Ярослав Коваль - Злое наследие

А раз так, то Аранеф счёл, что и ему присутствовать не обязательно. Слова брата пали на подготовленную почву – он решил вернуться в столицу и разобраться там с, как он выразился, «затянувшимся фиглярством». А Конгвер пусть олицетворяет семью и выдаёт сестру замуж. В конце концов, это в первую очередь его сестра, раз они дети одной матери.

– Ты должен был расстроить этот брак, – возмутилась герцогиня. – Должен был хотя бы предупредить, и я предложила бы ниэхимцу свою внучку.

– Твоей внучке три года от роду, – напомнил Бовиас.

– Он бы подождал. Союз со мной ему должен быть выгоднее, чем с семьёй Конгвера.

– Полагаю, наш сосед думает иначе, раз уж он решил жениться на Ларе.

Повелительница Овеяния посмотрела на сына свысока.

– Ты ничего не понимаешь. Я недовольна тем, что ты упустил из виду такую важную информацию. Ты должен был предупредить или сам, разузнав в разговоре, повернуть ситуацию так, чтоб вышло по-нашему. Да, Аранеф возвращается к столице, как и было задумано, но что нам толку? Если придётся убирать ниэхимца, чтоб обезопасить тыл, мы увязнем в сражениях на предгорье. Ты меня разочаровал.

– Легко требовать от окружающих невозможного.

Если для тебя невозможна такая малость, то на что же ты способен без моих указаний? Запомни это, мальчишка. – Герцогиня запрокинула голову и несколько мгновений стояла, прикрыв глаза. – Я знаю, что делать в этой ситуации. Прикажу моему банкиру связаться с Кавиром: пусть ему сообщат, что Аранеф идёт к столице, чтоб вздёрнуть его. Пусть торгаш расправится с принцем, если желает получить моё покровительство. А ты чуть позже возьмёшь часть войска и двинешься к столице. И там покараешь выскочку за убийство. Это выведет тебя на гребень волны.

– Трудно поверить, что Кавир окажется таким дураком и пойдёт на убийство принца, – отозвался ошеломлённый Бовиас.

– Вот доказательство того, что я намного разумнее тебя. Я знаю, как добиться нужного результата, а ты, раз не знаешь, слушайся и набирайся ума. Пойду отдам распоряжение.

Бовиас не испытывал особенно тёплых чувств к Аранефу. Он вообще мало к кому умел испытывать чувства, потому что хоть и частично, но всё же унаследовал от матери присущую ей душевную холодность. Принц по большей части жил при дворе, вдали от матери, но и с братьями и сёстрами не сближался. Однако намерения герцогини в отношении его родственников – это было слишком даже для него. Представление о том, что кровь их семьи священна, было впитано с молоком кормилицы и твёрдо усвоено в годы учения. Одно дело потеснить братцев, обойти их в гонке за регентство и корону и потом править ими сурово и мудро. Другое дело – физически уничтожить.

Это чудовищно, даже если забыть, что подобное решение граничит со святотатством.

Однако даже в таких вопросах спорить с герцогиней – дело пустое и опасное. Если сейчас Бовиас начнёт возражать, мать заподозрит его в готовности воспротивиться ей, выйти из-под контроля и затеять свои интриги, и, возможно, примет меры. Тогда в следующий раз он просто не узнает о её намерении расправиться с кем-нибудь из членов его семьи.

Тем более сейчас – да! – он нуждается в ней и её поддержке. Где иначе ему брать армии, деньги на ведение войны или верных людей, готовых принять на себя все тяготы регентских, а потом и королевских обязанностей? Собственные владения Бовиаса скудны, с них многого не выжмешь, кроме того, в его распоряжении лишь те связи, которые за свою жизнь накопила герцогиня.

То есть нужно каким-то образом использовать её амбиции и заставить их служить его интересам. Не спорить с нею. Делать вид, будто сын послушен и во всём согласен с матерью. Втихомолку действовать по-своему. И, возможно, чуть позже удастся добиться того, чтоб сторонники перестали воспринимать его только как сына герцогини.

И он отправил в столицу своего посланника, который должен был напомнить Кавиру и всем прочим, кто активно принял его сторону, что плоть и кровь членов королевской семьи священна. Что убийство кого-нибудь из принцев или принцесс никогда не получит прощения. Пожалуй, этого будет достаточно, чтоб торговец понял, чем ему грозит полная уступка желаниям госпожи Овеяния.

Аранеф же пребывал в полном неведении относительно опасности, которая над ним нависла. От границ герцогства до столицы было чуть больше полного дня пути, но, конечно, если путешественник мог позволить себе по-настоящему дорогой экипаж, поддержку чародеев и лучших коней – тех, которые выращивались на насыщенной магией траве Диэдима и соседней с ним области. Эти кони уже не в полной мере были конями, чародейство давало им запредельную силу и выносливость. И красоту.

Братья, путешествовавшие вместе, почти не разговаривали. Гадара, в отличие от Аранефа, тревожили дурные предчувствия. Возможно, интуиция тут была ни при чём, потому что принц смутно понимал: просто так появляться рядом со столицей может быть небезопасно. Если отец Алкеды сумел взять в свои руки королевскую гвардию, значит, на что-то он способен. Следовательно, приходить к столице можно только с армией.

Кстати говоря, пример Ианеи вполне поучителен. Да, традиция запрещает приводить в Лучезарный уроженцев среднего мира, но она же накладывает абсолютный запрет на междоусобицы в королевской семье. И что, кого-нибудь это волнует? Вон, все непринуждённо враждуют себе, и дальше, видимо, будет только хлеще.

Так, может, по примеру Ианеи и ему стоит обзавестись своей армией (не говоря Аранефу ни слова)? Гадар лениво размышлял об этом на всём пути к столице. Один вопрос его волновал: где бы раздобыть достаточно денег, чтоб платить этим стервятникам, умеющим нормально воевать только на золотом «топливе»? Может быть, просто пообещать, а там уж как-нибудь? Посмеет ли наёмное отребье откровенно требовать от принца деньги? Или всё-таки станет послушно ждать, когда с ним соблаговолят расплатиться?

Утомлённый путешествием, Гадар предпочёл сделать остановку у частного канцлерского особняка, нисколько не сомневаясь, что владелец будет счастлив принимать в гостях двух августейших особ. Сложнее всего оказалось убедить Аранефа в полезности этой остановки. Пришлось изобретать аргументы на ходу. К счастью, именно сейчас Гадару было не лень их изобретать.

Аргументы были просты, как колун: в нынешней ситуации в первую очередь следует поинтересоваться позицией канцлера. Конечно, необходимо узнать, чем же он занимается в нынешние тревожные времена и как действует. Решил ли служить наглой узурпаторше? Остался ли верен королевскому семейству? От этого многое зависит. Аранеф, услышав последние доводы, задумался.

Правда, в особняке канцлера Гадар первым делом поинтересовался меню и спросил, можно ли подать вино с фруктами и сыром на террасу. И что там с ванной? Прислуга соблаговолит наконец проснуться и выполнить свой долг? Или принцы сами должны себе еду подавать и откупоривать бутылки? Аранеф лишь молча проводил его взглядом. Канцлера в резиденции не было. Мажордом сообщил, что его господин в столице, вот только указаний от него не поступало уже несколько дней. Возможно, милорд слишком занят. Нет, о беспорядках в городе никто из них не слышал. И городские ворота, как раньше, открывают на заре и закрывают перед сумерками, и люди живут по-старому.