Ник Перумов - Молли Блэкуотер. За краем мира

Молли вдруг ощутила, как трясутся её собственные колени.

А последним в цепи пленных оказался мальчишка. Наверное, как Молли или самую малость старше. С пышной копной соломенного цвета волос, со здоровенным синяком под левым глазом, в таком же touloupe. Он тоже смотрел прямо, не опуская взгляда.

Пленники так не смотрят. Юная мисс Блэкуотер прозакладывала бы свою новенькую готовальню – предмет зависти всего класса – так мог бы смотреть скаут, разведчик. Он не боялся, о нет, видывала она самых отъявленных забияк, когда им бывало страшно – этот Rooskii держался совершенно по-другому.

Как и женщина, мальчишка поймал жадный взгляд Молли.

И, как и у той молодой пленницы, глаза его сузились. Казалось, он собирается сделать моментальную светографию, навечно впечатать Молли в собственную память – так пристально он глядел.

Мгновение спустя его пихнул в спину конвоир-егерь, и мальчишка отвернулся.

Пленные скрылись в пакгаузе, а Молли поспешила к воротам.

– Куда, мисси?

– Простите, мистер мастер-сержант, сэр, я – Молли Блэкуотер, мой папа – доктор Блэкуотер, я принесла ему обед…

Немолодой усатый сержант горных егерей усмехнулся.

– Доктора Блэкуотера знаю, а вас, мисси, вижу впервые. Так что не обессудьте. Бдительность – она превыше всего, особенно когда имеешь дело с этими Rooskies. Эй, Джим! Хопкинс!

– Сэр, да, сэр!

– Сбегай, отыщи доктора Блэкуотера. Он где-то внутри. Скажи, пришла его дочь с обедом. Спросишь его указаний. Если господин доктор занят, вернёшься сюда, отнесёшь ему еду. Нет, дорогая мисси, внутрь нельзя, – покачал он головой в ответ на невысказанный вопрос Молли. – Всё понял, Хопкинс?

– Сэр, так точно, сэр!

Долговязый рыжеволосый парень в ещё необмятой куртке и шлеме без единой царапины – верно, из новобранцев – проворно умчался.

– Простите, господин мастер-сержант, сэр, – с должным придыханием спросила Молли, изо всех сил хлопая глазами – по примеру миссис О’Лири, которая поступала так всегда, стоило ей заговорить с «душкой военным», как не очень понятно выражалась она. – А что, эти Rooskies были очень страшные? Очень дикие? Вы ведь поймали их всех сами, сэр, ведь правда?

– Э-э, гхм, ну-у, дорогая мисси, как тебе сказать… – Мастер-сержант подкрутил усы. – С известной помощью отдельных нижних чинов, но да, сам.

И он гордо выпятил грудь, украшенную многочисленными нашивками.

– Rooskies, да будет тебе известно, дорогая мисси, очень любят джин. Джин, и виски, и другие крепкие напитки. У них есть и свои, но их вечно не хватает на всех. Поэтому они всегда стараются их у нас заполучить. Меняют на меха, на кожи… а ещё очень хорошо приманиваются. Дело было так: положили мы, словно забыли, полдюжины бутылок старого доброго «Джимми Уокера», и…

– Сержант Стивенс, любезнейший, перестаньте забивать моей дочери голову своими сказками, – раздался из-за широкой спины егеря голос доктора Блэкуотера. Рядом с ним маячила длинная скуластая физиономия новобранца Хопкинса, разумеется, вся покрытая веснушками, в тон его огненно-рыжим волосам. – Rooskies весьма осторожны и ни на какие горячительные напитки в качестве приманки никогда не клюнут…

– Прошу простить, доктор Блэкуотер, сэр, – мигом подобрался сержант. – Не сердитесь, сэр, всего лишь хотел позабавить нашу любознательную мисс…

– То-то же, – беззлобно сказал доктор Блэкуотер, обнимая Молли. – А не то придёте ко мне в следующий раз с вашим коленом – узнаете, каково это, когда без анестезии, как положено герою-егерю!

