Майкл Суэнвик - Танцы с медведями

На другом конце города, на берегу Москвы-реки, у освещенного кострами перекрестка Большой Якиманки и Большой Полянки генеральша Звездный-Городок раздавала автоматы своей банде проституток. Она тщательно осматривала каждый ствол, прежде чем выдать его, дабы убедиться, что он не заряжен. Она не забывала инструктировать шлюх, как использовать автоматы в качестве дубинок.

— Ваша задача — повергнуть противника, чтобы он не бросился на вас. Значит, бить надо по голове. Возьмите свой автомат вот так, прикладом вперед, — объясняла Магдалена. — Верхушка черепа — толстая и крепкая, поэтому, если вы ударите по этому месту, ваше оружие может запросто отскочить в сторону. Врежьте по лицу, и он не потеряет сознания, но будет метаться как бешеный. Наилучшая стратегия: сильный удар за ухом. Они надолго вырубаются или умирают. Итак, подняли калаши и начали тренировку.

Проститутки повиновались.

— Бейте чуть вниз и внутрь. Давайте.

Они повторили ее движение кто во что горазд.

— Теперь верните автомат в исходное положение. Раз, два, три. Ничего сложного. Вопросы есть?

Одна девица подняла руку.

— Но откуда мы знаем, что это приятно Богу?

— Что?

— Бог есть добро и любовь. Раньше я так не думала, но теперь я уверена. И не только я, мы все уверены. — Жрицы любви согласно закивали. — Поэтому я не знаю, понравится ли Ему, что мы бьем и убиваем людей.

— Катя права. Если Бог повсюду, как мы можем вершить плохие дела в Его присутствии?

Генеральша вымученно улыбнулась.

— Делайте это с любовью. Как апостолы. Помните, за ухо!

Войска барона тоже не дремали. Некоторые были пьяны, а другие настолько воспламенены наркотиком, что едва не светились. Но муштра быстро сделала свое дело. Лукойл-Газпром расхаживал взад-вперед вдоль беспорядочного сборища, крича и ругаясь, пока наконец чисто по привычке солдаты не выстроились клином, ощетинившимся штыками. Они проходили строевое упражнение так часто, что даже не поморщились. Толпа могла появиться с минуты на минуту. Штатских, однако, пока еще не было видно, но крики и возгласы уже доносились до барона и его подчиненных.

У мобилизованных не было ни барабана, ни барабанщика, поэтому обязанность отсчитывать такт возложили на сержанта. Барон как раз закончил инструктаж, когда к ним широким шагом подошла генеральша Звездный-Городок.

— Я прогоню жирных проституток вокруг квартала и снаряжу их в боковую улочку, — показала она. — Когда толпа минует нас, посылай своих людей вперед. Я дождусь, пока ваш клин разделит их, а затем пущу девок во фланг. Надеюсь, что это вызовет панику, народ разбежится в разные стороны и вряд ли захочет буйствовать.

— Хороший план, — одобрил барон. — Думаю, сработает.

И каждый из них вернулся к своим войскам.

Зоесофья, в свою очередь, держалась в тени и наблюдала. Хотя ее знание военной истории и тактики было непревзойденным, она понимала, что генеральша и барон действуют, исходя из долгого опыта. В подобной ситуации она мудро решила не путаться у них под ногами.

При этом она не переставала размышлять. До сих пор Звездный-Городок играла роль руководителя, а барон послушно следовал за ней. Что еще хуже, это видели рядовые солдаты. А значит, когда все закончится, при условии что они уцелеют, героем ночи станет не барон, а рыжая валькирия.

Надо что-то делать.

Прямо сейчас.

Князю Московии снился пожар.

Он метался и ворочался в бессильной ярости. Его любимый город в опасности! Всю свою сознательную жизнь, с того самого дня, когда инженеры сочли его хорошо запрограммированным для правления, он заботился о Москве. Все было в его власти: союзы и дипломатические вмешательства, ремонт канализации и улучшение в распределении продовольствия, новые правила здравоохранения и модернизация почтовых соколов, торговые договоры и взятки, размещение армий и отдельные убийства, подавление волнений из-за новостных сплетен, строительные проекты и полуночные аресты. Он видел, как вызревали махинации подземных владык, Хортенко, Зоесофьи, Кощея, Лукойл-Газпрома и даже фальшивого посла Византии с невероятно длинным именем — ведь доклады людей Хортенко были подробны, а княжеские способности к экстраполяции сверхъестествены. Действия менее крупных игроков он угадывал интуитивно. Движения и эмоции масс являлись статистической определенностью. Но гонцы приходили все реже, и теперь совсем перестали нашептывать ему на ухо. Княжеским грезам мешала постепенно нарастающая слепота. Его невежество росло.

Поток информации в Московии нарушился, и он не мог больше объединять, воображать и осмысливать судьбу своей страны. И для него это было мукой. Не будучи до конца уверен в реальности существования Москвы, он всегда знал, что происходит в городе в каждый отдельный момент. А теперь это ушло.

Но ему снились пожары.

Они являлись неизбежностью. Они вспыхивали и в лучшие времена, и для борьбы с ними князь учредил добровольные бригады во всех московских округах. Но нынешние времена были далеко не лучшими. Пьяные жгли костры на улицах. Одурманенные наркотиками религиозные неофиты бросались с молитвами в разврат. Они оставляли свечи и лампы без присмотра и присоединялись к процессиям, направлявшимся неизвестно куда. Подземные жители шныряли по туннелям с факелами, словно бесчисленные мыши с деревянными спичками в зубах. Пожары подвели роковую черту в истории Москвы.

Хуже того, сейчас функционировала только горстка пожарных команд, полицейских участков и армейских подразделений. Хортенко спросил князя, как обезвредить как можно больший их процент, и князь изложил ему весь процесс — пошагово и в подробностях. Для этих функций его в первую очередь и создали: отвечать на поставленные перед ним вопросы настолько полно и правдиво, насколько позволяли его сверхчеловеческие способности к анализу и обобщению. Он не отмалчивался и не лгал.

Но как интеллектуал, вчитавшийся в гениальный роман так глубоко и компетентно, что спятил и поверил в реальность персонажей, князь Московии полюбил горожан, судьбы которых были вверены его попечению. Он заботился об их маленьких «воображаемых» жизнях больше, чем о своей собственной. Его создали с определенной миссией — и он выполнял ее день ото дня. Князь стал защитником и духовным отцом горожан. Теперь он был единственным ответственным официальным лицом, знающем о союзе Хортенко с металлическими демонами. Лишь он был осведомлен о злодеяниях, замышляемых дьявольским союзом. Никто, кроме него, не понимал, что нужно делать, чтобы остановить врагов.

Москва не должна гореть.

Но князь был бессилен. Как он спасет свой народ? Скованный сном, он не мог освободиться. Никто не приходил к нему и не запоминал его тихие инструкции — даже предатель Хортенко. Гвардейцы старательно держались в сторонке, чтобы ненароком не подслушать случайно что-нибудь, чего им слышать не полагалось.