Питер Бретт - Копье Пустыни

До Лощины был еще день пути, когда дорогу запрудили беженцы. Многие поставили палатки и разложили защитные круги прямо на дороге. Лиша сразу узнала лактонцев – крепких, коренастых, круглолицых. Ходили они вразвалочку, привычные к палубе больше, чем к суше.

– Что случилось? – спросила Лиша у молодой матери, которая расхаживала, баюкая плачущее дитя. Женщина посмотрела на нее пустыми непонимающими глазами, но, когда Лиша спустилась с телеги, разглядела фартук с карманами и оживилась.

– Прошу вас, взгляните. – Она протянула вопящего ребенка. – По-моему, он болен.

Лиша взяла малыша, проверила чуткими пальцами пульс и температуру. Через мгновение она уложила ребенка на сгиб локтя и сунула костяшку пальца ему в рот. Малыш немедленно затих и принялся усердно сосать палец.

– Ребенок здоров, – сказала Лиша, – он просто чувствует тревогу матери.

Женщина с облегчением выдохнула и заметно расслабилась.

– Что случилось? – повторила вопрос Лиша.

– Красийцы, – ответила женщина.

– Создатель! Неужели они уже напали на Лактон?

Женщина покачала головой:

– Они растеклись по райзонским весям, заставили женщин закрыть лица, а мужчин угнали на войну с демонами. Они выбирают райзонских девушек в наложницы, как фермеры – цыплят к столу, а мальчиков отправляют в лагеря, где их учат ненавидеть собственные семьи.

Лиша помрачнела.

– В весях больше не безопасно, – продолжила женщина. – Кто смог, перебрался в Лактон; некоторые остались защищать свои дома, но остальные отправились в Лощину на поиски Избавителя. Мы его не нашли, но люди сказали, что он пошел в Энджирс, вот мы и выступили следом. Он все исправит, вот увидите.

– Мы тоже на это надеемся, – вздохнула Лиша, хотя у нее имелись сомнения на сей счет. Она вернула ребенка и снова забралась на телегу.

– Нам нужно как можно скорее доехать до Лощины. – Она посмотрела на Гареда.

– Прочь с дороги! – рыкнул великан-лесоруб и направил коня на беженцев. Люди бросились врассыпную; палатки, одеяла и круги исчезли как по волшебству. Лише было неловко, но ее дети нуждались в ней, а телега не могла проехать по обочине.

Они мчались во весь опор, пока наконец не оставили тысячи беженцев позади, но до заката так и не достигли Лощины. Травница лишь глянула на Рожера, и он поднес смычок к струнам. Они ехали в темноте. Путь освещали только светильники Лиши, и только музыка Рожера держала подземников на расстоянии.

Лиша чувствовала присутствие демонов за световым кругом. Завороженные, они раскачивались в такт музыке и медленно следовали за Рожером.

– Лучше бы напали, – заметила Уонда. Она держала наготове лук со стрелой.

– Чудно́ это, – согласился Гаред.

К полуночи они добрались до домика Лиши на окраине Лощины, спрятали самый ценный груз и отправились дальше сквозь тьму.

В поселке и раньше не хватало места, а теперь стало во много раз хуже. Беженцы из Лактона прибыли не с пустыми руками. Они захватили палатки, защитные круги и крытые фургоны с припасами, но выплеснулись за пределы поселка почти по всему периметру, ослабив великую метку.

Лиша повернулась к Гареду и Уонде:

– Найдите остальных лесорубов. Селение нужно очистить. Чтоб ни одной палатки или повозки в десяти футах от великой метки, иначе подземники начнут шастать по улицам.

Воины удалились.

Затем она обратилась к Рожеру:

– Найди Смитта и Джону. Нужно собрать совет. Мне плевать, если они спят.

Рожер кивнул:

– Полагаю, можно не спрашивать, где ты будешь.

Он соскочил с телеги и накинул капюшон меченого плаща. Лиша повернула телегу к лечебнице.

Джардир поднял взгляд, когда в тронный зал вошел, хромая, Аббан.

– Смотрю, ты приободрился, хаффит.

Аббан поклонился:

– Весенний воздух придает мне силы, Шар’Дама Ка.

Ашан, находившийся подле Джардира, презрительно хмыкнул. Джайан и Асом держались поодаль, уяснив, что лучше не третировать Аббана в присутствии отца.

– Что тебе известно о Лощине Избавителя? – спросил Джардир, не обращая на них внимания.

– Тебе нужен Меченый?

Ашан бросился на Аббана и схватил его за горло:

– Откуда ты узнал это имя, хаффит? Если ты опять подкупил най’дама, я…

– Ашан, хватит! – крикнул Джардир, глядя, как Аббан задыхается и вяло сопротивляется.

Дамаджи не спешил исполнить приказ, и Джардир не стал повторять. Он пнул его в бок. Ашан грохнулся на полированный каменный пол.

– Ты ударил меня, своего верного Дамаджи, из-за хаффита, пожирателя свинины? – неверяще спросил Ашан, переведя дух.

– Я ударил тебя за то, что ты ослушался приказа, – поправил Джардир.

Он обвел взглядом собравшихся в зале: Альэверака и Маджи, Джайана и Асома, Ашана, Хасика и даже стражников у дверей. Лишь Инэвера, раскинувшаяся в прозрачных одеждах на ярких шелковых подушках рядом с троном, избежала его внимания.

– Я устал от этих игр. Слушайте и не говорите, что не слышали: следующего, кто посмеет без разрешения ударить человека в моем присутствии, я убью.

Аббан расплылся было в ухмылке, но Джардир повернулся к нему, сверкая глазами.

– Что до тебя, хаффит, я вырву тебе правый глаз и затолкаю в глотку, если еще раз ответишь вопросом на вопрос.

Аббан побледнел. Джардир гневно подошел к трону и плюхнулся на него.

– Откуда ты узнал о том, кого зовут Меченым? Дама пришлось с пристрастием допрашивать священников чинов, чтобы вырвать его имя.

Аббан покачал головой:

– Избавитель, чины только о нем и говорят. Сомневаюсь, что допросами можно узнать больше, чем парой ломтей хлеба или добрым словом на улицах.

Джардир нахмурился:

– И что, по слухам, он действительно в Лощине Избавителя?

Аббан кивнул.

– Что ты знаешь об этом селении?

– Еще год назад оно называлось Лесорубовой Лощиной. Небольшой поселок во владениях герцога Энджирса. Местные жители валили лес на доски и дрова. Возить лес через пустыню накладно, и я не имел с ними особых дел. Хотя одна зацепка у меня все-таки есть. Торговец превосходной бумагой.

– Какой в нем прок? – спросил Ашан.

Аббан пожал плечами:

– Может, и никакого, Дамаджи.

– И что ты слышал об этой деревушке с тех пор, как ее переименовали? – спросил Джардир.

– Что Меченый явился к ним в прошлом году, когда там бушевала горячка и метки подвели. Что он убил сотни алагай голыми руками и научил местных жителей вести алагай’шарак.

– Не может быть, – фыркнул Джайан. – Чины слишком слабы и трусливы, чтобы сражаться в ночи.

– Возможно, не все, – сказал Аббан. – Вспомните Пар’чина.

Джардир сверкнул глазами.

– Никто не помнит Пар’чина, хаффит, – проскрежетал он. – И тебе давно пора забыть!

Аббан кивнул и поклонился низко, насколько позволил костыль.