Ник Перумов - Молли Блэкуотер. За краем мира

– Tikho! – резко бросила Таньша брату. – Молли, sestrichka… не говори так.

– Почему? – Молли хотела гордо и независимо пожать плечами, но голос дрогнул.

– Не надо тебе туда, – мягко, с непривычными просительными интонациями проговорила Таньша. – Не надо. Мы справимся, честное слово, справимся! Все колдуны и ведьмы сейчас от вулкана вернутся, не пройдёт Королевство дальше! Мы тебя до Норд-Йорка твоего проводим…

– Я свободна? – перебила Молли. – Нет, Таньша, ответь, коль называешь меня сестрой: я свободна?

– Ты свободна, – медленно кивнула Волка. – Свободна идти в наших землях и делать что считаешь нужным. Мы не отступим от нашего слова.

– Тогда я свободна и делаю то, что считаю нужным, – отрезала Молли. – Я всё сказала, sestrena. Дальше решайте сами.

– Хорошо, – глядя ей прямо в глаза, негромко сказала вервольфа. – Мы решим сами.

…Их остановил sekret, когда дымы пожарищ закрыли уже почти весь полуденный небосвод.

Четверо бородачей в белых балахонах и масках, делавших их почти невидимыми в зимнем лесу. Волка, ожидая чего-то подобного, последнюю лигу оставалась в человеческом облике, бесцеремонно усевшись позади Молли на медвежью спину.

– Н-но, братец! Резвее давай! Шибче скачи! – и, дурачась, слегка подпинывала его в бока пятками.

Всеслав что-то ворчал по-медвежьи, но добродушно.

Бородатые Rooskies, с длинноствольными винтовками за спинами, Таньшу явно знали. Во всяком случае, говорила вервольфа с ними хоть и почтительно, как младшая, но вопросы задавала сама, словно старшая.

Бойцы с любопытством косились на Молли, но не более того.

Наконец, когда вся троица двинулась дальше, вервольфа принялась рассказывать:

– Королевство, как я говорила, прёт вперёд по полям и замёрзшим рекам. В узкости и теснины не лезут – знают, как мы умеем там воевать. Расчищают дороги, строят форты. Паровые чудища всюду. Артиллерия. С моря мониторы, но что-то они не шибко помогают, больше туда-сюда ползают…

Кракены, подумала Молли. Кракены госпожи Старшей.

– Вот здесь – Мстиславль, прямо перед нами, – махнула рукой Таньша. – А перед ним – Горный корпус. Большой лагерь. От него к перевалу дорога. Охраняют её будь здоров. Наши пытались выйти туда… не все вернулись. И дела не сделали. Наши в городе и перед ним, старых с малыми увезли… а так никто не ушёл, никто уходить не хочет!..

– Пусть уходят, – вдруг резко сказала Молли. – Пусть все уходят, мы втроём всё сделаем. Вы только дайте мне дотуда добраться. И всё.

Вервольфа и медведь переглянулись.

– Нынче ночью, – твёрдо сказала Молли.

Таньша подняла брови.

– Мы втроём? Против всего авангарда? Не смеши меня, сестра. Ты храбра, как девять волков, моя маленькая сестрица, но нам с ними не справиться. Даже когда с нами была Предслава Вольховна…

– Я – не она! – Молли гордо задрала нос. – Она не знала, куда бить. Я – знаю!

Медведь и Волка молчали.

– Послушайте, вы только помогите мне добраться, – почти взмолилась Молли. – А дальше я сама.

– И опять разбудишь вулкан? – в упор спросила Таньша.

– Тебе сказали? – вздрогнула Молли.

– Сказала. Вольховна Средняя и сказала. Госпиталь ты спасла, но и вулкан разбередила. Только-только мы его после этого успокоили! Ты – успокоила.

– Я знаю теперь, как надо, – возразила Молли. – Эхо должно рассеяться. Нельзя, чтобы оно одной волной пошло, одним потоком.

– Подождать надо. – Волка оставалась непреклонна. – Пусть все наши маги вернутся. Тогда всем вместе, уж коль ты тверда в решимости биться!..

Молли недовольно поджала губы, точь-в-точь как мама, когда собиралась сделать выговор Фанни.

– Подожди, не торопись, сестричка! – чуть не взмолилась вервольфа.

И Молли уступила. Почти.

Деревянный городок Мстиславль встретил их суровой тишиной. Отсюда ушли старики и дети, а взрослые и подростки остались. Оставались и собаки с кошками, за исключением тех, что увезли с собой младшие.

Таньшу и Всеслава знали. Махали руками, окликали, приветствовали, улыбаясь. Своя доля доставалась и Молли.

Мощёные деревянными шестигранниками улицы, чистенькие и метёные, несмотря на войну, вели к рыночной площади. Дома были всё больше в два этажа, иные чисто бревенчатые, иные с первым этажом из камня. Молли заглядывалась на причудливые наличники, настоящее деревянное кружево.

И здесь совершенно не было ничего парового!

Городок казался абсолютно целым, его не обстреливали. Во всяком случае, пока что. Королевство вышло на ближние подступы и остановилось, устроив огромный лагерь. Молли невольно думала, что, имей Rooskies настоящую артиллерию, они не оставили бы от него камня на камне… но орудий, подобных тем, что стояли на вооружении в имперской армии, пушек и гаубиц, она у Rooskies пока не видела.

Ближе к южной окраине появились наполовину разобранные дома, сараи и склады. Поперек улиц легли баррикады и глубокие канавы. Наверное, это сдержало бы пехоту Королевства, но против паровых ползунов и тяжёлых снарядов было совершенно бесполезно. Если не подтянуть артиллерию, Горный корпус просто обратит деревянный Мстиславль в море огня и двинется дальше.

Ждать нельзя.

Девочку, девушку и медведя безо всяких вопросов пропустили на самый передний край, сразу за последней улицей. Здесь в земле тянулись изломанные линии траншей, кое-где темнели слегка присыпанные свежим снежком воронки. Королевство ещё не бралось тут за дело всерьёз.

Взгляд Молли сам собой скользнул через пустое белое поле – туда, где над передовым лагерем Корпуса поднимались бесчисленные дымы.

Ограждённое рогатками с колючей проволокой, обнесённое заграждениями, сложенными из брёвен гнёздами митральез, приползшее к Мстиславлю чудовище выдыхало в небо облака серого дыма из доброй полусотни труб. Перед лагерем замерла череда паровых ползунов – таких же, как те три, уничтоженные Молли подле полевого госпиталя. Чёрные, громадные ромбы, охваченные поверху петлёй гусениц. Торчащие орудийные стволы. И все они уже готовы к бою, над выведенными поверх брони трубами поднимается дым. Молли зажмурилась – там, под бронёй, наверняка вовсю уже стараются кочегары; завывая, вентиляторы нагнетают воздух в топки; уголь летит на колосники лопата за лопатой.

Они готовы, вдруг подумала Молли. Они уже готовы с ночи и ждут только сигнала.

И ещё она вспомнила, как сама чертила гаубичную установку «Геркулеса». Армейская полевая гаубица калибра 7½ дюйма, вес снаряда 130 фунтов, дальность стрельбы 5500 ярдов…

Они превратят здесь всё в щепки, вновь подумала она, ощущая, как внутри живота шевельнулась паника.

Но как говорил забияка Билли: «Уж если драться, так бей первым!»

Локоть – ладонь – пальцы.

Была бы здесь госпожа Старшая – точно принялась бы ругать за столь «отсталую» технику из арсенала Вольховны Средней, приверженной старым путям.