Нил Клейд - Человек-паук. Последняя охота Крэйвена

Они собирались убить его. Паук никогда не жил, но может умереть. Лёжа на спине в луже крови, он понимал это. Три лапки были оторваны, из раны на боку торчали внутренности. Тогда он осознал, что Паук – это ловушка. Обман. Гроб. (ВЫХОДИ)

Гром и выстрелы, белизна и тепло, земля и могила.

Питер тряхнул головой, отгоняя навязчивое видение, и обратился к Мэри-Джейн:

– Не хочу об этом вспоминать.

– Тебе нужно время, чтобы во всём разобраться. Последние две недели ты.

Лежал в могиле, целых две недели, боже, Мэри-Джейн, выстрелы, гром, барабаны, СЕРДЦЕ.

– Не хочу об этом вспоминать.

Питер залез на подоконник, подставляя кожу холодному ночному ветру. Мэри-Джейн потянулась к нему, и капли дождя застучали по её руке.

– Всё-таки уходишь. – Не вопрос, а утверждение.

Она поняла, что Человека-паука не остановить. Он обязан исполнить свой долг.

Он ползком добрался до края карниза и приготовился к прыжку в неизвестность. Обернувшись на прощание, он немного стыдился своего решения, но всё же отдался на волю судьбе.

– Ухожу, – подтвердил он.

Он взял робко протянутую руку Мэри-Джейн и сжал пальцы. Вокруг бушевала гроза. Питер поднёс руку девушки к лицу; её тепло чувствовалось даже через маску. Он вновь и вновь проклинал свои способности и череду обстоятельств, что привели его сюда. Улыбнувшись, он дотронулся до груди Мэри-Джейн и почувствовал, как мягко, тихо бьётся её сердце. В это мгновение он понял, что обязательно вернётся. Сердце Мэри-Джейн призовёт его, где бы он ни был. Сверкнула молния. Питер выпустил нить паутины во тьму и прыгнул навстречу грозе, с трудом веря, что покинул женщину, которую любил больше жизни, ради того, чтобы встретиться с человеком, который попытался эту жизнь оборвать.

ОДЕТЫЙв шкуру своего врага, Сергей терпеливо ждал, считая минуты до прибытия Зверя. После известия о том, что Человек-паук вернулся, прошло уже несколько часов. Мощное снадобье, которым Сергей накачал противника, выдохлось, и Человек-паук вернулся с того света – как в прямом, так и в переносном смысле.

НЕТ! Я теперь Паук!

Я – Охотник!

Я – Кравинов, человек!

Хор голосов в голове Сергея сбивал его с толку, мешал видеть истинную, давно определённую цель его миссии, причину, по которой он всё это затеял. Сергей сжал руку в кулак и треснул по столу несколько раз, пока не отломал кусок столешницы.

«Я – Паук, – напомнил он себе. – Куда лучший Паук, чем тот самозванец, которого я закопал».

«Я – Охотник, – прорычал Крэйвен, – и я завоевал свой главный трофей, содрал с него шкуру, надел на себя и протрубил об этом на весь мир».

«Я – Кравинов, – напомнил Сергей двум остальным личностям, – и всё, что я делаю, я делаю, чтобы смыть позор с моей семьи и восстановить её честное имя. Я победил Зверя, ужасного демона, который много лет назад заманил нас в Америку и погубил моих отца и мать».

Я – человек. Я – Охотник. Я – Паук.

Я – победитель, не побеждённый. Тем не менее он идёт.

Где-то в доме распахнулось окно, и Крэйвен очнулся от шизофренических грёз. Словно сова, он прислушался и уловил тихий скрип досок и звук падения капель. Потолок еле заметно дрожал от прикосновения рук и ног. Сергей по-медвежьи принюхался, чуя запах мокрой ткани и кладбищенской земли, а также лёгкий аромат незнакомой женщины.

– Наконец-то, – улыбнулся Сергей.

Он разжал кулак и положил руку на стол, широко расставив пальцы. Не двигаясь, он ждал, затылком чувствуя движение и ярость, исходящую от подкрадывающейся к нему тени. Сердце врага пылало ненавистью и обидой за поражение.

Ты – не тень, не Зверь. Ты больше и не Паук, лишь глупец в дурацкой маске, побитый и униженный куда более великим Пауком, чем ты можешь себе представить.

Не говоря ни слова, Человек-паук спустился с потолка по паутине и уставился в спину Сергею, выжидая, пока тот отреагирует на его присутствие. Сергей хищно улыбнулся, но ожидание затягивалось, и ни один не решался сказать ни слова.

Этот момент. Эта встреча. Легкомыслие и злорадство здесь не к месту. Сергей откашлялся и медленно повернулся к человеку, которого похоронил.

ЧЕЛОВЕК-ПАУКопустился на пол и принял защитную стойку. Сергей видел, как кулаки врага трясутся от ярости. Кровь человека в маске кипела от гнева. Сергей нахмурился. Драться он не будет, это бессмысленно.

– Крэйвен! – воскликнул Человек-паук.

Казалось, ненависть распирает его шутовской наряд. Ненависть наполнила комнату, обволокла Крэйвена, одетого в такой же костюм. Сергей кивнул и чуть наклонил голову.

– Человек-паук, – незлобиво, без малейшей доли насмешки произнёс Сергей.

Так он хотел заставить противника усомниться в истинности собственной выдуманной персоны. В комнате находилось двое мужчин в костюмах Человека-паука. Кто мог бы доказать, что Сергей – не настоящий Человек-паук?

Я – Паук. Победоносный, торжествующий.

Нет, я – Охотник! Громкий, горделивый.

Джентльмены, я – Кравинов. Покорный, опозоренный.

Сергей в недоумении помотал головой. Я – Кравинов, как и мой отец, как и моя несчастная мать. В эту секунду Человек-паук с рёвом бросился на Сергея и ударил его в лицо.

– Крэйвен, в этот раз ты зашёл слишком далеко! – Человек-паук прижал Сергея к стене, подался назад и с размаху врезал ему в челюсть. – Ты украл две недели моей жизни, скотина!

Глаза Сергея на мгновение закатились. Он провёл языком по зубам, проверяя, все ли на месте, и молча, мрачно уставился на Человека-паука, опустив руки и не собираясь отвечать на удар. Паук ударил снова, расквасив Сергею губу и почти выбив один зуб.

– Две недели! – хрипел Человек-паук, словно безумный.

Глаза Сергея застлала пелена, и его мысли вновь обратились к миссии, которая была главной для него и всех тех личностей, которыми он был на протяжении долгих лет одиночества.

Я – Паук.

Я – Охотник.

Я – Кравинов, как и мои родители.

Говорили, что его мать сошла с ума.

Сергей родился в дворянской семье из Санкт– Петербурга. Они жили счастливо и процветали до самого падения Российской империи. Изгнанные с родной земли без гроша в кармане, Кравиновы бежали в Америку, чтобы начать новую жизнь.

После долгой жизни в богатстве и роскоши отцу Сергея пришлось браться за любую работу, которую он мог найти. Грусть и отчаяние, царившие тогда в доме, преследовали Сергея до зрелости. Когда работы стало совсем мало, отец променял семью на бутылку, а мать – женщина редкой породы, преисполненная благородства и нежности – одна воспитывала сына и боролась с унижением, последовавшим за изгнанием с родины. Анна Кравинова так и не смогла справиться с бедностью, безнравственностью и полным отсутствием чести, царившими среди простого люда, с приземлённостью, которой жили американцы.