Андрей Максимушкин - Не герой

Ребята успели днем скататься на вокзалы и пройтись по городу. Да, начинается тихая паника. Все билеты проданы, власти проводят неявную, скрытую эвакуацию женщин и детей. На выездах из города столпотворение, дороги запружены самоходами, многие пытаются как можно скорее вырваться из Святославля и уйти на запад.

Пытаться бежать бесполезно, вырваться группой, не растерять по дороге товарищей не получится. А значит, остается надеяться только на билеты и на то, что противник не успеет перерезать чугунку на Изяславль. Ситуация сложная. В городе введено дополнительное патрулирование городской стражей и военными, продолжаются облавы на затаившихся в Святославле подданных Кайсацкого ханства.

Вечером объявили о сдаче вендскими войсками Березова. Как принято, после тяжелых оборонительных боев. Кайсаки вышли к реке Медведице, навели переправы. Венды вроде бы попытались нанести фланговый контрудар силами бронеходного корпуса. По дальновизору вещали об удачном наступлении, бегущих кайсаках, тысячах пленных, брошенных вражеских бронеползах и пушках. К утру шумиха стихла. Говорили только о тяжелых боях на Сарпинском поозерье. Затем пауза, тишина и, как снег на голову, чрезвычайная новость – кайсаки прорвались к Хопру и Дону. Наши части выходят из окружения. На южном участке бронекавалерия степняков перерезала трассу чугунки на Тмутаракань, до Дона им остается пройти десять верст.

Святославльская армия удерживала коридор вдоль Волго-Донского канала, крепости вокруг Белой Вежи, руководство обороной укрепрайона продолжало спешную эвакуацию лишнего населения, но никто не мог сказать, сколько времени продержатся заслоны. Кайсаки опять показали себя сильнее вендов. Огромное степное ханство смогло играючи пробить передовые линии Вендской Диктатуры. Что бы в дальновизоре ни кричали о мощи вендской армии, новейших бронеходах и самолетах, сверхточных пушках, прекрасной управляемости войсками, но вражеские бронеползы не уступали вендским, кайсацкие самолеты на равных дрались с вендскими, знаменитая бронекавалерия степняков играючи обходила вендскую бронепехоту.

Сокрушающая мощь степной империи. В очередной раз кайсаки показали, что они не такие отсталые азиаты, как о них говорят. Немаловажными были мобилизационный потенциал и численность армии мирного времени. Вендия с населением сорок четыре миллиона человек и полуторамиллионной армией не могла сравниться со стодвадцатимиллионным ханством. У кайсаков армия мирного времени составляла пять миллионов человек. Да, протяженность сухопутных границ велика, у кайсаков много недружелюбных соседей, необходимо держать войска в неспокойных улусах, но они могли себе позволить бросить против Вендии трехмиллионную группировку, а Диктатура имела на Волге всего миллион двести тысяч бойцов.

Первая неделя войны показала, что Вендия опять не готова к современным операциям и ничего не может противопоставить многочисленным, хорошо вооруженным и подготовленным бронекавалерийским и пехотным корпусам кайсаков. Противник быстро прошел предполье и уперся в сплошную линию укрепрайонов по Дону. К успехам вендской армии можно было отнести только освобождение Пустошей и удержание рубежей по Волге от Жигулевской крепости и выше до Ежавы. Речные флоты Вендии были традиционно сильнее кайсацких и немало способствовали обороне береговых позиций.

На южном фронте за вендами остались устье Волги вместе с вплетенным в водный хаос дельты Астраханским укрепрайоном, позиции по Манычу и Салу. В Черной степи продолжались бои между маневренными бронеходными и кавалерийскими группами противостоящих друг другу сторон. Командовавший южным фронтом большой воевода Владислав Черномор неплохо вел войну на изматывание, умело проводил дерзкие рейды по степным шляхам и вовремя выводил свои войска из-под удара.

Святославльская армия дралась в привычном для себя полуокружении, не давая противнику прорвать Донской коридор и замкнуть кольцо вокруг города. Перед стотысячной группировкой вендской армии стояла сравнительно простая задача: удерживать позиции, держать под огнем вражеские линии снабжения, быть готовой в любой момент совершить рейд по тылам зарвавшихся и вырвавшихся вперед кайсаков. Сил у крепостного воеводы было больше чем достаточно, укрепления надежны, запасы почти бесконечны.

Время шло. Владмир потерял всякую надежду уехать из осажденного города. Только если отправить девушек одних, только если парням пробиваться по бетонкам своим ходом или потратив все деньги на старый самоход. Мнения товарищей разделились, если Димон, Леня и Санек ратовали за бегство, любой ценой, как угодно, но подальше от фронта, то остальные глядели на жизнь более трезво. Город продержится десять лет минимум, при самом худшем раскладе Святославль устоит.

По прошествии полутора недель с начала войны, 12 октября Вовка Конопатый в шутку предложил записаться в армию. Дескать, все равно делать нечего, хорошую работу в городе не найти, максимум ребятам светят рабочие отряды, а девушкам – работа в госпитале. К его удивлению, шутка была воспринята серьезно. Тем более накануне Святославль подвергся обстрелу.

Дальнобойная кайсацкая батарея дала по городу с дюжину залпов, прежде чем ее нащупали и подавили тяжелые вендские пушки. Три снаряда упали на Заболотном конце. Многоярусный жилой дом разнесло на куски одним попаданием. От здания осталась только одна стена. Еще два снаряда разбили дорогу и обрушили крыло старинного особняка. Первые жертвы среди посадских. Владмир и Димон помогали разбирать завалы, видели изувеченные тела людей, сами извлекали из-под обломков здания раненых и убитых. Неприятное дело, честно говоря. Володю до сих пор мутило от вида запекшейся крови, обрывков плоти и перемешанных с обломками кирпича помоев.

На следующий вечер друзья собрались в деловой комнате профессора Брянского. Ребята спорили, сравнивали свой родной мир с этим, девушки обсуждали, что завтра приготовить. С момента своего вселения в профессорский особняк четыре подруги взвалили на свои плечики все домашнее хозяйство. Получалось неплохо, особенно готовка, девушки словно соревновались – кто вкуснее накормит мужчин. Гельмут Брянский в шутку ругался, дескать, к концу осады располнеет, как боров, жена не узнает, но от еды не отказывался, с видимым удовольствием наворачивал шедевры незнакомой ему кухни.

Ночь за окном озарила яркая вспышка, словно кто повесил над городом магниевую бомбу. Послышался тихий шелест, свист, пугающее шипение. Вдруг громыхнуло. Удар. Пол под ногами явственно качнулся, задребезжали прочные, небьющиеся стекла, миски и чарки на столе подпрыгнули, зазвенела посуда в шкафу, со стены сорвалась африканская маска. На улице завыла сирена. Послышался шум, скрежет, мерный стук сыплющихся на землю камней.