Ник Перумов - Молли Блэкуотер. За краем мира

Мама… ох, мама… и почему же такая слабость, рукой не пошевелить…

– Где я? – беспомощно спросила она.

И вдруг вспомнила – с беспощадной, режущей ясностью.

Горящий «Геркулес»… белые балахоны наступающих Rooskies… госпожа старший боцман с пробитым окровавленным бедром…

Белый волк! И медведь, вскинувший её на загривок!..

– То есть были мы, – кивнул Всеслав.

– И скажи спасибо, – прозвенел вдруг девичий голос, – потому что иначе ты бы уже умерла.

Это было сказано на куда более правильном имперском английском, чем у Всеслава. С заметным акцентом, но без ошибок.

Рядом с мальчишкой стояла, поставив одну ногу на скамью и опираясь локтем о колено, высокая, тонкая девушка, наверное, лет пятнадцати. Очень, очень красивая. Совершенно не похожая на Моллиных подружек по школе. Мягкие обводы скул, высокие выгнутые брови, большие глаза, подбородок с ямочкой.

Да, большие глаза… янтарные. Молли никогда и ни у кого не видывала таких глаз. А вот вместо волос – Молли ойкнула – вместо волос у девушки был волчий мех.

Белый мех полярного волка, недлинный и густой, немного спускавшийся ей на высокую шею.

Носила она тёмно-серую суконную курточку с такой же ярко-алой вышивкой, что и у Всеслава, и широкие порты, заправленные в мягкие кожаные сапожки.

– Ты… ты… – только и могла лепетать Молли, весьма невежливо тыкая в Rooskii пальцем.

– Volka. Вообще-то Таньша, но Волка мне больше нравится. На твоём языке, наверное, будет Вольфи или Вульфи. Wolfie, – закончила она на почти правильном имперском. – А на нашем языке wolf будет volk, правда, похоже?

– П-похоже… – дрожа, кивнула Молли. Боже мой, боже мой, волк-оборотень? Вервольф? А-а-а, мама-мамочка!

Она с трудом подавила желание забиться с головой под одеяло.

– Пей. – Волка сунула Молли в онемелые пальцы кружку с чем-то обжигающе-горячим. – Пей, тебе нужно.

Всеслав всё это время молчал и, похоже, старался понять их разговор, напряжённо морща лоб.

– Я Всеславу старшая сестра, – продолжала Волка. – Sister – Sestra, тоже похоже как, правда? Почти одно и то же.

Молли еле смогла кивнуть.

Да, и в самом деле похоже. Sestra. Volk. Volk…

Folk – народ, а volk – волк на языке Rooskies. Народ волков…

Как же близко. Как похоже. И как… соответствует, подумала она, глядя на Волку.

– Пей! – уже суровее приказала та, видя, что Молли колеблется. – Ты едва за Kostyanoi Predel не ушла, глупая.

– Kostyanoi… что?

– Э-э… край, из костей сделанный, – кое-как объяснила Волка. – Чуть не умерла, значит. Да пей же! – в янтарных глазах сверкнуло что-то и впрямь волчье.

Молли поспешно поднесла кружку к губам.

От неведомых ароматов, от чуть горьковатого, насыщенного вкуса разом закружилась голова, нахлынула слабость.

– Так-то оно лучше, – одобрительно кивнула Волка, и Всеслав кивнул тоже. Он глядел на Молли без улыбки (чего ей сейчас, как оказалось, очень даже не хватало), но по-доброму, удивительно по-доброму.

– В-Волка… а откуда ты… наш язык… – мысли путались, слова заплетались им вослед.

– Откуда я ваш язык знаю? – отозвалась та. – Учила. С… вашими. Э-э… пленными, – вспомнила она выражение. – Или ты думаешь, никто ваш имперский выучить не может? Пфе! Лёгкий язык. Наш-то, спорю, потруднее тебе освоить будет.

