Александр Золотько - Бомбы и бумеранги (сборник)

Чарли судорожно вздохнул и вдруг разрыдался, уткнувшись в испачканные смазкой ладони.

Когда-то в Матоди прислали радио. Прибор в красивом полированном корпусе стоял на почетном месте в гостиной; изредка он разражался хрипом и сипением, от которого пожилая служанка всякий раз прикасалась к сушеной куриной лапке, висящей на обширной черной груди. Еще два аппарата бессмысленно пылились в мастерской Чарли, ожидая, пока Додо решит, в какие именно деревни их отправить и кого назначить радистом.

Изредка отдаленные районы облетали патрульные дирижабли, но связь требовалась намного чаще. Ловким парням из Матоди ничего не стоило отмахать сотню миль по размокшей тропе, и в курьеры они нанимались охотно. Но увы – представления о срочности у них были самые неопределенные. Отправляя письмо с гонцом, вы знали только одно: оно дойдет. Рано или поздно. После того, как почтальон посетит многочисленных родственников, живущих в радиусе тридцати миль от места назначения, а заодно хорошенько поохотится.

Полтора года назад Чарли отправил пакет с чертежами особенно сложного участка дороги в отдаленную деревню. Неделей позже он сам явился на стройку и выяснил, что его распоряжений никто не получал. Гонца обнаружили в хижине на окраине, парализованного несколькими галлонами пальмового вина. Срочный пакет красовался на почетном месте в центре стола. Чертежи были изрядно захватаны жирными пальцами – видимо, приятели почтальона благоговейно разглядывали эти реликвии.

И тогда Чарли, доведенный до полного отчаяния, придумал Зайца и Болванщика, гонцов Туда и Обратно.

Первый Заяц был простой самоходной тележкой, которая сразу же взорвалась. Два лучших розовых куста миссис Кулхауз были уничтожены, а Лу хохотала так, что едва не упала. Чарли слегка контузило, но он не сдался, – хотя и, по мнению окружающих, слегка тронулся умом. Нынешние механические гонцы, сверкающие медью и полированным железным деревом, больше всего напоминали пауков размером с крупную корову; паровые котлы, установленные на спинах, придавали им сутулый вид. Толстые ноги покрывали мелкие каучуковые камеры; перемена давления в них запускала работу многочисленных шестеренок. В начинке массивных корпусов Чарли уже и сам с трудом разбирался. Он вытребовал себе копии архивов мистера Бэббиджа и миссис Лавлейс и просиживал над ними все время, которое не проводил в сарае. Он переписывался с американцем Холлеритом. Заяц и Болванщик должны были уметь не только пройти заданный путь, не отвлекаясь на посещения родственников, но и преодолевать препятствия. Они должны были стать совершенными.

За полтора года Чарли вбухал в гонцов небольшое наследство. Скромной зарплаты дорожного инженера не хватало на детали и материалы, и Чарли наседал на начальника, убеждая его вложить в гонцов деньги, выделенные на постройку дорог и мостов: все равно их смывает каждый год, а Заяц и Болванщик хотя бы решат проблему почты. Дошло до того, что, едва заметив всклокоченного инженера, Додо, взмахнув зачитанным журналом, скрывался в уборной.

И ничего не получалось. Ничего. Не. Получалось.

А потом вдруг решилось… ну, само собой. Три дня назад Чарли решил, что гонцы готовы для испытания. Опасаясь повторения истории с первой моделью, он не желал свидетелей. Все рычажки были выставлены в нужное положение, топки забиты лучшим углем, сочленения тщательно смазаны. Из разогретых котлов нетерпеливо вырывался пар. Заяц и Болванщик должны были выйти из ворот усадьбы, спуститься с холма и остановиться на окраине Матоди.

Ровно в полночь Чарли распахнул двери сарая и плавно перевел главные рычаги в рабочее положение.

«Я старался, – подумал Чарли. – Я старался изо всех сил и сделал все, что мог, и я не виноват, что… Я нечаянно!»

– И? – подтолкнул Саймон.

Чарли моргнул, его остекленевший взгляд стал осмысленным. Он сердито вытер щеки ладонью.

– Они раз за разом бросались на несчастного старика, а я абсолютно ничего не мог сделать, – неестественно ровно сказал он. – Все рычаги заклинило, я не мог ни выключить их, ни удержать… В конце концов один из них… – он отвел со лба волосы и продемонстрировал подсохшую ссадину.

– И ты сбежал.

– Да. – Чарли судорожно вздохнул. – Они будто взбесились, Саймон. Словно в них вселился злой… – инженер осекся и обхватил голову руками.

– Но как такое могло случиться?!

– Не знаю! – вскричал Чарли. – Не понимаю! – он потряс головой и жалобно проговорил, пряча глаза: – Наверно, в контур сопротивления попала вода, или еще что-то замкнуло…

– Мда, – вздохнул доктор. – Машины-убийцы наводнили округу, туземцы…

– Тише ты!

– …в панике бегут в джунгли, ее величество высылает канонерки для борьбы с механическими чудовищами… Брось. Старикан и без твоей чудо-машины дышал на ладан. С тем же успехом его могло зашибить кокосом. К тому же его никто не любил: вечно пророчил глад и чуму.

– Я должен признаться, – Чарли запустил пальцы в и без того всклокоченную шевелюру.

– Еще чего! – оборвал Саймон. – Тебя переведут в какую-нибудь дыру, мне не с кем будет играть в шахматы, а Лу и вовсе возьмет меня в оборот. Считает, что я недостаточно серьезно отношусь к своему долгу. Мы, мол, страдаем, чтобы любой ценой вытащить дикарей из нищеты, невежества и безнравственности, а я имею наглость веселиться… Что взять с учительницы! Но, кажется, она твердо решила меня спасти. Убийство на фоне этой трагедии – детские игрушки.

Чарли не слушал.

– Я мечтал принести пользу этим людям, понимаешь? – тоскливо проговорил он. – А вышло… Я должен все рассказать. Я серьезно.

Инженер решительно встал. Саймон прищурился.

– Хочешь серьезно? – процедил он. – Давай серьезно. Я не знаю, потянут ли тебя в суд, но отсюда точно уберут с треском. Сколько, по-твоему, времени пройдет, пока пришлют нового инженера? Пока он вникнет в курс дела? Все, что ты тут понастроил, смоет к чертовой матери. А если о машинах узнают в Матоди? Ты об этом подумал – что будет, когда узнают, что колдуна убил белый человек? Или, еще хуже, – злой дух, натравленный белым человеком?

– Но я не…

– О чем я тебе и толкую, – кивнул Саймон. Чарли неуверенно сел. – Ну что, уговорил я тебя? Полегчало?

Чарли несмело улыбнулся.

– А знаешь… – пробормотал он, – ты прав. У меня есть долг. Лу правильно говорила. И если… – он покачал головой, думая о чем-то и не видя понимающей ухмылки Саймона. Потом вдруг очнулся. – Но пастух? Как-то… нехорошо?

Саймон пожал плечами и вытащил из кармана похожий на компас диск с циферблатом, расписанным загадочными знаками.

– Как тебе штуковина? Прогресс: люди уже не хотят общаться с духами посредством блюдца с кухни тетушки Салли, им подавай специальный прибор. Стащил за завтраком у миссис Кулхауз.