Майкл Суэнвик - Танцы с медведями

— Всеми жабрами надеюсь, — отозвался Кирилл. — У меня чуть сердце не разорвалось от ваших фокусов! Вы же весь этот чертов ликер на пол вылили. А я, между прочим, и первоклассное пойло наливал. Лучшее, какое у меня нашлось.

— Иногда зла невозможно избежать. Мне никогда не сравниться с таким бегемотом по части выпивки. Я бы в два счета рухнул под стол.

— Я пытался подавать вам дешевое бухло, но вы его отмели.

— Ты его нюхал? Мой дорогой юный друг, ты пытался угостить нас политурой.

— Ну, да, а что?

— Джентльмен не пьет политуру ни при каких обстоятельствах, — твердо заявил Даргер. — И собутыльникам ее не дает. Тебе следует усвоить кое-какие благородные принципы. А сейчас будь хорошим мальчиком и сними стропы, ладно? А пока ты занимаешься делом, поведай мне, как тебе удалось занять нынешнее положение. Похоже, ты успел сделать карьеру, с тех пор как я последний раз тебя видел.

Кирилл оказал ему эту услугу.

— Забавная получилась история. Понимаете, я прикинул, что быстрее всего попасть на поверхность, если брести вместе с Бледнолицыми. В общем, я схватил один из красных платков, которые они раздавали, и когда они выбрались на Пушкинскую площадь, я был в первых рядах парада. Потом я сразу скинул птичью маску и заскочил в бар перехватить пива. — Видя неодобрительное выражение лица собеседника, Кирилл добавил: — Я проголодался! Не собирался я напиваться, сударь!

— Разумеется, нет.

— Как бы то ни было, только я вхожу, а бармен бросает тряпку, которой стойку протирал, повязывает на шею красный платок и выскакивает наружу, чтобы присоединиться к толпе. Ну, думаю, надо проверить состояние кассы. И начинаю я грести «капусту», как вдруг вваливается этот жирный ублюдок, шлепает пятирублевую бумажку и требует пива. Я наливаю ему кружку и даю сдачу, а там еще два придурка водки хотят. Я начинаю наливать стопки и выставляю тарелку хлеба. И некоторое время все идет гладко — просто сказка! А потом, когда все стало затихать и я собрался запереть дверь на ночь, в темпе вальса вплываешь ты со своим ручным медведем. Что делать?.. Не гнать же тебя восвояси? — Кирилл помедлил. — Какое совпадение, однако, что ты сюда заглянул.

— Великие умы притягиваются и находят одинаковые убежища. Твое пребывание здесь убеждает меня, что мои педагогические усилия не пропали даром, — произнес Даргер, искренне тронутый признанием Кирилла. — Я горжусь тобой. — Он встал и потянулся. — Боже милостивый, как хорошо снова быть свободным.

— Эй, при мне-то незачем за языком следить, — надулся Кирилл. — Мы ведь друзья, разве нет? — Глядя на нахмуренные брови Даргера, он прищурился и сказал куда менее дерзким тоном: — Наверное, ты захочешь свою долю с моего приработка в баре.

— Конечно, нет! — воскликнул шокированный Даргер. — Ты заработал эти деньги собственной предприимчивостью и усердием. Я не имею на них права. — Он хлопнул мальчишку по плечу. Так или иначе, ты парень сообразительный. Ты когда-нибудь попадал в революцию, мой мальчик?

— Чего? Нет! Ты хочешь сказать, что это…?

— Забудь про политику. Она нас не касается. Важно другое. И знаешь что? А то, что при насильственном переходе власти от старого режима к новому имеет место быть короткий волшебный период — иногда он длится пару недель, иногда лишь пару часов, — когда никто ни за что не отвечает и все ценные вещи принадлежат исключительно тому, у кого хватит мозгов и предприимчивости присвоить их себе. Музеи, дворцы, особняки… все внезапно оказывается открыто для расхищения. Кстати, где, по-твоему, надо искать величайшие сокровища в Москве?

— В банках.

— Сейчас смеркается, а значит, деньги хранятся под замком — спокойно лежат себе в крепких сейфах. Но я говорю о настоящих сокровищах. В смысле, не просто банкнотах, а золоте, рубинах, изумрудах и так далее. За которыми нам надо… Куда?

— А! Ты про Государственный Алмазный Фонд!

— Звучит многообещающе. Поведай мне о нем.

— Неужто ты никогда не слышал об Алмазном Фонде!

— С момента прибытия в Москву, я большую часть времени провел под землей, — напомнил Даргер. — Просвети меня.

— Ладно. Он находится в Оружейной палате Кремля. Я однажды чуть не попал туда на экскурсию. Здоровенный козел в мундире начал свою говорильню прежде, чем заметил, насколько я оборван, и вышвырнул меня вон. Погоди-ка… — Кирилл скривился в мысленном усилии. — Вот!.. «Алмазный Фонд является древнейшим хранилищем всех величайших сокровищ России, помещенных в Оружейную палату, много веков назад. В нем содержатся ограненные драгоценные камни всевозможных цветов и видов, включая алмаз „Шах“ и сапфир весом более двухсот шестидесяти карат. Именно здесь можно увидеть золотые слитки, например Золотой Треугольник весом почти тридцать шесть килограммов, а также мириады предметов неисчислимой художественной и исторической ценности, начиная с шапки Мономаха, одного из древнейших символов…» И тут он меня засек. Ну, как?

— Я впечатлен. Ты являешься кладезем скрытых возможностей. Память, подобная твоей, есть дар, который надо ценить и беречь. Что до самого Алмазного Фонда, ты меня практически уломал.

— Ага, только если мы хотим стырить что-нибудь из добра, нам надо придумать, как пробраться мимо психов снаружи. А потом нам придется либо перелезть через Кремлевскую стену — что, на мой взгляд, маловероятно — либо уболтать стражников пропустить нас. У тебя такое точно получится, но меня вместе с тобой никуда не пустят. И нам еще нужно будет выносить золото и камешки обратно тем же путем, которым мы пришли. По-моему, трудноватая задача.

— Не бывает сложных задач, Кирилл. Только маленькие амбиции. Давай… — Даргер на миг замолчал. — О, нет. Вспомнил! Существует более великое сокровище, которое мы можем захватить, и будем преступниками, если не сделаем этого.

— О чем ты?.. — удивился Кирилл и поник. — Ты что, опять за свое? Тебе покоя не дают проклятущие книги?

— Я говорю о сокровище веков, величайших и мудрейших словах и мыслях, когда-либо доверенных бумаге. Или в иных случаях пергаменту и даже папирусу. Кирилл, драгоценные камни — банальные красивые безделушки, которыми мы утешаем себя на, хочется верить, длинном пути к смерти. Но книги — а я подразумеваю как раз гениальные произведения — могут быть отличной наживкой. К примеру, прежде неизвестная пьеса Еврипида имеет очень хорошую коммерческую ценность. Знаю, звучит неправдоподобно, но я не лгу.

Речь Даргера явно не вдохновила Кирилла. Он шагнул к двери и замер в проеме, уставившись наружу.

— У меня для тебя плохие новости. — Он указал в темноту. — Смотри.

Из входа на лестницу, ведущую к причалам «Пушкинской», вырвалось пламя.

— Боже правый! — Даргер оказался рядом с Кириллом. Он стиснул плечо паренька. — Это лишь усиливает для нас необходимость вернуться за утраченной библиотекой. Мы должны спасти книги!