– О-освоить? – пролепетала Молли. – З-зачем? И… вы меня… вы меня что же…

– А как ты думаешь, – жёстко сказала вдруг Волка, нагибаясь к ней и глядя прямо в глаза, – мы с братом для того тебя из-под пуль вытаскивали, чтобы домой отправить, к маме и папе?

Молли задрожала.

– Т-ты… волк-оборотень… вереволк… вервольф… ты меня…

– Вот глупая! – расхохоталась Волка – и миг спустя, поняв, чего испугалась Молли, присоединился к ней и Всеслав. – Нет, я тебя есть не стану. Кто ж ест таких грязных, немытых девчонок! Вот погоди, я тебя в… доме мытья [15]… э-э-э… испарю… evaporate… эвапорирую… тьфу ты! Короче, сама увидишь. Отмою, словом. А то сейчас от твоего запаха у любого уважающего себя волка насморк приключится и нос сам собой заложится. Гарь, сажа, уголь, масло машинное, порох… Ну и пот тоже, – безжалостно добавила она, заставив Молли вспыхнуть до корней волос. – Мы тебе одежду принесли, твоя вся в гари да в крови.

В крови… Мисс Барбара! «Доченька!»…

– А, а что случилось… – запиналась Молли, – я только хотела спросить… не обидеть… что случилось…

– С той женщиной, что тебя дочкой назвала? – жёстко оборвала её Волка. – Всеслав скажет. Он обратно ходил, покуда я тебя да Предславу Меньшую выхаживала.

– Predslava? – опять не поняла Молли.

– Вы её Седой величаете, – коротко пояснила Волка, взгляд её оставался поистине волчьим . – Ты её подстрелила. Забыла?

– Я-а? – вся сжалась Молли.

Ой, ой, ой, ну да, я ж попала…

– Я стреляла… в медведицу… – выдавила она и заморгала. В носу предательски защипало. – В… зверя, не в человека… А… откуда вы знаете…

– В людей ты тоже тогда стреляла будь здоров, – мрачно сказала Волка, переглянувшись с братом. – В наших. Русских.

Да, это не Rooskies Норд-Йорка… Волка произносила слово отличимо по-другому.

– Седая всё знать, – вступил в разговор Всеслав, словно стараясь увести их от опасной темы. – Она сказать, только магик мог её попадать.

– Прошедшее время, братец, – поморщилась Волка. Она произнесла это на имперском. – У неё была защита, Блэкуотер. Потому-то все эти пушки-митральезы её даже задеть не могли. Ты смогла. К счастью, несильно. Потому что ты ещё не настоящая volshebnitsa. Не настоящая… чародейка.

– Но силы ты имеешь, – подхватил Всеслав. – Нам они нужны. Потому-то мы тебя и… унесли.

– Мы слышали, как они тебе «ведьма!» орут, – перебила брата Волка. – Расстреляли б они тебя, Блэкуотер, да и всё тут. Финита. Ты на их глазах такую магию учинила, что Особому Департаменту и изучать бы ничего не пришлось.

– Всё и так видно, – поддержал Всеслав. – Они бы убить тебя, Молли.

Он смотрел на неё серьёзно, очень серьёзно. Но было в этом взгляде и ещё что-то такое… такое… от чего сердце внезапно сбивалось с ритма. Вот почему девчонки в их классе с таким увлечением шептались по углам, обсуждая мальчишек из мужской школы мистера Гленвуда…

– Мой младший братик совершенно прав, – кивнула Волка. – Ты не ушла бы живой. Хотя и только что спасла их жизни.

– Женщина, которая назвать… которая назвала тебя дочерью, – поспешно поправился Всеслав под строгим взглядом старшей сестры, – с ней всё в порядке. Она ранена, но несильно. Хотя…

– О «хотя» поговорим после, – резко оборвала его Волка. – Отдыхай, Молли. Тебе ничего не угрожает, и…

– Но вы меня не отпустите? – глаза против воли наполнились слезами, страшно разозлив этим Молли.

– Тебе об этом скажут старшие, – с непроницаемым лицом ответила Волка. – Но я могу тебя обрадовать… тебя отпустят. Когда сослужишь нам службу.