Салли Грин - Половинный код. Тот, кто спасет

Я поворачиваюсь к Габриэлю. Он держит тряпку на животе Пайлот. Тряпка вся пропиталась кровью. У Пайлот такой вид, будто она не проживет и минуты, но у нее и полчаса назад был такой же вид. Обе охотничьи пули по-прежнему у нее внутри. Ван только поглядела на ее раны и сразу сказала, что пулю, которая в животе, она не вытащит, и по тому, как она это сказала, я понял, что это конец. Остается только ждать.

Девчонка скорчилась на полу у ног Габриэля, она убирает с лица Пайлот волосы, что-то шепчет ей.

Габриэль спрашивает меня:

– Ты в порядке?

Я не знаю. Говорю «да» и отворачиваюсь к окну.

– А я нет, – говорит Несбит. – До смерти хочу писать.

Машина, скользя, останавливается. Вокруг нас покатые холмы, поля. Что это за местность, неизвестно. Несбит выключает мотор и выходит из машины. Мы сидим молча, ждем, когда уляжется пыль.

Несбит стоит у машины и писает.

– Благодать какая.

Ван спрашивает у Габриэля:

– Как пульс?

– Слабый. Редкий.

– У Пайлот мощные способности к исцелению, но яд из пуль в конце концов подавит и их.

Несбит наклоняется назад, в машину, и спрашивает:

– Ну как, Габби, Пайлот что-нибудь сказала тебе до того, как ее подстрелили? Вы с ней достаточно долго болтали.

– Да, но я мало узнал. Сначала она говорила, что не знает, где дом Меркури, хотя я был уверен, что она врет. Я льстил ей, как мог, говорил, что она единственная в своем роде, ведь никто не знает Меркури лучше, чем она, и все же осторожно сомневался, что на свете есть хоть один человек, который был бы приглашен в ее дом. Она и тут смолчала. Тогда я сказал, странно, что Меркури больше всех доверяла Розе, урожденной Белой Ведьме, и только она знала доступ в ее настоящий дом. Тут Пайлот не выдержала. Она сказала, что ее тоже приглашали и что она была в доме у Меркури несколько раз. Она и познакомила Розу с Меркури много лет тому назад. Сама привела Розу туда.

– Но она сказала, что честь истинной Черной Ведьмы и дружба с Меркури обязывают ее к тому, чтобы молчать. Меркури не хотела, чтобы кто-нибудь знал, как попасть к ней в дом.

Ван перебивает его:

– Так ты хочешь сказать нам, что ничего не узнал о том, где находится ее дом?

– В общем, да.

– Столько трудов, и все напрасно! – Несбит пинает колесо машины.

Габриэль продолжает:

– Я сказал, что Меркури, возможно, бросила свой дом теперь, когда Охотники висят у нее на хвосте. А может, они его даже нашли. Пайлот рассмеялась и сказала, что его не найдет никто и никогда. Еще она сказала, что собирается отвезти туда эту девчонку, взамен Розы. – Габриэль бросил взгляд на девочку, сидевшую у его ног.

Ван говорит:

– Вряд ли она сказала ей, где именно живет Меркури?

– Пайлот твердо сказала, что только она знает, где это, но никогда никому не скажет. Еще она сказала, что ей самой в этой деревне ничего не грозит. Что рядом с ней отродясь не бывало Охотников. Так что, думаю, они приехали вместе с нами. Значит, либо Иск выдала нас, либо они шли по нашему следу от самой Барселоны.

– Нет, за нами они не шли, иначе меня бы тоже уже здесь не было, – говорит Ван. – Наш внедорожник нельзя было не заметить. Иск по своей воле ничего бы им не сказала, и быстро они тоже от нее ничего не добились бы. Может, кто-то из девчонок? – Она смотрит на Несбита. Тот кивает.

– Значит, Иск мертва или в плену. Если ее схватили, она скажет им о твоей встрече с Селией и о том, что я был там, – говорю я.

– Разумное предположение.

Несбит ругается и обходит машину кругом, попутно пиная ее еще раз.

Девчонка у ног Габриэля шевелится, он что-то говорит ей по-французски. Она отвечает ему так же.

– Перс? – Ван улыбается девочке. – Ее зовут Перс?

– Да, – отвечает Габриэль.

Беседа продолжается по-французски. Ван тоже участвует, и, в довершение всего, в переднюю дверь заглядывает Несбит и тоже вступает в разговор.

Девочка говорит и смотрит на меня, и мне кажется, что я тоже хотел бы сказать ей что-нибудь, но даже по-английски не знаю, как сказать, что мне жалко Пайлот, и я не знаю, что теперь будет с ней, и что жизнь вообще дерьмо, с какой стороны ни глянь. Конечно, Ван может приглядеть за тобой, но приемная мать из нее еще та, да и Несбит был бы своеобразным родителем. Хотя, с другой стороны, все лучше, чем ишачить на Меркури.

И тут по ее глазам я понимаю, что ничего такого она от меня не ждет. А она начинает кричать. Даже не зная французского, я догадываюсь, что она сыплет проклятиями. Ее лицо совсем близко к моему, я вжимаюсь спиной в дверцу машины, а ее слюна брызжет мне в лицо. Габриэль хватает ее обеими руками, оттаскивает от меня, шепчет ей что-то на ухо, но ничего не помогает, она лягает меня, и Габриэлю приходится обхватить ее ногой за ноги, чтобы утихомирить. Я открываю дверцу и вываливаюсь наружу. Встаю, вытирая рукавом оплеванное лицо, и смотрю на клубок из рук и ног на заднем сиденье машины.

– В чем дело?

– Просто она тоже не любит шавок, да еще считает, что это из-за тебя на нас напали Охотники.

Ван выходит из джипа и обходит его кругом, чтобы встать рядом с нами. Она вытаскивает сигарету, Несбит щелкает зажигалкой. Потом Ван протягивает портсигар Габриэлю. Перс что-то кричит и снова брыкается, и я понимаю, что Ван предлагала сигарету ей. Ван поворачивается к Несбиту и говорит:

– Какая строптивая. – И затягивается сигаретой, глотая дым. Потом говорит Габриэлю: – Выясни о ней все, что сможешь.

Габриэль заговаривает с Перс, и она отвечает ему чуть более вежливо. Ван слушает и переводит:

– Ее родители умерли, отец много лет назад, мать недавно, от рук Охотников; сама девчонка сбежала. Ей десять, так она говорит. Пайлот собиралась отвести ее к Меркури.

Ван добавляет:

– Не думаю, чтобы Меркури обрадовалась бы этой мелкой злючке. Но она может оказаться нам полезной. Раз Меркури ищет ученицу, Перс может стать нашим пригласительным билетом в ее дом.

– Остается только найти сам дом.

– Верно, и эта проблема начинает меня утомлять. – Ван снова глубоко затягивается сигаретой. – Габриэль, ты ведь спрашивал у Перс, знает ли она, где дом Меркури?

– Да. Она говорит, что не знает. Я ей верю.

Ван роняет сигарету на землю и смотрит на нее.

– Да, я тоже. А значит, единственный способ узнать это – спросить у самой Пайлот.

– Снадобье? – спрашиваю я.

– Да, но это не так просто. Лучше всего было бы, конечно, зелье правды, но оно долго готовится, требует адаптации к конкретному человеку, да и вообще хорошо работает, только когда человек крепок телом, но слаб духом. А у нас тут костлявая и упрямая умирающая ведьма. Куда сложнее.

– И что?

– Есть другой способ: снадобье, которое дает доступ к ее памяти об этом месте, о том, как она туда ходила, что там делала.

– Видение?