Гарт Никс - Сабриэль

– Бóльшая часть Стены, Долгие утесы и дом Абхорсена стоят на Южном плато или являются его частью, – пояснил Моггет. – Плато находится на высоте между тысячей и двумя тысячами футов над прибрежной равниной. Собственно говоря, область вокруг Нестоува, куда мы направляемся, в основном ниже уровня моря и была осушена.

– Да, я помню, – подхватил Оселок. – Длинная дамба, насыпные каналы, ветряки, откачивающие воду…

– Вы оба в кои-то веки разговорились, – отметила Сабриэль. – Не соизволит ли кто-нибудь из вас рассказать мне то, что мне действительно нужно знать, – например, что такое Великие Хартии?

– Я не могу, – хором ответствовали Моггет и Оселок. И Оселок сбивчиво продолжил:

– На нас лежит заклятие… сковывающие чары. Но кто-нибудь, кто не является магом Хартии и не связан с Хартией столь тесно, сумел бы заговорить. Может статься, ребенок, получивший знак Хартии при наречении, но еще не повзрослевший и не обретший силу.

– А ты умнее, чем я думал, – заметил Моггет. – Хотя это нетрудно.

– Ребенок, – задумалась Сабриэль. – Но откуда ребенку знать такие вещи?

– Получи ты подобающее образование, ты бы тоже знала, – отозвался Моггет. – Пустая трата ценного серебра, вот что она такое, твоя школа.

– Возможно, – согласилась Сабриэль. – Хотя теперь, когда я познакомилась с Древним королевством поближе, подозреваю, что я жива только благодаря тому, что росла в анцельстьеррской школе. Но довольно об этом. Куда идти?

Оселок оглядел небо, голубое над поляной, темное над кругом сосен. Солнце чуть просматривалось над деревьями; до полудня, вероятно, оставался еще час. Юноша перевел взгляд на тени деревьев и указал:

– На восток. Там стоит цепочка камней Хартии, она тянется отсюда и до восточной окраины Дозорного леса. Это место надежно защищено магией. Камней много… было много.

Камни оказались на месте; уже за первым начиналось что-то вроде звериной тропы, которая, петляя, вела от камня к камню. Под сенью сосен было прохладно, но очень приятно, а постоянное присутствие камней Хартии действовало на Сабриэль и Оселка умиротворяюще: камни чувствовались, точно маяки в море деревьев.

Всего камней было семь, и все оказались целы, хотя Сабриэль начинала нервничать всякий раз, как они удалялись от одного и подходили к другому. Перед ее внутренним взором то и дело вспыхивала картина – запятнанный кровью, расколотый камень на Рассеченной Вершине.

Последний камень стоял на опушке соснового леса, на гранитном утесе высотой в тридцать-сорок ярдов, обозначая собою восточную границу леса и конец возвышенности.

Путники встали у камня и поглядели вдаль, туда, где простиралось необъятное сине-серое море – с пенными гребнями, беспокойное, вечно накатывающее на берег. Ниже раскинулись ровные поля Нестоува, поддерживаемые сетью насыпных каналов, насосов и рвов. Сама деревня находилась в трех четвертях мили оттуда, на соседнем гранитном утесе; гавань скрывалась под другую его сторону.

– Поля затоплены, – озадаченно проговорил Оселок таким тоном, будто глазам своим не верил.

Сабриэль проследила направление его взгляда: то, что она приняла за посевы, на самом-то деле – ил и вода, тепловатая кашица там, где некогда были плодородные поля. Ветряки, питающие насосы, замерли неподвижно, трехлистные лопасти, все еще венчающие собою грубо сколоченные башенки, не вращались, хотя с моря задувал соленый ветер.

– Но ведь на насосы были наложены заклинания Хартии! – воскликнул Оселок. – Чтобы поворачивались по ветру и работали бесперебойно…

– Людей в полях нет – по эту сторону деревни ни души, – добавил Моггет. Глаза его видели зорче, чем Сабриэль могла бы даже с подзорной трубой.

– Камень Нестоува, по-видимому, разбит, – холодно проговорила Сабриэль, поджав губы. – И ветер отдает смрадом, я это чую. В деревне мертвые.

– На лодке мы доберемся до Белизаэра быстрее всего, я ведь мореход не из худших, – сказал Оселок. – Но если там мертвые, не лучше ли нам…

– Мы спустимся вниз и раздобудем лодку, – твердо объявила Сабриэль. – Пока солнце еще высоко.

Через затопленные поля вела тропа, но теперь она ушла под воду: глубина здесь была по щиколотку, местами попадались коварные провалы по колено. Только насыпные каналы высоко поднимались над солоноватой водой, но все они вели на восток, а не к деревне, так что Сабриэль с Оселком вынуждены были пробираться вброд по тропе. Моггет, понятное дело, не шел, а ехал: он разлегся на плечах Сабриэль, как песцовый воротник.

По воде, и грязи, и ненадежной тропе быстро не пошагаешь. За час путники прошли меньше мили и выбрались из воды у начала подъема на скалу, где наверху угнездилась деревня, уже после полудня, куда позже, чем хотелось бы Сабриэль. По крайней мере, хоть небо чистое, подумала про себя девушка, глянув вверх. Зимнее солнце неяркое, палящим его не назовешь, и все-таки большинство мертвых на свет не вылезет.

Тем не менее приближались путники к деревне осторожно, взявшись за мечи, а Сабриэль еще и за колокольцы. Тропа вилась вверх, в скале были вырублены ступени, тут и там укрепленные кирпичом и цементом. Сама деревня на вершине утеса представляла собой всего десятка три уютных кирпичных домиков, крытых деревянной черепицей. Одни были выкрашены в яркие цвета, другие неброские, третьи – просто серые, потрепанные непогодой.

Вокруг царила мертвая тишина, нарушаемая разве что завываниями ветра да скорбными криками чайки с небес. Сабриэль и Оселок придвинулись друг к другу и почти плечом к плечу прошли по главной улице, с мечами наголо, скользя взглядом по запертым дверям и закрытым ставнями окнам. Оба чувствовали себя неуютно и тревожно – неприятное зудящее покалывание расползалось вверх по позвоночнику к затылку и к знаку Хартии на лбу. А Сабриэль еще и ощущала присутствие мертвых – меньших мертвых, которые прятались от солнечного света где-то неподалеку, в домах или в подвалах.

В конце главной улицы, на самой высокой точке утеса, на ухоженной лужайке стоял камень Хартии. Половину его словно срезало, осколки темнели в зеленой траве. Перед камнем лежал труп: руки и ноги связаны, горло перерезано – ясно, откуда взялась кровь для жертвоприношения.

Сабриэль опустилась на колени рядом с телом, стараясь не смотреть на расколотый камень. Она понимала: все произошло совсем недавно, но дверь в Смерть уже стояла нараспашку. Девушка прямо-таки чувствовала, как тамошние потоки просачиваются наружу, плещутся вокруг камня, забирая из воздуха тепло и жизнь. А еще там, у самой границы, таились твари – она это знала. Она ощущала их жажду жизни, их нетерпеливое ожидание ночи.

Как Сабриэль и думала, убитый был магом Хартии, погибшим три-четыре дня назад. Чего она никак не ожидала, так это того, что им окажется женщина. Широкие плечи и мускулистая фигура на миг ввели Сабриэль в заблуждение, но да, перед нею была женщина средних лет, с закрытыми глазами, с перерезанным горлом; короткие темно-русые волосы слиплись от морской соли и крови.