Юрий Никитин - Передышка в Барбусе

Румянолицый поклонился, взглянул искоса, отступил. Мрак воздел себя с трона, сказал повелительно:

— Аспард, пойдем.

— Ваше Величество! Может, вас проводит Квитка?

— Пойдём-пойдём, лодырь.

В соседнем зале, совсем малом, от одного конца до другого можно камнем докинуть, стол уже накрыт, слуги застыли под стенами. В глазах готовность сменить блюдо, добавить, налить вина...

Мрак окинул стол оценивающим взглядом. Да, на завтрак уже не только холодное, но и горячее, вон пар идёт от широких чашек с крепким мясным отваром, валит столбом от жареного поросенка со сметаной и хреном, поднимается тонкими горячими струйками от печёных угрей.

Кроме того, на столе успел заметить горки зелёного гороха в стручках, зелёную фасоль, блестящую от масла, репу с мясным фаршем, кислую капусту с грибами и сметаной, соус из капусты с икрой, грибы жареные, тушёные, холодную говядину, оленину, мозги жареные, варёные и даже со сморчками, холодную телятину, грудинку и телятину от лопатки, жареные телячьи ножки, баранью грудинку с репой, поросёнка вареного под соусом, поросёнка вареного с хреном и сметаной, варёную свежепросоленную ветчину... да, это вещь, варёный копченый окорок, печёную варёную ветчину с соусом, хреном и горчицей, котлеты из зайца, цыплят под соусом из крыжовника, гуся с грибным соусом, гусиные потроха с соусом из чернослива, щуку варёную под сметаной, котлеты из рыбы, окуней, жаренных с маслом и яйцами, раков варёных, яичницу на сковороде с чёрным хлебом и ветчиной, яйца гусиные печёные, пирожки и вареники всевозможные, кашу рассыпчатую на грибном бульоне, кашу из зеленой ржи, сырники, простоквашу, сосиски свежие, колбасы кровяные, колбасы из гусиных печенок, сосиски из мозгов, сосиски из раков и зайца, сосиски из рыбы...

Стол уходил вдаль, там он рассмотрел не всё, но пахло с того конца стола здорово. Даже пожалел, что не сел с той стороны, а щас вроде бы неудобно тащить за собой кресло... да и не кресло здесь, а тоже трон, чёрт бы его побрал, такое неудобство.

— Нехудо, — определил он бодро. — Нехудо здесь кормят! Как думаешь, Аспард?

Аспард вздрогнул.

— Как скажете, Ваше Величество.

— Так и скажу. Как сядем: ты с этого конца стола, а я с того? И встретимся посредине? Или кто первый добежит, тот и выиграл?

Аспард вздрогнул сильнее.

— Ваше Величество, — запротестовал он. — Увольте, я столько не съем!

Мрак кивнул на слуг с кувшинами в руках.

— Дык нам же дадут запивать, надеюсь?

После этого лёгкого завтрака, ну прямо совсем легчайшего, он под белы руки вернулся в зал, сумел с помощью почтительных советников взобраться на трон, откуда и продолжил то, что именуется тцарским приемом. На месте зала перед глазами колыхалось цветное марево, оттуда вяло проползали слабые звуки, а запахи так и вовсе исчезли.

Он потряхивал головой, двигал складками на лбу, лоб тоже осоловел и не двигался. У голодного зверя обостряются слух, нюх и даже зрение, а он не только ослеп, оглох и обезнюхел, но и мозги откинули лапы в сторону и бесстыдно спят посреди бела дня.

Из цветных пятен выделилось одно, что росло и двигалось в его сторону. Он снова тряхнул головой, напрягся и наконец рассмотрел, как от раскрытой двери через толпу придворных проталкивается женщина. Вернее, для неё дорогу расчищают двое рослых мужчин. За спиной ахнул и тихонько выругался Аспард. Это он был уверен, что тихонько, но чуткие уши Мрака уловили злость и отчаяние в голосе начальника стражи. Да ещё ноздри схватили запах, который Мрак раньше слышал только от загнанных и уже обречённых оленей, что смотрят в глаза свирепых псов.

Женщина, двигаясь грациозно и раскованно, вышла на свободное место. В зале наступила мертвая тишина. Мрак ощутил, что сейчас разразится катастрофа. Тишина стояла такая, словно все страшились не только двигаться, но и дышать. Женщина смотрела на него с обольстительной улыбкой. Каждое её движение было исполнено такой грации, какая приходит только после долгих-долгих упражнений.

— Ваше Величество, — сказала она чарующим голосом, у Мрака дрогнуло сердце, а под сводами высокого зала запели незримые птицы, — Ваше Величество, вы вчера, после того как... одобрили мой танец, обещали выполнить любое моё желание...

Мрак краем глаза уловил горестное выражение лица Аспарда. Верный начальник охраны не ждет ничего, кроме неприятностей. Впрочем, у него работа такая.

— Ну-ну, — проронил он настороженно, — раз обещал, надо исполнять. Говори!

— Ваше Величество, — сказала она еще обольстительнее, — я настолько восхищена вашим дворцом, вашими богатыми залами и, особенно, вашим дивным троном, в котором столько золота, рубинов, изумрудов, даже алмазов!

— Ничо, — обронил он, — ничо дворец. Да и трон... ничо.

— Ах, — воскликнула она восторженно, — не скажите! Он великолепен. У меня у вам необычная просьба... но необычная для людей, которые не сталкиваются с искусством, но весьма привычная в нашем артистическом обществе... Я хочу, я мечтаю, я страстно стремлюсь, Ваше Величество... как это сказать поделикатнее... справить большую нужду на это бесценное произведение искусства!

В зале кто-то громко ахнул, но тишина стояла такая, что, пролети сейчас по залу муха, оглушила бы всех звоном своих жестяных крыльев. Мрак слышал, как за спиной проскрежетали зубы Аспарда, а дыхание стало чаще.

Он старался держать морду неподвижной, но череп раскалился от суматошно прыгающих и сталкивающихся лбами мыслей. Справить нужду, а попросту — насрать на чью-то песню, статую, книгу — это в артистической среде, он знал, норма. Но кто бы её ни подговорил совершить это по отношению к трону, это будет конец для трона. Даже для всей Барбуссии. Нагадить на трон, да ещё вот так прилюдно, с его разрешения, это похлеще плевка в лицо, от которого не вытереться. Это нагадить на боевое знамя, на герб Барбуссии, на предков, на имя, на то, что вообще называется страной и государством. После этого здесь будет не страна, а лишь территория. Территория, заселённая людьми. Просто народом. Который приходи и бери.

Он растянул губы в усмешке.

— Что делать... Раз обещал, то обещал. Теперь понимаю, почему ты терпела со вчерашнего дня.

Она победно улыбнулась, во всём зале только она двигалась, а остальные не смели шевельнуть даже глазными яблоками, вот так выпучили глаза и скрестили взоры только на ней.

Женщина медленно шла по красной ковровой дорожке, бёдра изумительной формы умопомрачительно ходят из стороны в сторону. Хороша, мелькнуло в голове Мрака. Такая любого мужика с ума сведёт, да и многих мужчин заставит пошатнуться. Явно поднялась с самого дна, когда танцевала перед пьяными моряками и спала с ними за ломоть хлеба, а потом постепенно добивалась искусством танца, что её принимали все выше и выше, пока не добралась до дворца. А вчера, выходит, настолько очаровала тцара, этого идиота...