Майкл Муркок - Рунный посох: романы

Мелиадус выругался и схватился за свой меч. Он едва успел вытащить меч, как Хокмун сбил с его головы маску, открыв злобное лицо барона. Вслед за Хокмуном армия Хамадана бросилась на врага и начала теснить его к воротам дворца.

Краем глаза Хокмун увидел, как королева, стоя на колеснице, стащила с лошади своего брата. Дважды поднялась и опустилась ее рука, сжимающая окровавленный кинжал, и труп Нахака рухнул на землю, под копыта боевых лошадей.

Хокмуна вело вперед неистовое отчаяние. Он помнил, что шлем Агоносвоса не сможет долго защищать его, и наносил Мелиадусу удар за ударом, один страшнее другого. Но барон быстро и ловко отражал их. Лицо лорда сейчас походило на маску Волка, которую он потерял, и ненависть, горевшая в его глазах, ничуть не уступала ненависти Хокмуна.

Они словно исполняли боевой танец, настолько совершенны и точны, были их движения, настолько ритмично лязгали, сходясь, грозные мечи. И казалось, что они могут продолжать так до бесконечности, продолжать, пока один из них не упадет, от усталости. Но вдруг что-то напугало лошадь Хокмуна. Она поднялась на дыбы, отбросив герцога назад, он потерял ногами стремена, и Мелиадус, ухмыляясь, ударил его в незащищенную грудь. Удар был несильным, но он выбил Хокмуна из седла. Герцог очутился на земле как раз под копытами лошади Мелиадуса.

Барон попытался добить его! но Хокмун успел откатиться в сторону и, с трудом поднявшись на ноги, старался увернуться от ударов торжествующего гранбретанца.

Дважды меч Мелиадуса попадал в шлем Агоносвоса, сминая его. Хокмун почувствовал, что Камень вновь оживает, и задыхаясь от ярости, он пронзительно закричал и бросился на врага.

От неожиданности Мелиадус на мгновение растерялся, и этого вполне хватило герцогу, чтобы нанести ему чувствительный удар. Меч рассек Мелиадусу висок, и кровь залила лицо барона. Рот его перекосился от боли. Он пытался смахнуть с глаз кровавую пелену, но Хокмун, не давая ему опомниться, схватил его за руку и стащил с лошади. Мелиадус вырвался, попятился назад и, собравшись с силами, бросился на Хокмуна, выставив перед собой меч. Хокмун отразил удар, и оба меча сломались.

Два непримиримых врага замерли, тяжело дыша и испепеляя друг друга взглядами; потом, вытащив длинные кинжалы, они принялись кружить, выбирая момент для удара. Когда-то красивое лицо Мелиадуса было обезображенно. Так что доведись барону выжить в этой схватке, на его виске навсегда останется шрам от удара Хокмуна. Кровь все еще сочилась из раны, пятная нагрудник кирасы.

Но Хокмун тоже быстро уставал. Раненое плечо все больше беспокоило его, а голову словно сжимали раскаленными клещами. Боль почти ослепила его, и он уже дважды спотыкался, едва успевая уклониться от стремительных выпадов Мелиадуса.

Но вот соперники сошлись, отчаянно надеясь нанести решающий удар и положить конец этой смертельной схватке.

Мелиадус целился в глаз Хокмуну, но промахнулся, и острие кинжала лишь скользнуло по шлему. Кинжал Хокмуна был направлен барону в горло, но Мелиадус перехватил руку герцога и, вывернув ее, отвел удар.

Страшный танец продолжался. Из глоток вырывались хриплые стоны, и мышцы сводило от усталости, но яростной ненавистью горели глаза, и погасить их могла только смерть.

Вокруг кипело сражение. Армия королевы все больше и больше теснила врага, и лишь трупы окружали место поединка.

А на небе уже разгоралась заря.

Хокмун пытался освободиться от хватки барона. Его вторая рука заметно слабела, и тогда он из последних сил ударил закованным в доспехи коленом противника в пах. Барон покачнулся, зацепился ногой за упряжь лежащей поблизости убитой лошади и, взмахнув руками, упал. Он отчаянно пытался вырваться, но только больше запутывался в ремнях. Он со страхом смотрел, как Хокмун, сам едва держась на ногах, медленно приближается к нему.

Хокмун занес кинжал. От резкого движения закружилась голова. Он бросился на барона, но вдруг почувствовал, как огромная, лишающая воли и сознания слабость навалилась на него, и кинжал выпал из онемевшей руки.

Уже теряя сознание, он пытался нащупать оружие, но… Хокмун застонал от гнева, но даже гнев его уже слабел, и он с ужасом понял, что сейчас Мелиадус убьет его, убьет, когда Победа была уже совсем близка.

Хокмун, щурясь, смотрел сквозь глазницы шлема на яркий свет. Голова по-прежнему горела, но гнев и отчаяние, кажется, оставили его. Чуть повернув голову, он увидел склонившихся над ним Оладана и Рыцаря в Черном и Золотом. Карлик выглядел сильно обеспокоенным.

— Я еще… жив? — тихо спросил Хокмун.

— Похоже на то, — лаконично ответил Рыцарь. — Хотя, кто знает…

— Ты просто сильно истощен, — торопливо сказал Оладан, укоризненно посмотрев на Рыцаря. — Рану на руке тебе перевязали, и она скоро заживет.

— Где я? — спросил Хокмун. — Эта комната…

— Мы во дворце королевы Фробры. Город снова принадлежит ей. Враг разбит, уничтожен. Мы нашли тебя распростертым на теле Мелиадуса и сначала подумали, что вы оба мертвы.

— Значит, Мелиадус мертв?!

— По всей видимости, да. Вернувшись за его трупом, мы обнаружили, что он исчез. Вероятней всего, гранбретанцы забрали его.

— Наконец-то он мертв, — с чувством огромного удовлетворения произнес Хокмун.

Сейчас, когда Мелиадус получил сполна за свои преступления, Хокмун почувствовал, несмотря на боль, продолжавшую терзать его воспаленный мозг, что душа его находит успокоение. И тут он вспомнил о волшебнике.

— Где Малагиги? Вы должны найти его. Передайте ему…

— Малагиги уже направляется сюда. Прослышав о твоих подвигах, он решил прийти во дворец.

— Он поможет мне?

— Не знаю, — сказал Оладан и посмотрел на Рыцаря в Черном и Золотом.

Вскоре в комнату вошли королева Фробра и сопровождавший ее Малагиги. Волшебник держал в руках некий завернутый в покрывало предмет, размером с человеческую голову.

— Господин Малагиги, — пробормотал Хокмун, пытаясь приподняться на кровати.

— Ты — тот самый молодой человек, что так преследовал меня все эти дни? Из-за шлема я не вижу твоего лица, — раздраженно сказал Малагиги, и Хокмун почувствовал, то к нему возвращается отчаяние.

— Я — Дориан Хокмун. И я доказал свою дружбу жителям Хамадана. Мелиадус и Нахак мертвы, и их армия разбита.

— Хм? — нахмурился Малагиги. — Мне рассказали об этом камне в твоей голове. Я когда-то встречался с подобными вещами. Но сказать сейчас, можно ли отобрать энергию у Камня, я не могу…

— Но как же? Мне сказали, что вы — единственный, кто может сделать это! — прохрипел Хокмун.

— Мог — это верно. Могу ли? Не знаю. Силы уже не те. Я старею. И я не уверен, что…