– Сэр, умоляю, сэр, скажите, что вы шутите, сэр!

– Шучу, Стивенс, шучу. Молли, милая, спасибо за обед. Видишь, какая у нас тут чехарда, даже не поесть как следует. И тебя внутрь не пускают…

Досточтимый Джон К. Блэкуотер, M.D., был высок и худ, носил усы, как и почти все мужчины в Норд-Йорке. Когда работал, опускал на правый глаз подобие монокля, только разных линз там было полдюжины, на все случаи жизни.

– Беги домой, дорогая. А я поем и назад, надо осматривать пленных…

– Rooskies? Да?

– Их, стрекоза. А почему ты спрашиваешь?

– Девочка видела, как их заводили внутрь, – угодливо встрял сержант. – Должно быть, они её испугали. Варвары, что с них взять…

– Испугали? Правда? – Папа чуть отстранился, посмотрел Молли в глаза. – Милая моя, они, конечно, варвары, но вовсе не такие страшные. Конечно, – быстро поправился он, кинув взгляд на мастер-сержанта, – когда не в дремучих своих лесах. Там-то да. Как любые дикие звери. А здесь – уже нет. Поэтому ничего не бойся, отправляйся домой. Кастрюли я сам принесу. Работы сегодня будет много – пока их всех осмотришь….

– И не боитесь же вы, господин доктор, сэр, – поспешил почтительнейше заметить Стивенс. – От них же неведомой заразы нахвататься можно, сэр!

– Современная наука, сержант, – суховато заметил доктор Блэкуотер, – создала вполне действенные средства защиты. Уверяю вас, мы все тут в полной безопасности. Если я и обнаружу какое-то заболевание, варвара поместят в карантин.

– И будут лечить, да, папа?

Доктор и сержант переглянулись.

– Конечно, дорогая, – сказал доктор, нагибаясь и целуя Молли в щёку. – В конце концов, мы же цивилизованные люди, не так ли? Ну, беги теперь. Стивенс, дружище, не отрядите ли кого-нибудь проводить Молли до паровика?

– Разумеется, доктор, сэр. Хопкинс! О, ты тут, как кстати. Слышал господина доктора? Проводишь юную мисс Блэкуотер до паровика и проследишь, чтобы она благополучно на него села. Всё ясно?

– Сэр, так точно, сэр!

Молли не стала возражать, что она уже большая, что знает район пакгаузов уж явно не хуже долговязой дылды Хопкинса и прекрасно отыщет дорогу сама. Если папе что-то втемяшивалось в голову, его не могла переубедить даже мама.

– Счастлив был вам полезен, мисс!

Рыжий Хопкинс улыбался, показывая щербатый рот, где не хватало одного переднего зуба.

– Спасибо, сэр, – церемонно сказала Молли, придерживая полы куртки в точности тем самым движением, что и миссис О’Лири подбирала свои юбки. – Очень любезно с вашей стороны сопроводить меня.

Хопкинс, явно не привыкший к тому, чтобы кто-то называл его «сэр», весь аж расцвел. И всю дорогу к остановке паровика с убийственной серьёзностью охранял Молли, выпятив нижнюю челюсть так, что девочка забеспокоилась – как бы вывих не заработал. Им поспешно уступали дорогу – ещё бы, горных егерей в Норд-Йорке уважали.

– Куда прёшь, деревенщина! – рыкнул Хопкинс на какого-то зазевавшегося фермера, недостаточно быстро, по мнению Джима, убравшегося с их пути. – Простите, мисс Блэкуотер, здесь столько неотёсанной публики…

Мимо прогромыхал локомобиль с эмблемой Особого Департамента на дверцах и сзади, и Хопкинс тотчас вытянулся, отдавая честь ладонью в белой перчатке.