Вадим Панов - Последний адмирал Заграты

«Я хочу быть непобедимым полководцем!» — заявил Нестор отцу.

И отказался снимать портрет человека, которого все адигены почитали тираном и убийцей, потому что полководца более великого Герметикон не знал.

С отличием окончив школу, Нестор отправился в лучшую военную академию Ожерелья — на Лингу. Поступил без труда, а учился так, что уже на третьем курсе ему предложили принять лингийское подданство: в ходе летних учений егерский полк дер Фунье наголову разбил вдвое превосходящего противника. Уже тогда стали проявляться черты, ставшие впоследствии визитной карточкой Нестора: стремительный маневр и сокрушительный удар в наиболее уязвимую точку, которую дер Фунье вычислял с убийственной точностью.

Лестное предложение лингийцев Нестор, к удивлению многих, отклонил. Объяснил, что подавляющее превосходство армии Лингийского союза над вероятными противниками не позволит раскрыться его таланту в полной мере. А после окончания академии отправился на Менсалу, которая уже несколько десятилетий не могла выбраться из трясины гражданской войны, поступил на службу к одному из местных князей и завоевал для него добрую треть континента. Вовремя уехал — привыкшие к вероломству менсалийцы благоразумно травили наиболее удачливых военачальников, — и поступил на службу в армию Компании. Чем вызвал неодобрительное ворчание всех знавших его адигенов: служить галанитам считалось делом унизительным. Но Нестор всегда знал, что нужно, и никогда не сворачивал с пути. Его первая боевая операция — вторжение на Кумру — произвела впечатление. А победа в Бирадии, когда дер Фунье без единого боя, одними только ловкими маневрами, заставил покинуть планету экспедиционный корпус верзийцев, привела директоров в экстаз. Нестор получил чин генерала — его он принял, и предложение принять галанитское гражданство, вкупе с титулом барона — которое отклонил. Дер Фунье не уставал подчеркивать, что он — загратиец и другой родины у него не будет.

Отслужив определенный контрактом срок, Нестор вышел в отставку и вернулся домой. Принял поместье из рук умирающего отца и с головой погрузился в повседневную адигенскую жизнь. Занимался сельским хозяйством, вкладывал деньги в промышленность, устраивал балы и даже как-то обмолвился, что ищет невесту.

И все решили, что он наконец-то успокоился.

— Ремонтную бригаду на мостик, — тихо произнес в переговорную трубу капитан. — У нас разбилось окно и… еще кое-что.

— Не думаю, что во всем этом есть хоть что-то важное, — кашлянув, произнес Нучик. — Не имеющий никакого значения пережиток прошлого.

Ураган по имени Нестор бушевал недолго и серьезных повреждений не нанес. Разбитое окно, две сорванные полки и два погибших кресла. Медикус заверил, что полученное радистом сотрясение мозга сильно на здоровье не скажется, а сломанное ребро обязательно заживет. Рулевой же и вовсе отделался легким испугом, подумаешь — синяк под глазом, чепуха! До капитана с Нучиком дер Фунье и вовсе не добрался — отвлекся на дверь. Но в тот самый миг, когда ему удалось сорвать металлическое полотно с одной петли, гнев Нестора оставил, так что работа осталась незаконченной и дверь сиротливо повисла в проходе.

Теперь дер Фунье стоял на самом носу гондолы и мрачно смотрел на стелющиеся под ноги облака.

— В конце концов, это его личное мнение, — продолжил барон. — Кому оно интересно?

Галанит говорил с приличествующей ситуации мрачностью, однако на душе у барона пели соловьи. Теперь, когда ярость адигена улеглась, Нучик буквально дрожал от восторга, смакуя в памяти перекошенное лицо получившего оплеуху выродка. Неужели честь — слабое место железного Нестора? Человека, не знающего ни страха, ни сомнений? Подобная сентиментальность не укладывалась у галанита в голове.

— Хотите, я организую убийство Помпилио?

— За что его убивать? — равнодушно осведомился дер Фунье.

— За то, что он вас оскорбил.

Нестор обернулся и пристально посмотрел галаниту в глаза.

— Что вы знаете об оскорблениях, барон?

— Ну…

— Вас когда-нибудь оскорбляли?

— Разумеется.

— Называли в лицо ублюдком? — издевательски уточнил адиген.

— Чуть хуже.

— За дело?

— Неважно.

— Раз «неважно», значит — за дело. Но в этом случае вас не оскорбили, барон, вас назвали так, как вы того заслужили. И Помпилио назвал меня так, как я заслужил. — Нестор говорил холодным, отстраненным тоном. Говорил мрачно, но уверенно. Говорил так, что у галанита не было никакого желания его перебивать. — Давным-давно моя семья поклялась не посягать на власть короля, я это слово нарушил. Я отступник, я это знаю. Имя дер Фунье опозорено. Но… — Нестор вновь повернулся к облакам. — Дер Фунье из каатианской семьи Харвес больше нет. Мои предки держались за это имя ради соблюдения традиций, но теперь, поскольку я планирую стать королем, мне нужно основать собственную семью. Загратийская династия не может быть побочной ветвью каатианской. Мне нужно имя…

И оно пришло. Словно бегало за ним всю жизнь, иногда всплывая в памяти, а иногда надолго прячась. Словно знало, что пригодится. Словно подмигивало, говоря: рано или поздно мы сольемся навсегда. Имя из детства и романтичной юности. Имя, означающее страшного зверя.

Тигр-одиночка, тигр-бирюк, избегающий общества себе подобных. Беспощадный и умный зверь, в чьи владения боялись заходить даже загратийские твирды. Таких тигров на Заграте называли «гуда».

— Теперь я Нестор Гуда, — произнес адиген. — Я всегда им был и благодарен Помпилио за то, что он помог мне стряхнуть пыль прошлого.

«Чтоб меня спорки сожрали! В первый раз перед нами открываются столь грандиозные финансовые перспективы! Великолепные перспективы!

В предыдущий, он же — последний, раз такие перспективы у нас были после окончания университета. Точнее, нам казалось, что они есть. А еще точнее, если бы ты, Энди, согласился отправиться на Верзи, как я предлагал, перспективы могли стать реальностью. Но ты, упрямец мулев, загнал нас на Заграту. Тихий мир тебе, уроду, понадобился! Свободное время для исследований! Ты думал, если станешь магистром, все короли и дары Герметикона передерутся за право назначить тебя придворным алхимиком? Думал, я помню. И еще ты мечтал о грандиозном открытии, которое позволит до конца жизни припеваючи жить на ренту. Мечтал? Я всё помню. А в итоге мы получили жалкую практику на задрипанной планете, за которую пришлось бы расплачиваться половину жизни. А вторую половину — существовать на те гроши, которые выплачивал бы олух, купивший эту мулеву практику у нас. Если, конечно, олух отыскался бы.

Нет, я решительно приветствую Нестора и затеянную им заварушку, благодаря которой ты, мой дорогой, но туповатый и нерешительный Энди, набрался смелости отправиться в путь. Наши новые друзья, конечно, ребята странные. Половина из них — полные кретины, а вторую половину я еще не видел. Но тем веселее. А самое главное — у них все в порядке с прибылью. Ты помнишь мои слова насчет финансовых перспектив? Так вот, я тут познакомился с Бабарским…»