую маску, под стать вчерашней деревянной статуе. Он осторожно извлек из ножен один из мечей и протянул его Сабриэль рукоятью вперед.

– Я хотел бы служить вам, миледи, и сражаться с врагами королевства.

Сабриэль не приняла меча, хотя мольба в голосе юноши тронула ее и девушка машинально потянулась к спасенному. Но уже открытая было ладонь сжалась в кулак, и рука упала вдоль тела. Она оглянулась на Моггета: тот наблюдал за происходящим с откровенным интересом.

– Моггет, о чем ты ему рассказал? – подозрительно осведомилась Сабриэль.

– О положении дел в королевстве в общем и целом, – отвечал кот. – О последних событиях. О нашем спуске сюда, ну, до известной степени. О том, что твой долг как Абхорсена – исправить ситуацию.

– А о мордиканте? О тень-подручных? О воронах-кровавиках? О мертвом адепте, кто бы уж это ни был?

– Не то чтобы, – весело отозвался Моггет. – Я подумал, это все он и сам домыслит.

– Как видишь, – сердито промолвила Сабриэль, – мой «прислужник» не был с тобою вполне честен. Я росла по ту сторону Стены, в Анцельстьерре, так что я очень слабо представляю себе, что происходит. В моих познаниях о Древнем королевстве – сплошные пробелы касательно всего, от географии и истории до магии Хартии. Мне противостоят могущественные враги, и, вероятно, направляет их один из великих мертвых, адепт некромантии. И я тут не для того, чтобы спасать королевство, – я всего лишь пытаюсь отыскать своего отца, настоящего Абхорсена. Так что я отказываюсь принимать твою клятву вассального служения или что-либо в этом роде, тем более что мы едва знакомы. Я буду рада, если ты проводишь нас в ближайшее место, хоть сколько-то приближенное к цивилизации, но я понятия не имею, что стану делать дальше. И будь добр запомнить: меня зовут Сабриэль. Не миледи. Не Абхорсен. А теперь, сдается мне, пора и позавтракать.

С этими словами Сабриэль демонстративно отошла к рюкзаку и принялась доставать овсянку и небольшой котелок. Оселок какое-то время смотрел ей вслед, затем встряхнулся, привесил мечи, надел куртку без рукавов, рукава привязал к поясу и зашагал к ближайшей купе деревьев.

Моггет последовал за ним и некоторое время следил, как юноша собирает сухие ветки и сучья для костра.

– Она правда выросла в Анцельстьерре, – произнес кот. – И не понимает, что нанесла тебе оскорбление, отвергнув клятву. И насчет ее невежества тоже чистая правда. Вот одна из причин, почему она нуждается в твоей помощи.

– Я мало что помню, – буркнул Оселок, свирепо ломая ветку пополам. – Только самое недавнее прошлое. Все остальное – словно во сне. Я не знаю, настоящее оно или нет, было на самом деле или только померещилось. И я вовсе не оскорблен. Моя клятва немногого стоит.

– Но ты поможешь Абхорсену, – отозвался Моггет. Слова его не заключали в себе вопроса.

– Нет, – возразил Оселок. – Помогают равным. Я стану служить ей. Это все, на что я гожусь.

Как Сабриэль и опасалась, беседы за завтраком не получилось. Моггет ушел промыслить что-нибудь себе на перекус, а Сабриэль с Оселком очень мешало то, что котелок был один и ложка тоже одна, так что ели они овсянку по очереди. Но даже учитывая это неудобство, Оселок все больше отмалчивался. Сабриэль накинулась было на него с расспросами, но поскольку отвечал он главным образом: «Простите, я не помню», довольно быстро сдалась.

– Как выбраться из этой шахты, ты, наверное, тоже не помнишь, – раздраженно бросила она после особенно затянувшейся паузы. Прозвучало это так, как если бы староста обращалась к двенадцатилетней нарушительнице дисциплины, – даже Сабриэль это понимала.

– Нет, простите… – машинально начал было Оселок и вдруг замолчал, и уголок его губ дернулся вверх в мгновенном порыве радости. – Погодите! Да… помню! Есть потайная лестница к северу от корабля короля Джанерла… вот только не помню, это который…

– У северного окоема кораблей всего четыре, – задумчиво проговорила Сабриэль. – Отыскать его будет несложно. А не вспомнишь ли ты что-нибудь еще по части географии? Например, что где в королевстве находится?

– Я не уверен, – сдержанно отвечал Оселок, снова наклоняя голову.

Сабриэль поглядела на него и вдохнула поглубже, пытаясь унять гнев, который, угрем шевельнувшись в душе, стал расти и набирать силу. Провалы в памяти она извинить могла, – в конце концов, это следствие магического заточения. Но прилагающееся к ним раболепие казалось ей наигранным. Ощущение было такое, словно плохой актер вымученно играет дворецкого на сцене или даже обычный человек, напрочь лишенный актерских дарований, изо всех сил пытается выдать себя за дворецкого. Но зачем?

– Моггет нарисовал мне карту, – принялась она размышлять вслух, скорее чтобы успокоиться, нежели поддерживая разговор. – Но поскольку он, по-видимому, за последнюю тысячу лет покидал дом Абхорсена разве что пару раз на выходные, воспоминания даже двухсотлетней давности могли бы…

Сабриэль прикусила язык, внезапно осознав, что раздражение опять заставило ее выбрать язвительный тон. Едва она смолкла, юноша поднял глаза, но в лице его ровным счетом ничего не отразилось. Оно казалось вырезанным из дерева.