Елена Ковалевская - Клирик

Хотя Лучезарного подобное, похоже, не пугало. Ему даже нравилось, что он стал таким. А вот ему, Гаросту, не хотелось быть таким уродцем. И служить такому уродцу он тоже не хотел. Он еще посмотрит, стоит ли опускать содержимое коробочки на Камень Трех Душ. И вообще, стоит ли выполнять волю Призванного? Может, лучше сделать все по-своему? Провести ритуал, как ему будет нужно. Устранить соперников… Вот эту клиричку обязательно. Вспомнив отпечаток ее мощи, он содрогнулся. Нет, таких противников нельзя оставлять в живых!

А потом получить власть в свои руки… Но это будет потом! А сейчас… Сейчас нужно сделать свое дело, притворяясь, что верен Адорну. А вот потом!..

Гарост отметил для себя, что Лучезарный не взял в руки Знак Богини, даже не дотронулся до него, предпочтя подтолкнуть его обутой ногой. А еще в зале сильно несло паленым и падалью. Светоносный еще не забыл, как пахнет уничтоженная нечисть. И хотя он давно не был боевым клириком, хорошо помнил, как противно воняет сожженный божественным огнем упырь или стрыга. Так вот, судя по запаху, ныне Лучезарный Адорн не намного отличался от нечисти. А нечисть надо уничтожать. Но позже, чуть-чуть позже. После того, как та отыграет положенную ей партию.

Циркачи старались проводить в дороге как можно больше времени, выдерживая максимальную скорость, на какую были способны лошади, впряженные в повозки. Артисты стремились скорее оказаться в Глухих Землях. Мистрэ Лерой Миликар поторапливал всех, не давая задерживаться даже в небольших селеньях, встречавшихся на пути. Но оно и понятно! Он опасался, что городские стражники пустятся в погоню, и тогда уже арестом трех человек отделаться не удастся.

Только по счастливой случайности Грайда и Ланом не упрятали глубоко в подвалы, а заперли в городской ратуше вместе с обычными бандитами. А может быть, и не случайно. Вероятнее всего, братьев посадили в обычную камеру лишь потому, что кто-то из городской верхушки, несмотря на запрет под страхом смертной казни владеть кристаллами Морского народа, захотел забрать эти кристаллы себе. Так и внимание не привлечется к этому делу, и в камере мало ли что случится. Вдруг заключенные подерутся, да еще с поножовщиной?..

За кристаллы Морского народа, которые были запрещены всеми государствами без исключения, могли отправить на пожизненную каторгу, если не на плаху. Эти камни могли самопроизвольно собирать и накапливать магическую силу. И потом воспользоваться этой силой сумел бы любой человек или «нечеловек», не наделенный способностями жреца или клирика. Крестьянин или разбойник с большой дороги мог взять кристалл и, например, вызвать дождь, бурю, а может, и чего похуже – главное, чтобы силы в камне хватило. К тому же он был не одноразовый. Полежав какое-то время разряженным, он снова заряжался. И поэтому кристаллы Морского народа были запрещены не столько правительствами, сколько клириками и жрецами трех богов, а если копнуть еще глубже, то и самими богами. Боги не позволяли колдовать бесконтрольно.

Вот и улепетывали артисты со всевозможной поспешностью. К тому же городские стражники нашли лишь малую часть кристаллов, а большая так и лежала по тайникам.

Всего за неделю нам удалось достичь границы Глухих Земель. Почему эти земли названы «глухими», стало понятно еще вчера. Мало того, что никто здесь не селился, так еще и всякой живности не было слышно. Кругом стояла вязкая тишина, из-за которой казалось, что ты оглох. Даже скрип колес, всхрапывание лошадей, разговоры артистов застревали в воздухе и не разносились дальше десятка шагов. Окружающий пейзаж действовал угнетающе. Заболоченные поля с пожухлой травой перемежались с островками сухого камыша. Рощицы кривых деревьев, растущие на пригорках, чередовались с овражками со стоячей водой, подернутой зеленой ряской.

Старая дорога, насыпанная еще в незапамятные времена, местами понижалась и превращалась в непролазную грязь. И тогда нам приходилось останавливаться и общими усилиями чуть ли не на руках переносить повозки через топкие места. Иногда у обочины встречались заросли кустарника, переплетенные ветки которого больше походили на мотки колючей проволоки, нежели на растения.

Едва цирк пересек границу, я поменяла повозку силача на фургон мистрэ Кальриена, и теперь вместе с ним наблюдала за округой. Эльма и Эрик не огорчились, что я оставила их. После того как девушка отоспалась, они пару дней не разговаривали, но постепенно все же начали налаживать отношения, а со вчерашнего дня и вовсе принялись «активно мириться». Так что теперь третий в повозке для них был действительно лишний.

Мы с мистрэ, сидя на облучке и попеременно задействуя свои силы, следили за дорогой и ее окрестностями. Ши уже час находился в дозоре, наступала моя очередь заступать на вахту. Мистрис Сиобан не принимала участия в нашем бдении. После первого же прикосновения к земной стихии ей стало плохо, и теперь она опасалась ее применять. Так сказывалась порча земель Догонда. Да и я чувствовала себя не очень бодро. Постоянно ощущалась напряженность, казалось, она была разлита в воздухе. К тому же постоянное использование заклятий начало выматывать. Но все равно мы старались быть начеку.

Вдруг Кальриен заметно встревожился. Вытащил амулет из прозрачного камня и оглядел сквозь него округу.

– Ничего не понимаю, – выдохнул он. – Кажется, что… Впрочем, посмотри сама. А то я толком не научился чувствовать силу ваших богов.

Я тут же распахнула канал и зачерпнула. По телу пробежала легкая дрожь удовольствия, а восприятие происходящего вокруг увеличилось в разы. Где-то на границе заклятия показались отблески знакомой силы, а потом их заволокла чернота. Поверх проскочили искры света Лемираен, и вновь появились всполохи алого огня Отца Дружин… И вновь чернота, которая поглотила все. По мне прокатилась давно забытая горячая волна, словно я заглянула в открытую печь. И тут же Кальриен вскочил и выкрикнул:

– Бездна! Ольна, там Бездна! Она прорвалась! Она прорвалась сюда!

Не отпуская силу и продолжая всматриваться в горизонт, я рявкнула на взволнованного ши:

– По-человечески можешь объяснить, что там?!

– Бездна! Она прорвалась сюда! Когда-то она погубила мою прародину, а теперь добралась сюда!

– Какая бездна?! Что ты несешь?!

– Там Бездна, Погибель миров, Пожиратель душ!.. А это ее дыхание. Если мы не поспешим убраться из этих мест немедленно, она может затянуть нас и поглотить без остатка, без надежды обрести покой в Закатных Чертогах.

Услышав слова мистрэ, Сиобан поднялась со своей лежанки и, распахнув дверь, выглянула наружу:

– Кальриен, что случилось?

Выглядела она неважно, ее землисто-серая кожа приобрела нехорошую зелень, а губы синеву. Глаза запали.