Ярослав Коваль - Злое наследие

Но Аранеф о необходимости рассказать брату про обстановку в столице думал в последнюю очередь. Его попытки поговорить с охраной не увенчались успехом, да и с прислугой тоже складывалось как-то очень странно. Служанки выслушивали принца, пугались и ровным счётом ничего не делали, кроме того, что подавали, убирали, перестилали постель и приносили свежее бельё. И почти всё время молчали, но во взглядах было смятение.

Поэтому через несколько дней принц решил действовать прямолинейно.

– Ты должна мне помочь выбраться отсюда, если не желаешь разделить со своим господином наказание при жизни и после смерти за такое святотатство.

– Простите, ваше высочество. – Из глаз девочки немедленно брызнули слёзы. И говорила она очень тихо, только что не шёпотом. – Мне запрещено разговаривать с вами.

– Ты свой долг перед Пламенем считаешь менее важным, чем долг перед хозяином?

– Нет, нет!

– Тогда помоги мне освободиться.

– Я… Просто не знаю, как это сделать. Правда, ваше высочество.

– Думай.

Они обменялись взглядами ещё более красноречивыми. Аранеф знал цену своим интонациям и умению правильно посмотреть. И тут его уверенность в себе действовала даже лучше, чем полученный от рождения характер: окружающие всегда повиновались принцу. Исключение было только одно – ближайшие родственники. Братья и сёстры держались достойно, демонстрировали независимость от его мнения и такую же, как у него, уверенность в себе. И принц этому удивлялся редко – всё-таки в их жилах течёт одна кровь. Должна ж хоть как-то обозначать себя магическая сила, дарованная по праву рождения, и в прочих представителях семейства, иначе какие же они дети короля!

Не удивлялся – но иной раз досадовал.

Аранеф был уверен – уже через поколение дар, не получая подтверждения, слабеет, а потом и вовсе иссякает. И многочисленная аристократия, ведущая род от отца или деда покойного государя, в его глазах ничем не отличалась от простых обывателей. Отчасти, наверное, он был прав. Короли даровали всем своим потомкам, ближним и дальним, долгую жизнь и возможность заниматься магией (служители-чародеи все были из числа аристократии). Но только ближайшие родственники правителя могли управлять Пламенем.

Могли – хоть и не всегда управляли. Об этом следовало помнить.

– Я могу дать тебе защиту. Отпечатаю на свече свой перстень, и ты покажешь его в Храме Пламени. Скажешь, что выполняла мой приказ, помогала мне, и теперь вынуждена спасаться от гнева господина, который не почитает Пламя и святость Династии. Служители дадут тебе защиту. «Награда будет по делам твоим» – помнишь Закон?

– Я знаю, что можно сделать, – пробормотала девушка.

Больше она в тот момент ничего не сказала, но Аранефу было достаточно и уже услышанного. Значит, религиозность (или же надежда на щедрое вознаграждение от столь знатного человека) в душе девушки взяла верх в тот момент, когда она получила верную надежду спасти собственную жизнь. Что ж – помощь прислуги, которая знает этот особняк от крыш до подвалов намного лучше, чем принц, пару раз тут гостевавший, может оказаться решающей.

На следующий день ему была подготовлена большая ванна, и именно там, разворачивая свежие, ещё тёплые полотенца, служанка вполголоса объяснила, что здесь имеется лаз в систему потайных ходов дома. Они очень тесные, иногда приходится боком протискиваться, и до лаза ещё надо суметь добраться, потому что он высоко. Но в него можно просочиться и дальше, незамеченным, пробраться на другой конец дома.

Господин сенешаль любил подглядывать за своими любовницами и женой, и даже за прислугой, поэтому распорядился обустроить своё жилище именно так. Система потайных ходов, оказывается, пронизывала особняк насквозь. Аранеф что-то слышал об этом, но не представлял себе масштабов увлечённости лорда сенешаля подробностями чужой жизни. А теперь узнал точно от девицы, которая имела представление о входах и выходах в эти лазы, потому что прислуживала хозяину и сумела доказать ему, как хорошо умеет хранить секреты.

И вот, выдала – из религиозных соображений и преклонения перед высшей властью.

То есть его высочеству теперь следовало каким-то образом вскарабкаться к окошку, потом найти путь в лабиринте переходов, выбраться в комнате прислуги (причём совершенно конкретной) и там переодеться во что-нибудь неприметное. И, может быть, сбежать из особняка через чёрный ход, если очень повезёт.

Указав пленнику, где спрятан тайный глазок и как развернуть его в лаз, служанка собрала всю его одежду и поспешно ретировалась. Смысл этого Аранеф тоже понял без подсказок: в глазах охранников обнажённый мужчина абсолютно беззащитен и бессилен, его можно спокойно оставить в ванне в одиночестве, без присмотра. А значит, есть маленькая фора во времени. Сколько, по мнению охраны, принц может нежиться в тёплой воде? Минут двадцать, пожалуй, есть.

Никогда ещё Аранеф не чувствовал себя так нелепо. Абсолютно голый, он принужден был глупо прыгать, пока не дотянулся до окошка и потайной пружинки, а потом подтягиваться, рискуя, что пальцы соскользнут, и он рухнет, чем-нибудь сильно ушибётся и заодно наделает шума. Высоту в конце концов удалось покорить, и его высочество с облегчением распластался на пыльном, плохо заглаженном камне. Здесь оказалось темно и тесно, и как-то даже проще, потому что его позорную и потешную наготу тут никто не увидит. Можно забыть о приличиях и привычках, сосредоточиться на деле – поиске правильного направления.

К счастью, расположение внутренних помещений особняка принц примерно помнил, а потайные ходы лишь повторяли их. Кое-где приходилось протискиваться, потому что господин сенешаль был худощавым, приземистым и тонкокостным – не чета рослому, широкоплечему, красивому Аранефу. Парадную часть принц миновал без проблем, а дальше чуть не заплутал в переходах, оплетающих помещения, отведённые прислуге. Это и понятно, ведь раньше ему не приходило в голову сюда соваться. Зачем?

В какой-то момент он даже испугался. Но, разобравшись (в этом ему помогли окошки, предназначенные для подсматривания, и то, что на своей территории слуги не стеснялись разговаривать громко: их рассуждения, кто где находится, что должен сделать и что куда нести, было хорошо слышно), сын короля сумел найти комнатушку, в которой его дожидалась служанка. Она делала вид, будто приводит в порядок одежду пленника, и уже начинала переживать, ёжиться и боязливо шарить взглядом по сторонам. Так что Аранеф успокоился – она с ним искренна. Если бы решилась предать и уже обо всём доложила охране, держалась бы уверенно, твёрдо. Зачем бы в таком случае ей было оглядываться, высматривая, не заметил ли кто чего-нибудь подозрительного в её поведении!