Майкл Муркок - Рунный посох: романы

— Ладно, — притворно вздохнул Оладан. — Я не могу пропустить такое событие. Придется и мне поспешить.

Наутро королева проводила их до ворот.

— Подумай хорошенько, Дориан Хокмун. Я предлагаю тебе трон — тот самый, которого так домогался мой брат.

Но Хокмун уже смотрел на запад. Где-то там, в двух тысячах милях и нескольких месяцах путешествия отсюда, его ждала Исольда, ждала, не зная, что с ним, жив ли он… Граф Брасс тоже ждал, и Хокмуну не терпелось поскорее поведать ему о новом поражении Гранбретании. А Богенталь, наверное, и сейчас стоит рядом с Исольдой в башне, возвышающейся над пустынным ландшафтом Камарга, и пытается утешить бедную девушку, которая ждет своего суженого и не знает, вернется ли он.

Хокмун поклонился, сидя в седле, и поцеловал руку королевы.

— Я благодарю вас, ваше величество, и очень тронут вашим предложением, но я дал слово и должен держать его — и ради этого готов отказаться даже от двадцати тронов. Поэтому я должен ехать. Да и потом, мой меч нужен тем, кто борется против Темной Империи.

— Тогда иди, — с печалью в голосе сказала Фробра, — но помни город Хамадан и его королеву.

— Я никогда не забуду вас.

Он дернул поводья и направил своего голубого коня по простирающейся перед ним каменистой равнине. Оладан, обернувшись, послал королеве воздушный поцелуй, подмигнул и поспешил за другом.

Дориан Хокмун, герцог Кельнский, возвращался на запад.

На развалинах города лежала пыль веков. Выветрелые камни, рассыпающаяся кладка, полуразрушенные башни. Дикие овцы щипали траву, пробивавшуюся между растрескавшимися плитами мостовой, а на колоннах с осыпавшейся мозаикой свили гнезда пестрые южные птицы. Некогда величественный и грозный, город был прекрасен в своей безмятежности. Под ногами стелился густой утренний туман. По безмолвным древним улицам гулял легкий ветерок. Копыта коней, идущих в поводу мимо позеленевших от старости башен, вдоль развалившихся стен, заросших оранжевыми, охряными и фиолетовыми цветами, приглушенно цокали по камням. Это был Сориандум — город, покинутый жителями.

Под густым слоем пыли люди и кони походили на ожившие статуи, выкрашенные в бурый цвет. Двое путников неторопливо шагали по мостовой, очарованные красотой мертвого города.

Один из них был высок и худощав; усталая, но легкая походка выдавала в нем опытного воина. Его длинные волосы выгорели на солнце, а в выцветших глазах затаилось безумие. Но самым примечательным в его облике был тусклый черный камень во лбу, прямо над переносицей. Этим клеймом его наградили ученые-колдуны Гранбретании. Звали этого несчастного Дорианом Хокмуном, герцогом Кельнским. Властелины Темной империи, замыслившие подчинить себе весь мир, лишили его земель, и Хокмун поклялся отомстить гранбретанцам — самому могущественному народу на истерзанной войнами планете.

Следом за ним брело существо с длинным луком и колчаном за спиной. Он был одет только в бриджи и высокие сапоги из мягкой кожи, да и зачем ему одежда, если он с ног до головы зарос жесткой рыжей шерстью? Ростом он едва доходил Хокмуну до плеча. Это был Оладан, сын колдуна и великанши из Булгарских гор.

Отряхнувшись от пыли и песка, Оладан сказал;

— В жизни не видел города прекраснее. Но почему он обезлюдел? Как могли жители покинуть такое чудесное место?

Хокмун потер камень во лбу. Он всегда так делал, когда бывал озадачен.

— Может быть, поветрие… Кто знает. Будем надеяться, что зараза — если это так — выкосила всех подчистую. Но об этом подумаем потом, а сейчас мне слышится плеск воды. Вода, друг мой Оладан, это как раз то, что нам нужно в первую очередь. Во вторую очередь нам нужна еда, в третью — сон, а уж размышления — в четвертую…

На одной из площадей они обнаружили стелу из голубовато-серого камня с рельефным изображением пловцов. Из глаз каменной девы в небольшой бассейн под стелой струилась ключевая вода.

Утолив жажду, Хокмун провел мокрыми ладонями по запыленному лицу и уступил место Оладану. Потом он напоил лошадей.

Достав из седельной сумки истрепанную карту, которую ему дали в Хамадане, он водил по ней пальцем, пока не наткнулся на слово «Сориандум». Вздохнув с облегчением, он улыбнулся.

— Мы не так уж сильно отклонились. Сразу за холмами течет Евфрат, а за ним, примерно в неделе пути — Тарабулас. Отдохнем здесь денек и двинемся дальше.

— А перед отъездом вам 'захочется осмотреть город, это как пить дать, — ухмыльнулся Оладан.

Он побрызгал на грудь водой и поднял с земли лук и колчан.

— Вы говорили, что во вторую очередь нам нужна еда. Я тут неподалеку приметил хорошего барана. Скоро вернусь. Сегодня на ужин у нас будет жареная баранина.

Он сел в седло и направил коня к разрушенным городским воротам.

Не теряя даром времени, Хокмун разделся и опустил руки прохладную воду. Постанывая от удовольствия, он вымылся и достал из седельной сумки чистую одежду — шелковую рубашку, подаренную королевой Хамадана, и синие расклешенные штаны. Радуясь возможности отдохнуть от доспехов из кожи и стали, которые он, опасаясь погони, носил даже в пустыне, Хокмун оделся в чистое и обул легкие сандалии. Вряд ли преследователи доберутся сюда, а сам город, похоже, не таит в себе опасности… Только меч, помня о постоянной опасности, он оставил при себе.

Расседлав коня, он улегся в тени полуразрушенной башни, привалившись спиной и затылком к стене, и стал ждать Оладана с добычей. Миновал полдень. Вскоре Хокмуна одолел сон, но через час тревога, не покидавшая его душу, разбудила его.

Куда запропастился Оладан? Много ли времени нужно меткому стрелку, чтобы убить одного-единственного дикого барана? Уж не попал ли он в беду? Но откуда здесь взяться опасности? Может быть, Оладан убил барана и решил отдохнуть часок-другой?