Юрий Никитин - Передышка в Барбусе

Аспард подумал, сказал нерешительно:

— Там в приёмную уже сходятся придворные... Желаете сами выбрать?

Мрак отмахнулся.

— Не тцарское это дело. Я тебе доверяю.

Аспард поклонился, отступил, устрашённый. Мрак проследил, как он выскользнул за дверь, там слышались удивленные голоса, наконец, Аспард снова распахнул дверь.

Первым вошел высокий сухощавый мужчина с донельзя благородным, холёным и высокомерным лицом. Выглядел он молодо, хотя в иссиня-черных волосах блестели серебряные пряди. Мраку он показался уж очень красивым: лицо худое, с острыми чертами, высокие скулы едва не прорывают кожу, нос с горбинкой, орлиный, а в глазах... только в глазах что-то странное, ведь чувствуется же, что там бушевал пожар отваги и натиска, а сейчас то ли погас, то ли тщательно упрятан от чужих глаз. Придворный и на Мрака посмотрел свысока, хотя и поклонился, бросил взгляд на Хрюндю, брови его взлетели на лоб, он с осуждением покачал головой.

— Манмурт вызвался сам, — сказал Аспард. — Мне не пришлось даже руки выкручивать, бить по голове и всё такое.

Придворный, о котором Мрак уже знал, что его зовут Манмуртом, снова поклонился, но опять же едва-едва. Лицо его оставалось надменным, застывшим. От него вкусно пахло, красиво завитые волосы блестели, а ресницы, как показалось Мраку, были сильно накрашены.

Мрак спросил Аспарда, игнорируя Манмурта:

— Ты уверен, что он её не обидит? Аспард развел руками.

— Он сам вызвался, Ваше Величество. Кроме того, Манмурт, как вы знаете, — потомок знатнейшего рода, что дает определённые привилегии при любом дворе. Род Манмуртов верно и преданно служил Вашему Величеству... я имею в виду древний и славный род Вашего Величества... уже на протяжении... да-да, на протяжении! А при знаменитой битве с гиксами, когда ваш прапрадед оказался в окружении, трое из рода Манмуртов...

Мрак отмахнулся.

— Ладно. Итак, Манмурт, эта жаба — мой лучший друг. И моё главное сокровище!.. Зовут ее Хрюндей. Чтоб чешуйки с её спины не упало, понял? А то мы и битву с гиксами переиграем. Ты с ней повозишься малость здесь, а потом выведи в сад. Она обязательно подальше от дорожки какает. Вообще за кустами прячется. Застенчивая... Как и я.

Манмурт присел, колени хрустнули так мощно, что Мрак едва не подпрыгнул, Аспард испуганно взглянул на потолок, не рушится ли свод. Манмурт растопырил руки, лицо покраснело, словно сам тужился, засюсюкал с умильной мордой:

— Иди ко мне... красивая! Иди ко мне, милая...

Жаба встопырила горбиком хребетик, надулась, заворчала. Мрак сказал Аспарду:

— Ладно, они тут разберутся.

Дверь приоткрылась, четверо дюжих слуг в роскошных одеждах внесли громадный стол, а следом вереницей шли крепкие ребята с красными от натуги лицами, ибо несли перед собой, откинувшись назад всем корпусом, широкие подносы. Мрак потянул носом, сильно пахло осетровым балыком, с ним спорили ароматы сёмги, сига и копченой сельди.

Слуги быстро расставили по столу яства, исчезли бесшумно. Остался только один, застывший с большим кувшином в руках. По запаху в кувшине вино, ага, будет подливать в кубок, дабы не утруждать тцара.

Мрак прорычал довольно:

— Что ж, позавтракаем...

Аспард посмотрел на него странно, сказал нерешительно:

— А вы не будете... по своей привычке, слегка закусыать перед завтраком?

— Э... — сказал Мрак, — мэ... э-э... да, пожалуй, ты меня уговорил.

