Юрий Никитин - Изгой

Гелон ответил кротко:

— Царский венец часто бывает только повязкой на глазах.

— Глупости! Простому народу нужно величие власти.

— Ни один человек, — сказал Гелон все так же кротко — желавший достичь величия, не достигал его. Не знаешь, почему?

Скиф в затруднении пожал плечами, а Олег сказал с усмешкой:

— Величие походит на пожар, оно блещет столько же, сколько и уничтожает. Но я в скитаниях заметил одно: народ, отличающийся весёлым нравом, — лучший из народов.

Гелон кивнул ему с благодарностью:

— Я тоже заметил, что просто веселый взгляд уже превращает кушанья в пир! Потому я стараюсь, чтоб народ мог пировать по всей стране, а не только в моем доме.

В большом зале слуги суетились как муравьи, таская на столы кушанья, расставляя кувшины. Хорошо одетые мужчины, весело переговариваясь, входили в зал, рассаживались, приветствовали друг друга.

— Когда же ты успел? — спросил Гелон верховного жреца.

— Это не я, — ответил Окоем. — Это Угарч. Он велел готовить сразу, как только протрубили трубы...

У Гелона место почти не отличалось от остальных, разве что сам стол на небольшом помосте, чтобы правитель мог озирать весь зал, да кресло с высокой резной спинкой, но Олег не успел разглядеть дерущихся львов и грифонов, их рассадили, сразу налили в золотые кубки вина.

Гости поднялись, дружно провозгласили здравицу. Гелон тоже встал, коротко поклонился, поблагодарил степенно, отпил самую малость, но, к удивлению и негодованию Скифа, никто не стал орать «Пей до дна!», с трезвостью Гелона считаются, хотя сами наверняка напиваются, как и положено, по-свински.

Олега посадили рядом с Окоемом. Угарч молодец, сразу понял, кто есть кто, да и Окоем, уже видя в Олеге своего поля ягоду, между неспешными глотками вина интересовался как будто невзначай, кто сотворил белый свет, для чего, зачем люди на свете, а зачем создали боги комаров, вслушивался в ответы, загадочно улыбался, наконец, рассмеялся вовсе.

— Не понимаю, — произнёс он, — что общего между двумя такими разными людьми?

— Они братья, — ответил Олег. Окоем покачал головой:

— Да нет, я говорю о тебе и этом юном герое. Он и Гелон — это же слон и лев! Гелон, как слон, спокойно и размеренно, не давая себе отдыха, строит эту новую державу. Сам понимаешь. Скиф совсем не такой... В нем кипит львиная кровь, львиная ярость... А ты, хоть и его спутник, больше похож на Гелона.

— Чем же?

— Тоже из породы строителей.

Олег усмехнулся:

— Ты тоже. Гелон знает, кого подбирать в советники.

— Да, — согласился Окоем самодовольно. — Я не насоветую Гелону идти войной на соседей. Или завести тысячу жен и пять тысяч наложниц.

— Что для его возраста было бы естественным, — заметил Олег.

— Его ждет женитьба, — сообщил Окоем таинственно. — Правда, пока что сам Гелон об этом не знает.

— Вот как?

— Да. В Гелонии в одном знатном семействе есть одна непорочная девушка редкой красоты... Звездами предначертано, что ей суждено дать потомство великих тцаров, потрясателей Вселенной, знатных полководцев, что раздвинут пределы своих стран от моря и до моря... Я трижды проверял все карты! Все верно — слова богов... даже не богов, а того, что движет даже богами, слова судьбы звучат для врагов обрекающе, а для нас обнадеживающе: Дивия, так зовут эту девушку, родит от Колоксаева сына двух сыновей-героев, что дадут начало двум великим народам, а от них пойдут величайшие правители, полководцы, завоеватели...

Олег внимательно следил за его лицом. Спросил внезапно:

— Твою дочь зовут Дивией?

Окоем вздрогнул, брови изумленно поползли вверх. Оторопело посмотрел на Олега, засмеялся, но смех был принужденным.

— Ты... почему так решил?

— У тебя учащалось дыхание, — объяснил Олег. — Голос менялся, глаза блестели... Да нет, я рад, что звезды предрекли такое великое будущее. Гелон всё-таки сын полубога и внук бога! В нем должно быть заложено много сил и талантов, чтобы дать разбег его потомкам.

Окоем перевел дыхание. Глаза теперь изучали Олега еще внимательнее.

— Олег... Тебя ведь Олегом зовут?.. Да, я слышал о тебе. Всякое, разное... Ты очень умён и силён. Потому опасен, как никто другой.

— Почему?

— Ошибки людей сильного ума именно тем и страшны, что становятся мыслями великого множества других людей. Если за тобой пойдут, что тогда? Ты понимаешь, что можешь завести их в болото? Ты сумеешь пройти, но за тобой все утонут... Может быть, тебе надо сперва набраться чужого опыта? Поучиться? Изучить знания древних?

Олег ответил со злостью:

— Сколько я уже успел за свою недолгую жизнь наслушаться про эти знания древних! Тем более — Тайные Знания Древних! Окоем, ты веришь в то, что говоришь? На самом деле то, чему учили древние, так незначитель-но и по большей части так маловероятно, что я не надеюсь приблизиться к истине иначе, как удаляясь от путей которым они следовали.

Окоем покачал головой:

— Ты зря так презрительно о знаниях древних... Отчасти важнее знать, как человечество размышляло над данной проблемой, чем иметь собственное решение её.

— Размышляло! — возразил Олег. — Но даже не искало!.. А если и искало, то не нашло. А я хочу найти.

— Найти?

Олег запнулся, подумал, сказал твердо:

— А не найду, то создам.

Окоем долго думал, вздыхал, сопел, а когда заговорил, Олег подумал было, что старик говорит про себя:

— Самый верный признак истины... это простота и ясность. Ложь всегда сложна, вычурна и многословна. Ты умеешь брать любую сложную проблему, сразу совлекать с нее пышные одежды, и тогда все видят само зерно. А ты уже говоришь, что с этим зерном делать... Однако, Олег, не скрою, Скиф много успел о тебе рассказать. Он тобой восхищается, но я умею слушать и слышать.

Олег пробурчал:

— Представляю, что он рассказал!

Окоем усмехнулся:

— Да, рассказал и про то, как ты голыми руками побивал врагов. Но я слушал о другом... И мне стала ясна твоя суть.

— И что же ты увидел?

— Ну... ты не обрадуешься.

— А все же?

— Ты уж прости, но абсолютно-белое, как и абсолют-но-черное, кажется каким-то дефектом зрения. Вот и ты выглядишь... дефектным.

Олег буркнул с неловкостью:

— Спасибо, что хоть в морду не дал.

На том конце стола поднялся Гелон. Оглядел всех с отеческой улыбкой на юном лице, вскинул кубок. Раз-говоры разом умолкли.

— Дорогие друзья, — сказал Гелон. — Я покину наш пир, чтобы с братом и его другом продолжить пир в своих покоях. А вы продолжайте, веселитесь, как будто я с вами!.. А еще лучше, как будто меня нет вовсе в городе тогда вы, черти, вообще на головах ходите!

В зале захохотали, стали выкрикивать славу великому Гелону, но Олег не увидел облегчения на лицах гуляк, что тцар уходит, теперь можно будет гулять вольнее: и при Гелоне, видать, не очень-то стеснялись.