Елена Ковалевская - Клирик

– Пустой! – и попытался отодвинуть его в сторону.

Не тут-то было! Весом содержимое было около тридцати-сорока килограммов, и, соответственно, ящик даже не шелохнулся. Тогда стражник подозрительно оглядел его еще раз и толкнул. Чтобы не вызывать и дальше ненужных подозрений, пришлось, подправив силой, помочь ему. Ящик перевернулся, и распахнутая крышка закрылась как бы сама собой.

А стражники, тем временем обнаружив, что искали, подхватили какой-то сундучок с маленькими свертками и, с явным сожалением оглядываясь на развороченное добро, под грозные окрики командира убрались восвояси.

Из толпы зевак, которая стояла вокруг, несколько человек тут же кинулись к вещам, но вынырнувшие словно из ниоткуда братья-перевертыши охладили их пыл. На ходу перекинувшись в полумедведей-полулюдей, они грозно зарычали, и любопытных как ветром сдуло.

Оцепенев, я с каким-то затаенным ужасом смотрела на развороченную повозку. А братья как ни в чем не бывало, словно обыски были для них делом обыденным, принялись загружать все обратно.

– А как же Эльма? – растерянно спросила я у них. – Ее же надо выручать!

– За ней Эрик пошел, – отмахнулся один из братьев. – Все будет в порядке.

Сбросив с себя оторопь, я вздохнула и принялась им помогать.

Лишь через час мы закончили распихивать вещи по своим местам, но к этому времени ни Эрик, ни Эльма обратно не вернулись. Я начала нешуточно волноваться. Оставив на всякий случай для охраны одного из братьев, поспешила к мистрэ Миликару.

По дороге я обратила внимание на странные действа, что стали происходить в цирке. Труппа достопочтенного Силвина оттащила свои повозки подальше и встала чуть в стороне, с другой стороны площади, поставив вокруг себя низенький, наскоро сколоченный заборчик. Над фургоном мистрэ Кальриена и мистрис Сиобан появилась странная вывеска с названием: «Путешествующие предсказатели». Акробаты и жонглеры тоже поставили телеги и повозки чуть в стороне, установили перед ними импровизированные прилавки и выложили на них ткани, вышитые полотенца, скатерти и прочие предметы рукоделия. Анри зычным голосом начал зазывать народ:

– Чудесные ткани из Адерона! Красивая вышивка рукодельниц из Ваймера! Только один вечер! И только у нас!..

Стали собираться покупатели.

А буквально через десяток шагов я увидела толстяка Лероя. Он объяснялся с каким-то типом. По одежде я определила, что тот тоже был из городской стражи, только рангом повыше.

Лерой возмущался, кричал, брызгая слюной, что-то доказывал чиновнику. А тот спокойно, почти с равнодушным видом совал ему под нос сверток. Когда я подошла ближе, то услышала:

– …Законодательством запрещается ввозить на территорию нашей страны предметы из…

– Ну а я тут при чем?! Я кто, по-вашему, а?! Я владелец шапито! Да у меня людей и нелюдей всего шесть душ! Откуда я должен знать, кто въехал вслед за мной в город и что он там с собой вез?! Я встретился с этой процессией на дороге случайно и присоединился. Дороги, знаете ли, нынче не спокойны! Разбойнички пошаливают! И только из-за опасения быть ограбленным поехал с ними дальше. А вы пытаетесь меня обвинить, что чего-то там ввез?! Произвол!

– У других так же было найдено…

– У кого было найдено?! Вы лично у меня в шапито что-нибудь нашли? Нет! А что тогда говорите!

– Вы возглавляете…

– Я возглавляю шапито и понятия не имею, у кого что нашли! Вы мешаете честным артистам выступать! Притесняете тружеников искусства, которые потом и кровью зарабатывают себе на кусок хлеба!.. Вот посмотрите, сколько мы зарабатываем! – И мистрэ сунул в руки оторопевшего чинуши полный кошель.

Тот с удивленным видом развязал тесемки и заглянул внутрь.

– Посмотрите! Посмотрите, насколько я ничтожен и неинтересен для городской стражи! – еще пуще зачастил толстяк. – Я беднейший из бедных лицедеев! Я несчастнейший из несчастных! Не думаю, что такие умнейшие и понимающие люди заинтересуются таким несчастным мной и моим шапито.

Чиновник наконец-то сообразил, что ему банально сунули взятку. Поразмышляв немного, он с важным видом положил кошелек за пазуху.

– Что ж, – откашлявшись, начал он. – Теперь я понимаю, что это не ваши люди причастны к провозу…

– Вы совершенно верно рассудили! – всплеснул руками мистрэ. – Абсолютно правильно сказали, что не здесь…

Лерой еще минут пятнадцать втирал очки чиновнику из городской стражи. Я вынуждена была стоять в сторонке и слушать. Лишь когда тот ушел, я обратилась к мистрэ. Тот выглядел усталым и побитым, словно собака, которую гоняли по полям и лесам весь день.

– Эльму забрали, – начала я.

– Знаю, – отмахнулся он. – Хорошо бы забрали только эту… Эту… Я даже не знаю, как ее назвать! – И неожиданно вспылил: – Ей было сказано: «Не смей даже булавки из Эльвиона продавать!» А она что сделала?! Что сделала эта полоумная?! Мало мне бед и трудностей в Ольтании?! Теперь она еще добавила. И хорошо бы ее одну повязали! Так нет! Я еще двух наездников лишился! Денег пришлось дать!.. Ладно, – неожиданно прервал он словоизлияния. – Что ты от меня хочешь?

– Эльму надо вытаскивать, – резонно заметила я.

– И что?! Грайда с Ланом тоже! У них кристаллы Морского народа нашли. А это сама знаешь, насколько ценный, но опасный товар.

– И как теперь быть?

– Как, как?! Да никак! Будем делать, как всегда! Вон уже начали! – и указал рукой на разбившихся по разным кучкам циркачей. – За девчонкой кто-нибудь пошел?

– Эрик, – ответила я.

– И хорошо. Вот с ним и разбирайся! А мне не надоедай! Надо еще со стражниками договариваться, чтобы нас утром из двух разных ворот выпустили. Знал бы, что так обернется, придушил бы эту соплю голыми руками… Ну, чего встала?! Иди! Наверно, этот влюбленный идиот уже вернулся. Вот он тебе и расскажет!

Пришлось идти обратно и ждать Эрика у повозки. Он вернулся только глубокой ночью, когда я уже извелась от волнения. Силач выглядел потерянным. Я начала тормошить его и расспрашивать. С грехом пополам он рассказал мне, что Эльму отправили сразу в подвалы городской стражи, а не в камеры в ратуше, где обычно до разбирательств запирали мелких мошенников. Из камеры ее можно было легко вытащить, а вот из подвалов городской стражи… Еще рассказал, что попытался уговорить мистрэ Миликара вызволить девушку, подкупив кого-нибудь или попросив магов чего-нибудь наколдовать. Но мистрэ разозлился и отругал его, обозвав влюбленным дурнем, который связывается с кем попало. Лерой отказался посылать магов на выручку девушке, сказал, что не может рисковать артистами. Что девушка! Удалось бы вытащить наездников. Их-то как раз, несмотря на более опасный товар, заперли в ратуше. А вот Эльму, виновницу всей смуты, он никак не хотел вызволять. И теперь Эрик сидел повесивши голову и не знал, что делать.