Он с сомнением посмотрел на стол, вокруг которого лучше бы на коне, а то заморишься, взмахом указал Аспарду на кресла у стены:

— Возьми одно, садись. Перекусим... перед завтраком. Аспард испугался, лицо покрылось бледностью.

— Ваше Величество!.. Я не осмелюсь!

— А что, — спросил Мрак подозрительно. — Еда протухла?

Он потянул ноздрями, но пахло умопомрачительно. Аспард сказал просяще:

— Не по мне такая честь.

— Садись, — велел Мрак. — Я тцар или не тцар? Я устанавливаю, кому где сидеть, лежать или прыгать.

Аспард, едва не падая от волнения, принес кресло, подсел, но трогать ничего на столе не осмеливался. Мрак хищно оглядел стол. Нехило перекусывает тцар перед завтраком. Холодная, так сказать, закуска. Здесь белорыбица, балык осетровый, ветчина свежепросольная, варёная, копчёная, грузди солёные, грибы маринованные, груши в меду, гусь фаршированный, копчёный, икра осетровая, икра лососевая, колбаса свиная из ливера, кровяная, копчёная, корюшка маринованная и копченая, белужина и судак маринованные, заяц копчёный, рыжики солёные, рулеты из поросёнка, на отдельном блюде — роскошные щуки, рулеты из фаршированной дрофы, сыр яблочный, сыр из слив, сыр домашний белый из творога со сметаной, сыр без сметаны, сыр пресный жирный, солонина варёная, сёмга, сиги и сельди копчёные...

В нем рычало, когда он все это грёб, жевал, а то глотал и не разжевывая, во рту просто менялся восхитительный вкус. Он поймал изумленный взгляд Аспарда, пояснил:

— Это я так волнуюсь. Меня ж чуть не убили, знаешь?.. Меня всего трясёт, а когда ем, то мне не так страшно.

— Да вы не волнуйтесь так, Ваше Величество, — попросил Аспард. — А то удавитесь... Мы все сделаем, чтобы отыскать этих злодеев!

— Ищи, ищи, — согласился Мрак. — Да ты ешь, тут неплохо кормят, верно? Возьми вон сёмги, я такой нежной ещё не жрал. На языке тает!.. А когда раздразнишься, то в самый раз пойдут вон те копчёные кровяные колбаски... Ах, их уже нет?.. Ну вот так и хлопай ушами. Хватай хотя бы копчёного зайца или рулет из поросёнка.

— Ваше Величество...

— Ешь, — велел Мрак. — Или ты зло умыслил, что за моим столом есть отказываешься?

Аспард ел, обмирая от ужаса. Перекусывал перед завтраком Его Величество всегда в одиночку, на завтрак иногда допускал двоих-троих из самых близких советников, на обед приглашалось народу больше, особенно много набиралось на званые, но даже тогда начальнику дворцовой стражи не по рангу сидеть со знатными вельможами...

Он тцар, напомнил себе Мрак после этого легкого перекусывания, а не громила в корчме, потому из зала в зал пошёл двигаться медленно и неспешно, важно, что позволяло рассмотреть встреченные рожи, а по незаметным движениям сопровождающих угадать, куда же его ведут.

Сразу же за дверью спальни его выхода ждали, оказывается, знатные люди. Так называется скопище этих разряженных, как петухи, сытых и спесивых рож. Тут же пристроились следом и двинулись, как стадо гусей, самые знатные, самые родовитые, самые именитые.

Но те, кто стоял и просто глядел на него, похоже, еще знатнее и родовитее. Когда Мрак со свитой проходил, все кланялись, кто низко, кто не очень, а один и вовсе остался недвижим, смотрел на него опасливо, но с наглым видом. За его спиной трое в таких же одеждах, родня или клан, даже рожи похожи, явно родня. Мрак впился в него глазами, стараясь понять, в чём же отличие, успел заметить, что в глубине глаз этого храбреца мелькнуло беспокойство. Он остановился, поинтересовался: