Гай Орловский - Юджин — повелитель времени. Книга 5. Любовные чары

—Здесь приличные люди, — напомнила Мариэт­та, — так что забудь про свой футбол, понял?..

—А про хоккей, — спросил я с надеждой, — можно?

— Нельзя, — отрезала она. Я пробормотал горестно:

— Тогда поговорим о боксе или боях без правил...

—Застрелю, — пригрозила она. — И меня оправ­дают.

—Тогда молчу, — сказал я испуганно. — Вот если бы не оправдали...

Ступеньки старинные, из настоящего мрамора. Мы подошли к такой же настоящей двери, словно украденной из «Ромео и Джульетты», Мариэтта ска­зала негромко:

— Департамент полиции. Нужно поговорить с Панасом Онищенко.

Через пару секунд из невидимого динамика донесся далекий голос:

— Минутку...

Послышались шаркающие шаги, затем в двери щелкнуло, чуть приоткрылась, но так и осталась. Ма­риэтта презрительно фыркнула и толкнула ее так, что та ударилась о стену.

Я вошел за Мариэттой, а она двинулась уверенным шагом даже не детектива, а элитного бойца спецназа в давно захваченной и освоенной деревне.

Правда, в холле пусто, пришлось подняться на вто­рой этаж, там уже к лестнице вышел невысокий полный мужчина в просторном костюме, что и понятно с его избыточным весом, смотрит молча, без надменности, но в то же время осознает, на пару ступенек выше вся­ких, кто ездит в полицейских авто.

— Господин Онищенко? — спросила Мариэтта. Мужчина кивнул.

— Проходите в квартиру.

Я перешагнул порог, мне показалось, что попал в музей древнего искусства. Даже не в сам зал, а в запасник, где в ожидании экспозиции хранятся в тесных по­мещениях сотни картин, скульптур, украшенных сере­бром шкатулок и всякого рода изысканных безделушек от размера с куриное яйцо до валуна в несколько тонн с рунами древнескандинавской вязи.

— Ого, — сказала Мариэтта, — у вас здесь... да, у вас здесь... не нахожу слов.

Он покосился в мою сторону, я ответил с легким по­клоном:

— Здесь все подлинники... Узнаю работы Креккио, Вандатти и самого Карлизино! А это, если не ошибаюсь, картина Дюбера «Странные гости в Помпее»?

Он ответил потеплевшим голосом:

— Сядьте, пожалуйста, это великолепный диван во­семнадцатого века. Приятно встретить знатока... А вот жемчужина моей коллекции. Узнаете?

— Еще бы, — ответил я. — Кто не знает «Распятие Христа» Лонжеавитти?.. Моя коллега, она рядом, столь­ко слез пролила, созерцая... да-да, созерцая.

Мариэтта сладко улыбнулась мне, но во взгляде та­илось обещание убить еще на лестнице, а в машину за­таскивать уже теплый и весьма обезображенный труп.

— Да, — подтвердила она, — как же, как же... Госпо­дин Онищенко, мы проверяем деятельность одной под­польной фирмы, потому проводим опрос ее клиентов. Как долго вы употребляете карельгедин?

Он дернулся, во взгляде метнулся испуг.

— Карельгедин... карельгедин?

Мариэтта сказала властно:

— Господин Онищенко, как вы понимаете, мы при­ехали не наугад. Ваше запирательство будет расценено как противодействие исполнению правосудия. Чем это вам грозит, можете сами посмотреть в Уголовном ко­дексе. Учтите, наш разговор записывается.

Он заметно поник, ответил почти дрожащим голо­сом:

— А что случилось?.. Это же разрешенный препа­рат!.. Скоро будут продавать во всех аптеках...

—Вам так сказали? — поинтересовалась Мариэтта. -Да...

—Кто? — спросила она с нажимом. Он посмотрел на нее с испугом.

— А это говорить этично?.. Не получится ли, что я как-то подвожу хороших людей?.. А то эти строгости мне совсем не нравятся. Я всего месяц попринимал, и левая рука, что уже три года не двигается, начала ожи­вать!.. Вот посмотрите, я уже шевелю пальцами, а мне в больнице сказали, что все нервы атрофированы. Могу показать медицинскую карточку, там записано, у меня какой-то синдром, не просто парализовало нервы и мышцы, а даже съело нервную ткань...

Я быстро заглянул в Инет, отыскал его карточку, прочел, на это ушла сотая доля секунды, сказал успока­ивающе:

— Да-да, препарат просто чудо. Даже нервную ткань наращивает, надо же... Но мы по другому делу. Возможно, конкуренты постарались, но... сегодня ночью Ширли Кассеро убили. Он округлил глаза.

— Как нехорошо... А кто это?

Мы с Мариэттой не стали переглядываться, и так понятно, я сказал мирно:

— Возможно, она использовала аватары. Ее труп на­шли в ее квартире... Откройте к телевизору свободный доступ.

Он кивнул, я коснулся запястья с часами, на экране телевизора во всей красе появилось лицо, а потом и все тело убитой Ширли Кассеро.

Он охнул.

—Какой ужас!

—Узнаете?

—Это она, — прошептал он. — Я покупал у нее... Но все легально...

— Как видите, — сказал я, — прямо в ее квартире.

Он прошептал:

— Господи! Какой ужас!.. Кто же теперь... Я хочу, чтобы моя рука ожила полностью!.. Да и вообще...

Мариэтта сказала деловым голосом:

— Мы отрабатываем все версии. Сейчас наша зада­ча — найти убийцу. Надеюсь, это поможет и вам. По­старайтесь припомнить, всегда ли убитая была одна, не упоминала ли в разговоре кого-то еще, не тревожило ли ее что-то в последнее время, не показалось ли что-то необычным...

Он посмотрел беспомощно.

—Нет, не припоминаю. Нет-нет, я не увиливаю, в самом деле все всегда происходило быстро. Я приносил деньги, мне давали карельгедин. Все молча, торопливо. Я тут же уходил.

—Спасибо, — сказал я. — Вы нам помогли.

Я поднялся, Мариэтта метнула лютый взгляд, но вышла со мной, чтобы не выказывать нелады посторон­нему, а на улице набросилась:

—Ты что о себе возомнил?.. Что за?.. Да ты хто?.. Чем он нам помог?.. И чего ты раскомандовался?

—Милая, — сказал я покровительственно. — Ты та­кая великолепная, когда сердишься!.. Я же сказал толь­ко то, что хотела сказать ты, чтобы ты не утруждалась. А сказал он то, что эта Ширли как-то наладила собст­венное производство. Иначе каким образом этот эстет и страстный любитель древностей получал бы препарат?

Она отрезала независимо:

— С его-то деньгами!

Я поморщился.

— Как я тебя люблю... Все его картины и прочее — копии. Принтеры на марше, все изготавливают так, никакой знаток не отличит! Как еще «Мону Лизу» не отпринтерил... Наверное, это настолько чересчур, что уже никак не убедит себя, будто владеет оригиналом... Блин, неужели таких вот тоже возьмут в сингулярность?

Она властным жестом подозвала авто, села молча, я вздохнул и тоже молча занял место с правой стороны.

Автомобиль выбрался между домами на широкую трассу, только тогда Мариэтта буркнула:

— Все-таки карельгедин действует. Рука заработа­ла!.. Если не врет, конечно.

— Не врет, — подтвердил я. — Загляни в его медкар­ту, убедишься.

Она фыркнула.

—Говоришь так, будто сам уже посмотрел! Без ре­шения суда никто не покажет тебе чужую медкарту. Даже и по суду могут не показать, это защита не только чужих данных, но и здоровья... Значит, Ширли делала благое дело, принося людям исцеление.